— Я тебе еще нужна? — спросила я, отдавая емуиспользованную салфетку.

Глаза у Гленна потухли, снова стали усталыми.

— Нет, спасибо вам.

— А зачем ты меня вообще сюда привозил? — упрекнула яего. — Я же тут ни хрена не сделала.

У него покраснела шея. Я шла за ним к машине ФВБ, а за спинойу нас переговаривались ребята со «скорой», собиравшиеся везти тело в городскойморг.

— Я хотел видеть реакцию Денона, — смущенно буркнул он.

— Ты меня сюда вытащил только ради реакции Денона? —ахнула я, и несколько лиц обернулись к нам. Фэвэбэшники скалились, будтоневесть какую смешную шутку услышали — а подшутили при этом надо мной.

С улыбкой наклонив голову, Гленн взял меня за руку:

— Рэйчел, будьте ко мне снисходительны. Вы его видели вморге — он не хотел, чтобы вы там были, боялся, как бы вы не увидели того, чтомы, несчастные людишки, не заметим. Это называется «чинить препятствияправосудию» и является уголовным преступлением. Кто-то ищет ту вашу статуэтку,и вам чертовски повезло, что ищут не у вас. Она все еще где-то в пути на почте?

Я кивнула, думая, что другой ответ был бы ошибкой. Гленнчуть сильнее сжал мне руку, ведя вперед.

— Я мог бы заставить вас ее отдать, — сказал он.

Разозлившись, я выдернула руку и остановилась.

— Ту банку сальсы, что ты просил, я тебе принесла, —сообщила я как раз на пределе слышимости его коллег, и он посерел. Не от моейугрозы ее не отдать, а оттого, что о его любви к помидорам сказано открыто.Да-да, вот настолько это серьезно.

— Это низко, — сказал он, снова глядя на меня.

— Тогда найди кого-нибудь другого, чтобы тебя подпольноснабжали кетчупом, — буркнула я, но от чувства вины покраснела.

Дженкс вынырнул из крон, напугав Гленна:

— Рэйч! — заговорил пикси, никак не показываясвоего отношения к моему шантажу. — Я тебя провожу до дома, а оттуда поедув морг. Хочу посмотреть, есть ли на теле уколы. Но вернусь до того, как тыпойдешь разговаривать с мистером Реем.

Первая мысль у меня была такая: «Я могу оказаться в церкви сАйви наедине».

— Идет, — ответила я, но Гленну шепнула—просто извредности: — Насчет сальсы я серьезно. Отдать тебе ее сейчас?

Он стиснул зубы в явном приступе злости, и Дженкс засмеялся:

— Брось, гнусный ты тип. Нет у тебя никаких прав на фокус, иты это сам знаешь.

— Халапеньо, — напомнила я, поддразнивая. — Такойзлой, что прямо глаза на лоб полезут.

Раздражение на лице Гленна сменилось чем-то другим, и вответ на кивок Дженкса он просто облизнул губы.

— Халапеньо? — спросил он очень тихо. Глаза егомечтательно устремились куда-то вдаль.

— Целый галлон, — ответила я, предчувствуя, что мыдоговоримся. — А липучки у тебя есть?

Гленн резко вернулся к действительности.

— Я над этим работаю, но потребуется время. Возьмете покапару наручников?

— Конечно, — согласилась я, хотя колдуна лей-линейщикаони не остановят. — Та первая пара, что ты мне дал, осталась вбезвременье.

Ох, как же мне не хватало моих старых наручников — с чарами,со всем набором. Может, я смогу поместить все нужные заклинания в тедекоративные амулеты, что подарил мне Кистей с браслетом. Надо только спросить,из какого они металла.

Гленн с виноватым видом посмотрел в сторону своих людей,занятых сбором данных.

— Мне нужно несколько дней, — сказал он, едвашевеля губами и незаметно передавая мне наручники. — Вы подождете?

Я кивнула, спустила скользящий металл к себе в сумку,посмотрела на Дженкса:

— Ты готов?

— У машины встретимся, — ответил пикси, взлетая ввоздух.

Его крылья слились в прозрачный круг, и он полетел прочь складбища на высоте человеческого роста, виляя между надгробьями как колибри набоевом задании.

Гленн поджал губы, и я, зная, что он сейчас скажет, егоопередила:

— Дженкс летит передо мной дозором. — Я забросилаволосы за плечо. — Мы уже об этом говорили.

Надо действительно пройти эти курсы. Сколько ж уже можно?

— Рэйчел?

Я остановилась, повернулась и посмотрела на него, поднявброви.

— Спокойнее, спокойнее. — Он поднял одну руку жестомсдающегося. — Свяжитесь со мной, если надо будет вносить за вас залог.

— Спасибо, Гленн, — сказала я, радуясь, что удалосьизбегать неприятной сцены из-за фокуса. — Пойду сегодня в автошколу. Нет,правда.

— Пойдите непременно, — ответил он, повернулся ксвоей группе стал звать кого-то по фамилии Паркер.

Во вполне веселом настроении я шагала по траве между могиламик машине, по кильватерному следу молнии-Дженкса. Шла вверх по склону небольшимишагами, опустив голову, чтобы видеть эти плоские границы. Перенесла сумкувперед и откопала в ней полосатый как зебра ключ от машины, но когда вышлаиз-за угла большого памятника, за которым стояла машина, остановилась каквкопанная.

Кто-то рылся в моей машине на заднем сиденье.

— Эй! — крикнула я грозно, и какой-то мужик в джинсахподнял голову — он нагнулся к заднему сиденью машины и что-то делал с банкойсальсы. Это оказался Том, и у меня отвисла челюсть.

— Ты что здесь делаешь? — спросила я, шагнув вперед иедва не подвернув ногу на плоском могильном камне.

Том отступил от машины, я остановилась перед ним,запыхавшись. В голубых глазах читался намек на злость и явно выраженноепрезрение. А мне приходилось смотреть на него против солнца, и это былонеприятно.

— Меня попросили с вами поговорить, — ответил он, и яусмехнулась — теперь он рвется разговаривать? Но он стоял перед моей машиной, инепохоже было, чтобы он отошел в сторону без серьезных аргументов с моейстороны. Тут я увидела, что Дженкс лежит на приборной доске, распластав насолнце крылья, и стала более чем готова эти аргументы тут же предоставить.Пульс заплясал как бешеный, подхлестнутый гневом и страхом.

— Ты что сделал с Дженксом?

Услышав угрозу в моем голосе, он отступил на шаг, почтиосвободил дорогу.

— Я не хотел, чтобы он подслушал наш разговор.

У меня живот свело судорогой от страха.

— Ты его оглушил? Ты его оглушил, чтобы от него изба

виться? — Я шагнула вперед, Том отступил назад. —Ах ты гадский сын!

Нуда, смешала два ругательства. Но я себя не помнила отзлобы.