затягивая пояс кожаных штанов и пытаясь не отстать от широкошагающего Дэвида. Я на работе предпочитаю кожу: если полетишь и проедешься помостовой, собственную шкуру не обдерешь. На голове у меня была тоже кожанаябайкерская кепка с эмблемой «Харли», а в сапогах вампирской работы шагалосьбесшумно. Черная кожаная куртка для такой погоды была слишком теплой, и я еесняла, оставшись в майке, хотя это разрушало образ.

Дэвид взял на работе несколько выходных, чтобы прийти вчувство, и был сейчас в джинсах и ковбойке вместо делового костюма. Плащ,потрепанная шляпа, надвинутая почти до нахмуренных бровей, густые черныеволосы, убранные сзади в хвост — Ван-Хельсинг собственной персоной. Настроениеу него было почти угнетенное — немногочисленные морщины залегли глубже, лобпрорезали складки. У меня шаг в полтора раза короче, чем у него, поэтому Дэвидшел медленно, и казалось, будто он плывет. Он был чисто выбрит, а прищурразгладился, едва жаркое солнце сменилось прохладной тенью навеса ресторана.

Может, и я выгляжу не хуже…

Я потянулась к ручке двери, игнорируя вывеску-извещение, чтоданное заведение не обладает лицензией ЛСП. Время еще до открытия, и все равномне не о чем волноваться. Я здесь много раз бывала с Кистеном, и никто еще мнене докучал.

Загорелая рука Дэвида легла поверх моей.

— Самка-альфа сама себе двери не открывает, — сказалон.

Я поняла, что он собирается играть по всем правилам, и

отпустила ручку. Он без усилия открыл дверь и придержал ее

передо мной.

В баре было тихо, свет не горел, все серое и спокойное. Ясняла очки, входя, и бросила их в сумку.

— Миз Морган! — воскликнул знакомый голос, едва ятолько перешагнула порог.

Это был Стив, правая рука Кистена, он распоряжался в баре вотсутствие хозяина. Я улыбнулась, увидев, как этот медведь перепрыгнул стойку, опершисьодной рукой, и обнял меня на правах старого приятеля.

Дженкс взлетел с воплем, но я закрыла глаза и обняла Стива вответ, втянув в себя сладкий запах ладана и вампирских феромонов. Черт, как жеон хорошо пахнет. Почти как Кистен.

— Привет, Стив! — Я почувствовала, как закололо уменя на шее вампирский шрам, и отодвинулась. — Кистен сильно бухтел, что япопросила предоставить мне бар на несколько часов?

Распорядитель-вышибала стиснул меня еще раз и отпустил.

— Ни слова не сказал, — ответил он с хитрым блеском вглазах. Зрачки у него были расширены несколько сильнее, чем требовал бы тусклыйсвет, и зубастая улыбка отражала, наверное, знание, что мне приятно вдыхать егозапах. — Видно, надеется на плату натурой.

— Не сомневаюсь, — ответила я сухо, опуская рукивниз. — Да, это Дэвид, мой альфа, — вспомнила я. — А Дженкса тызнаешь.

Дэвид наклонился вперед, протянул руку, всколыхнулся подолего плаща.

— Хью, — сказал он невесело. — Дэвид Хью. Радпознакомиться.

Стив глянул на него, снова на меня, отметив про себямрачность Дэвида.

— И я рад с вами познакомиться, мистер Хью, — серьезноответил вампир. — Я слышал, что Рэйчел выбрала себе стаю. Мало естьмужчин, чью власть над собой она признала бы.

— Ну, ты! — воскликнула я, попыталась хлопнуть его поплечу — но он перехватил мою руку, блеснул черными глазами и поцеловал мнекончики пальцев.

И я забыла, что хотела на него наорать, когда холоднаятвердость его зубов царапнула мне кожу. Дрожь поднялась во мне изнутри, и яморгнула, глядя в его глаза, наблюдавшие за мной из-под нависшего лба.

— Прекрати, — сказала я и отодвинулась.

Стив улыбался мне, как младшей сестренке, а Дэвид вынырнулиз своей депрессии, чтобы на меня уставиться.

— Мистер Рей уже здесь, — сказал вампир. — Они шестеро

его вервольфов ждут вас в задней комнате.

Шестеро? Зачем ему столько? Он же не знает, что будет миссисСаронг. Или знает?

— Спасибо, — ответила я, кладя куртку на стойку. Стивнаправился прочь. — Ты не будешь против, если я дождусь здесь миссисСаронг?

— Никоим образом. — Он вытащил из-за стойки табуреткудля меня. — Что вам пока налить? — Он глянул на печального вервольфа:— В ОВ я сообщать не стану, если вы не станете.

Дэвид прислонился к стойке. Карие глаза замечали все, и былон похож на дикого бандита только что из прерии.

— Воды, если можно, — сказал он, не замечая, что янаблюдаю за ним. Его все время грызло, что он был причиной смерти тех женщин,пусть даже косвенной.

— Холодного чаю? — попросила я, потому что мне жаркобыло во всей этой коже, и тут же об этом пожалела. Сейчас мне предстоит встречас двумя самыми сильными личностями во всем Цинциннати, и я при этом будупосасывать холодный чай? О боже! Не удивительно, что меня никто всерьез невоспринимает.

Хотела было поменять его на бокал вина, кружку пива, на чтоугодно — но Стив уже скрылся. Я услышала треск крыльев и подняла руку,приглашая — Дженкс опустился на нее, мерцая крыльями.

— Бар выглядит прилично, — сказал он, отбрасываячелку

с глаз. — Амулетов нет, кроме обычных. Пойду послушаюмистера Рея, если ты не против.

Я кивнула;

— Спасибо, Дженкс, это будет отлично.

Дженкс притронулся к своей красной шапочке:

— Будет сделано! Вернусь, когда буду тебе нужен.

Дунул холодный ветерок от его крылышек, и Дженкс исчез. Сдальнего конца бара к нам шел Стив, держа в больших руках два стакана. Онпоставил их перед нами и скрылся в кухне — двойные двери качнулись и закрылись.

Дэвид обхватил стакан ладонью, пить не стал, просто мрачносклонился над стойкой. Из кухни доносился гул голосов, и я оглядела прохладноеполутемное помещение, отмечая изменения, сделанные Кистеном за время егонепосредственного правления.

Нижний этаж был теперь набит столиками поменьше, где клиентымогли уже не поесть, а закусить… гм… каламбур ненамеренный. Вскоре после арестаПискари кухня перешла с изысканных блюд, которыми славилась «Пицца Пискари», назатеки, но пиццу все же продолжали подавать.

Между нижней площадкой широкой лестницы и кухней положилсябольшой круглый стол. Здесь, как правило, пробил время Кистей, когда работал —отсюда он мог присматривать за всем, что происходило. Наверху теперь былтанцпол, оборудованный кабиной ди-джея, дискотекой и световым табло. Когдавеселье наверху бывало в полном разгаре, я туда не ходила: феромоны несколькихсот вампиров сбили бы меня с ног приятней и быстрее ящика пива.

Кистей, вопреки всем шансам, сумел обернуть потерю ЛСП квыгоде заведения: «Пицца Пискари» стала единственным приличным заведением вЦинциннати, где вампир мог дать себе волю, не оглядываясь на чьи-то там представленияо правилах и хорошем поведении. Сюда не допускались даже тени. Единственнымне-вампиром, которого пропускали в эти двери, была я — поскольку я завалилаПискари, а потом позволила этому паразиту жить, — и мне была предоставленачесть видеть их такими, какими они хотят быть. Живые веселились с пугающимсамозабвением, пытаясь забыть, что обречены на потерю души, а неживые пыталисьвспомнить, каково было обладать душой, и будто снова находили ее, окруженныетакой брызжущей энергией. Всех, кто приходил быстренько подзаправитьсякровушкой, просили на выход. В той мечте, которую преследовали здесь, кровиместа не было.