Как ни странно, услышанный бред… ну, не то чтобы взбодрил, однако вернул способность логически мыслить и рассуждать. Мобилизовал, что ли. Я заперся в доме, отключил телефон и, налив стакан виски, которое в те дни пил, как воду, начал реконструировать цепь событий.

Сама по себе реконструкция была несложной. Совершенно очевидно, что причиной ночного бегства Джейсона и Коллинза из Эйвбери стало некое чрезвычайное происшествие. Их что-то смертельно испугало. Испугало настолько, что сын мгновенно поседел, а химик помешался. Забыв про исследовательские планы, они в полной панике прыгнули в машину и посреди ночи кинулись из деревни, куда глаза глядят. А потом… потом либо Коллинз в состоянии шока не справился с управлением, либо кто-то помог не справиться. И этот «кто-то» был не Джейсон…

Чего же так испугались два крепких молодых мужчины? Ясно, что не деревенских хулиганов. Крики Коллинза о нечистой силе, захватившей Эйвбери, любой другой на моём месте счёл бы за бред. Любой, но только не я. С юности я знал, что нечисть существует и способна показывать клыки… Несчастные парни столкнулись с каким-то сатанинским отродьем. Лишь эта мистическая версия объясняла все факты – и паническое ночное бегство, и мгновенную седину сына, и помешательство химика. Оставалось понять, в какой взаимосвязи находятся между собой нечистая сила, тайны деревни (тот же источник неведомой энергии), историческое общество «Наследие прошлого».

Но чтобы понять это, необходимо было ехать в Эйвбери. Ехать, чтобы разобраться на месте. Как минимум, сделать попытку найти концы.

Я не колебался, да и с чего колебаться? Со смертью сына я осиротел, близких теперь не было, заботиться стало не о ком. Джейсон ушёл, и вместе с ним из жизни ушло главное. Конечно, оставалась наука, академия, студенты, наконец, однако всё это отступало перед яростным желанием раскрыть тайну гибели моего мальчика.

Для начала я сделал то, что и собирался: навёл справки о «Наследии прошлого». Информации нашлось немного, общество окутывал саван секретности. Но те скудные сведения, которые удалось накопать, оказались настолько интересны, что я решил связаться с Питером Дженкинсом. Этот независимый журналист несколько раз делал со мной интервью, рецензию Питера на мою книгу о социальных аспектах современной биологии поместил «Сайнс обзервер», и с тех пор я следил за его выступлениями в газетах и на видеоканалах. Журналистские предпочтения Дженкинса касались общества и политики, а в публикациях присутствовали ум, логика и хороший стиль.

В клубе за чашкой кофе я предложил ему тему: таинственное общество «Наследие прошлого». (Мотивы своего предложения объяснять не стал, да они Питера, в общем, и не интересовали.) Кто стои́т за организацией? Чем она занимается? Какие цели преследует? Почему общество угнездилось в одном из самых таинственных мест Альбиона? Откуда взялись огромные средства, позволившие оснаститься дорогостоящим оборудованием и построить собственную резиденцию-замок?..

Дженкинс буквально вцепился в тему, и я передал ему всю имеющуюся информацию. Какие-то сведения журналист нашёл сам, но главное – его взгляд на проблему оказался шире и глубже моего. Ситуацию с «Наследием» он рассматривал в общем контексте воинственного мистического угара, из-за которого в Альбионе становилось трудно дышать. Там, где я видел локальную тайну, он различил масштабную угрозу – неясную и оттого ещё более пугающую. Пером Дженкинс владел прекрасно, статья получилась захватывающей. Однако обещанного продолжения не последовало: журналист исчез.

Господи, каким ударом стало это известие… Связь между публикацией и пропажей Питера была очевидна. За похищением или даже убийством маячила тень загадочного общества, сомневаться не приходилось. Только теперь я по-настоящему осознал, в какую опасную игру ввязался. К тому же, сам того не желая, навлёк беду на несчастного Дженкинса… Его исчезновение ясно показало, что в расследовании тайн Эйвбери все дороги ведут в «Наследие». Джейсон и Питер свой путь прошли. Теперь была моя очередь.

Приняв окончательное решение ехать, я вечером спустился в подвал до́ма и в тусклом свете фонаря нашёл секретную дверцу, замаскированную под камень стены. Дрожащей рукой открыл полузабытый тайник… В маленькой нише стояла покрытая густым слоем пыли и паутины шкатулка из потемневшего от времени дерева. Сорок лет назад её завещал мне отец…

Михаил Буранов

Баррет замолчал и глотнул виски – должно быть, пересохло в горле от никем не прерываемого монолога. А может, собирался с силами для дальнейшего рассказа.

– Что за шкатулка? – с нетерпением спросил Ходько.

Баррет коротко взглянул на него и устало потёр лоб.

– Сейчас объясню, – сказал он. – Дело в том, что мой далёкий предок был главой Ордена белых друидов. Мощный, забытый, не оставивший практически никаких следов орден. Занимался истреблением нелюдей…

Со слов академика, возникший в незапамятную эпоху короля Артура, Орден долгие столетия боролся с нечистью. Адская саранча – ведьмы, колдуны, вампиры, оборотни – держала в страхе народы островов и, в сущности, тайно правили ими. Сейчас об этом уже ничего не знают, память о великом противостоянии безвозвратно канула в омут веков, но когда-то британские ночи оглашались жуткими воплями истребляемых тварей. Они гибли сотнями, однако тьма извергала на землю новые легионы. Неся потери, орден изнемогал в борьбе, и если бы не энергичные действия инквизиции, которая фактически стала неожиданным союзником друидов-язычников, исход затянувшейся битвы был бы неясен…

К началу восемнадцатого столетия усилиями официальной церкви и тайного Ордена нечисть в Британии практически искоренили. Остатки нелюдей рассеялись по закоулкам островов, стараясь ничем не напоминать о своём существовании. Многие подались в Новый Свет… Время от времени из глухих деревень или маленьких городков Англии ещё доносилась молва о событиях страшных и непонятных. Где-то находили бездыханное тело с надкусанным горлом и без единой капли крови в жилах, где-то на людей и скот нападал необъяснимый мор… В каждом случае посланцы Ордена, прибыв на место, отыскивали и карали недобитого колдуна или вампира. Но таких происшествий становилось всё меньше и меньше, великая миссия в целом была выполнена. Ещё оставаясь на страже, потомки белых друидов погрузились в обыденность. Повседневная жизнь постепенно растворила воспоминание о былых героических делах, вчерашние воины в заботе о семьях и хлебе насущном превратились в клерков, торговцев, фермеров…

– Мой отец был обычным инженером-железнодорожником. Но он знал, что наши предки в стародавние времена очистили Альбион от нечисти, – негромко продолжал Баррет. – Это знание было неразглашаемым, оно передавалось в роду от отца к сыну. До восемнадцати лет я об этих фамильных преданиях и не подозревал. А вот когда отец серьёзно заболел и почувствовал приближение конца, между нами состоялся долгий разговор. Ох, и растерялся же я…

– Есть от чего, – пробормотал Телепин.

– Не надо перебивать, – с неожиданной строгостью то ли попросил, то ли приказал Энтони. Ходько удивлённо покосился на него и пожал плечами.