– Выкладывайте, как есть, – решительно добавил Володя, постукивая кулаком по столу. – Неужто неясно, что мы в одной лодке? Какие сейчас могут быть секреты?

– Сказали «а», говорите и «б», – нетерпеливо каркнул Вильямс. – Тут все свои.

Юноша вопросительно посмотрел на академика.

– Майкл прав, – решил Баррет, покусывая губы. – Не время таиться. Секрет твой, Энтони, и решать тебе. Но я думаю, что с этими людьми надо говорить открыто. Они если и не друзья, то союзники. К тому же они и без того многое знают и видели…

– Согласен, – негромко сказал Энтони. – Джентльмены, я буду откровенен. Собственно, я уже рассказал почти всё. Осталось объяснить главное: для чего ночной старец вызвал меня в Эйвбери…

Юношу прервал звук шагов за полуоткрытой дверью ресторана. Там, в пустоте холла, они звучали непривычно гулко. Вошла Айрин, и я с жалостью заметил, что вид у неё крайне утомлённый. Двигалась женщина неуверенно, словно сомнамбула, на ходу растирая бледное веснушчатое лицо.

– Ну, как там миссис Своллоу? – спросил я.

– Плохо, – тихо сказала она. – Ушибы сильные, вся в синяках. Началась истерика, пришлось накормить снотворным. Сидела с ней, пока не подействовало, да и сама чуть не заснула… А вот до Вильямса не дозвонилась. Телефон как мёртвый, похоже, обрыв связи или что-то в этом роде…

И вдруг полузакрытые от усталости глаза Айрин расширились. Она увидела сидевшего к ней спиной Вильямса.

– А что, он уже здесь? – пробормотала она с недоумением.

Установилась пауза. Чувствуя на себе наши удивлённые взгляды, лейтенант заворочался на стуле.

– О как! – вымолвил наконец Ходько, хмурясь. – В Эйвбери, ко всем чудесам, действует и телепатия?

Буранов поднялся.

– Джеральд, вы, кажется, сказали, что пришли по звонку мисс Мэддокс? – спокойно спросил он.

Владимир Ходько

– Совершенно верно, – ледяным тоном подтвердил Вильямс. – Меня за полночь разбудил телефон. Звонила какая-то женщина, представилась как мисс Мэддокс и попросила срочно прибыть в гостиницу, потому что произошло нечто ужасное. Я наскоро оделся и пришёл…

– Но Айрин говорит, что телефоны в гостинице не работают, – напомнил я. – Кто же вам тогда звонил?

– Понятия не имею, – невозмутимо ответил Вильямс, расстёгивая мундир. – В деревне есть и другие телефоны. Чей-то розыгрыш, надо полагать. Будем считать очередной загадкой. Но, с другой стороны, у вас тут действительно творится чёрт знает что такое. Поэтому, кто бы ни звонил, я пришёл не зря… Что вы на меня так смотрите?

Последняя фраза, сказанная недовольным тоном, была адресована Вадиму, который в продолжение диалога внимательнейшим образом изучал лейтенанта.

– Джеральд, будьте любезны, предъявите нам свою правую щиколотку, – неожиданно попросил он.

– Это ещё зачем? – тяжело изумился лейтенант. Лицо его покрылось тусклым румянцем. – А задница моя вас не интересует? Совсем вы тут рехнулись со своими бегающими покойниками…

Вадим ухмыльнулся:

– Не надо хамить, – попенял он, приближаясь к Вильямсу. – Вы же сами давеча продемонстрировали шрам на щиколотке… длинный такой, багровый… и предложили считать его паролем на тот случай, если вместо вас ещё раз попробуют подсунуть двойника. Забыли? Дескать, стопроцентно воспроизвести человека невозможно, и шрам будет отличительным знаком для своих.

– Так что, покажете ногу, лейтенант? – спросил Буранов. И, не дожидаясь ответа, направил на Вильямса дуло пистолета, который вдруг оказался в руке.

Лейтенант с изумлением уставился на Михаила Михайловича.

– Да вы спятили! – огрызнулся он, поднимаясь. – Угроза оружием должностному лицу при исполнении… Вы в Альбионе, джентльмены, а у нас это считается серьёзным преступлением. Уберите пушку, Майкл, будем считать, что я ничего не видел.

– Отнюдь, – утончённо сказал Вадим, демонстративно разминая кулак. – Хватит болтать, любезный. Или ты наконец закатаешь правую штанину, или ты не Джеральд. Считаю до трёх. Потом не жалуйся. Раз…

Лейтенант возмущённо развёл руками.

– Два…

– Хватит издеваться! – взорвался багровый от ярости Вильямс.

– Три!

Буранов поднял ствол.

– Чёрт с вами, покажу, – прохрипел Вильямс. – Но вы ещё пожалеете!..

С этими словами он медленно наклонился и – неожиданно рванул из заплечной кобуры пистолет. Выпрямившись, молниеносно вскинул дуло. Айрин дико вскрикнула. Вторя ей, раздались два выстрела, слившиеся в один.

Полицейский стрелял в Энтони и метил в голову. Однако мгновением раньше Вадим успел ударить его по руке, так что выстрел ушёл в потолок.

А вот Буранов не промахнулся. Он чётко влепил пулю лже-лейтенанту в переносицу. Я мельком подумал, что лет тридцать назад он вот так же хладнокровно пристрелил полковника Лоуренса и тем самым предотвратил большие проблемы для России вместе с её союзниками.

– Браво, – пробормотал Баррет, глядя, как массивное тело в коричневом мундире мешком оседает на пол. – Я даже не успел испугаться за Энтони… Конечно, это двойник.

Он склонился над трупом лже-Вильямса и показал на рану в голове.

– Обратите внимание: никакой крови. Как и в случае с теми реконструкторами. – Он оттянул веки трупа. – Глаз тоже нет. Словно белые шарики в глазницах, и всё… Биокукла, будь она проклята!

Энтони подошёл к Вадиму и взял за руку.

– А ведь вы спасли мне жизнь, – искренне сказал он, пристально глядя на него. – Если бы вы не отбили пистолет в сторону… Теперь я буду молиться за вас.

Кажется, старик Телепин растрогался. Отеческим жестом он взъерошил волосы Энтони и приобнял за плечи.

– Чем могу, сынок, обращайся… И вообще, – веско добавил он, – теперь тебя надо беречь. Ведь ясно, что этого чёртова двойника прислали по твою душу – выведать, что удастся, а потом ликвидировать. Он и стрелял-то в тебя, а не в Буранова, хотя вооружён был не ты, а он.

– И покойник Аткинсон тоже искал вас, – заметил Михаил Михайлович, убирая пистолет.

– Между прочим, ты ещё не сказал, зачем старец командировал тебя в Эйвбери, – напомнил я. – Или это по-прежнему твой секрет?

Вопрос был, конечно, риторический. Энтони оглянулся на безжизненную биокуклу, валявшуюся на полу, и решительно замотал головой, так что льняные локоны пошли вразлёт.

– Нет у меня от вас секретов, джентльмены. Теперь – нет. Старец хочет… В общем, я должен спустился в гробницу Вест-Кеннет.