– Ну, а гробница Вест-Кеннет? Не пытались проникнуть? – спросил Телепин.

Баррет задумчиво пригладил остатки волос вокруг обширной лысины.

– Желание было, – признался он. – Не то чтобы я рассчитывал сходу, без всяких детекторов, найти этот непонятный источник энергии, о котором говорил Джейсон, но вдруг… Гробница – это длинный, ярдов сто, земляной курган. Приземистый, грубо обложенный камнем. В южном торце есть вход внутрь, закрытый массивной дубовой дверью, а та в свою очередь закрывается на здоровенный засов. Кто и когда построил гробницу, неизвестно. В деревне говорят, что она существует с незапамятных времён, ровесница мегалитов.

И вот стою у входа, примеряюсь, как этот ржавый засов отодвинуть… и вдруг чувствую, что скорее умру, чем войду внутрь. Какой-то немотивированный ужас… Нет, не так. Скорее, ощущение невозможности зайти. Словно что-то мягко, но непреодолимо отодвигает меня от гробницы. В общем, постоял, да и ушёл. Потом ещё дважды пробовал – с тем же результатом. Что хотите, то и думайте. А ведь я по натуре к фантазиям не склонен, да и не труслив. – Баррет усмехнулся. – Всё же потомок белых друидов. Гены, ничего не попишешь…

– Помнится, то ли вы, то ли Вильямс рассказывали, что, по местным поверьям, в гробнице упокоился некий легендарный герой или титан, – задумчиво сказал Телепин.

Баррет хмыкнул:

– Рассказывал я. А ещё я рассказывал, что в былые века находились смельчаки, проникавшие внутрь. Только ни один из них обратно не вернулся. Об этом любой в деревне знает. А уж правда или вымысел…

– Однако в прошлом веке в гробнице копались археологи, нашли несколько десятков древних захоронений, – сказал я. – Значит, не так страшен чёрт?

Баррет кивнул:

– Копались, а как же. Я нашёл в архиве исторического сектора академии их отчёт и проштудировал внимательнейшим образом. Странный отчёт. Экспедиция была рассчитана на месяц, а проработала всего четыре дня. После этого без объяснения причин сорвалась с места, даже ничего толком не задокументировали. Что, как, почему – о том в бумагах ни слова. Ощущение, что прошлись по вершкам, гробницу толком не исследовали. Надо полагать, руководитель экспедиции перед начальством как-то объяснялся. Но, видимо, все объяснения были даны устно и никак не протоколировались… – Он откинулся на спинку стула и вытянул ноги. – Почти уверен, что археологов что-то спугнуло. Или кто-то спугнул. Связано ли это каким-либо образом с таинственным источником энергии, который обнаружил Джейсон? А хрен его знает…

Собственно, академик выразился грубее. Энтони поморщился, но промолчал. Брань Баррета, в сущности, была криком отчаяния: в этой проклятой деревне, куда ни ткнёшься, полный тупик – везде ужас и ничего не понять… Вновь накрыло болезненное чувство беспомощности и гнева – увы, бессильного. Не то чтобы личный аналитик его императорского величества Николая Второго Буранов Эм Эм собирался признать поражение, однако и о победе речи не было. Да и что тут, в Эйвбери, можно считать победой? Вот разве мегалиты с землёй сровнять. Аккуратно, кумулятивными зарядами, чтобы мирное население не пострадало…

– Словом, ваши изыскания ничего не дали, – констатировал Ходько, пристально глядя на академика.

– По крупному счёту, ничего… Откровенно говоря, я уже думал, что нынешний приезд в Эйвбери будет последним. Что толку ездить, если выяснить ничего не удаётся? – Академик выдержал паузу и слегка улыбнулся: – Но теперь у меня возникла надежда.

– Почему? – быстро спросил я.

Вместо ответа Баррет поднялся и, подойдя к Энтони, положил руку на плечо.

– Появился этот юноша, – буднично сказал он.

Вадим Телепин

– И чем же этот юноша интересен?

Сумрачный голос, которым был задан вопрос, принадлежал Вильямсу. Инспектор стоял у входа, подпирая спиной косяк, и, похоже, находился тут уже некоторое время. А мы, увлечённые рассказом Баррета, и не заметили. К тому же этот массивный человек появился удивительно тихо.

– Входите, Джеральд, – нетерпеливо сказал Буранов. – Извините, что подняли ночью с постели, но тут, знаете ли, случилось много интересного…

Маленькие, глубоко сидящие глазки инспектора окинули нашу компанию цепким взглядом.

– Я весь внимание, – меланхолически произнёс он, снимая форменный плащ и усаживаясь на ближайший стул. – Рассказывайте, что произошло. А то из телефонного разговора с мисс Мэддокс я почти ничего не понял: эмоций много, информации мало…

Володя сжато поведал про схватку с мертвецами, а потом тезисно изложил историю Баррета.

– Ясно, – угрюмо сказал Вильямс, дослушав до конца. – Ожившие покойники, надо же! Чего только у нас не случалось, но такого… Джентльмены, за вашу комиссию кто-то взялся всерьёз. То биокуклы, то зомби, то ходячие мертвецы. Счастье, что у мистера академика нашлись такие замечательные игрушки, и на пару с молодым человеком Аткинсона с Дженет удалось ликвидировать. – Инспектор неуклюже, всем телом повернулся к учёному. – И вот теперь, мистер Баррет, я хочу вернуться к своему вопросу: чем этот юноша так интересен, что вернул надежду разобраться в происходящем?

Академик и Энтони переглянулись.

– С вашего позволения, мистер Баррет, я расскажу сам, – негромко произнёс юноша, и биолог кивнул.

…Своих родителей Энтони не знал. Когда он подрос, ему рассказали, что мать, совсем ещё молодая женщина-иностранка, умерла, произведя его на свет в одной из лондонских клиник. Перед смертью она успела рассказать врачу, что покинула родную страну и приехала в Альбион в порыве отчаяния, брошенная высокопоставленным любовником. Тот не пожалел денег, лишь бы избавиться от бывшей возлюбленной, которая стояла между ним и выгодным браком. История грустная, однако банальная. Ещё успела взглянуть на сына и попросила, чтобы его назвали Энтони…

Ребёнка отдали в монастырский приют для брошенных младенцев, где он и провёл первые годы жизни. Потом был сиротский дом, и скудное детство, и трудное отрочество, характер Энтони, впрочем, закалившее. Инстинктивно понимая, что в мире он одинок и надеяться можно лишь на себя да бога, мальчик истово молился, налегал на учёбу и до седьмого пота занимался спортом. После второй мировой войны в моду вошли восточные единоборства, занесённые в Англию союзниками-японцами. Впоследствии увлечение айкидо не раз выручало Энтони. В сиротском доме царила грубость, право на сносную жизнь и уважение среди волчат-сверстников требовалось отстаивать силой. Но были и друзья, для которых мальчик всегда служил опорой и защитой.

Приют Энтони находился под патронатом церкви. Местный пастор отец Саймон, опекавший воспитанников, души не чаял в подростке с пытливым умом, добрым нравом и набожностью. Когда пришло время выпуска, пастор предложил Энтони учиться дальше в англиканском колледже святого Павла, успешное окончание которого открывало путь в духовную академию. Согласие было дано сразу и без колебаний. Церковная карьера вполне отвечала устремлениям глубоко религиозного Энтони. Он даже подумывал о монастыре с его строгой праведной жизнью. Да и не было особого выбора у круглого сироты без жилья, без единого пенса за душой, без покровителей. А колледж предоставлял общежитие и стипендию…