— Меня зовут Олег. Я князь Новгородский и пришёл к тебе с миром.

Илларион изобразил на лице удивление.

— С миром? Ты ворвался в мой дом, убил охрану и говоришь, что пришёл с миром? Я не знаю такого князя Новгородского. В Новгороде один князь — Рурик.

— Тем не менее, это так. Рурик умер и похоронен со всеми почестями. Я назову виновных в его смерти — это правители Киева Дир и Аскольд. Тебе ли не знать, что эти двое давно замыслили против Рурика тайный сговор. Скоро они ответят за это. Извини, что ворвались к тебе без приглашения, но по-другому бы не получилось. Выслушай меня Илларион и прими правильное решение.

— О каком решении ты говоришь?

— Дир и Аскольд наши враги. Тебя и твой народ, я вижу только в друзьях Новгорода и всей земли русской. В наших жилах течёт одна славянская кровь. Мы все братья по крови. Негоже нам убивать друг друга и ослаблять наши города на радость врагам нашим общим.

— Я вижу наших общих врагов, — Илларион указал рукой на стоявших рядом с Олегом норманн, — в твоих дружинах. Как тебя понимать?

— Норманны теперь нам не враги. Они наши друзья. Эйрика больше нет. Конунгом у них теперь брат Ефанды Рагнер. Он наш друг.

— Вот как?

Было видно, что с лица Иллариона не сходит удивление. Он ещё раз обвёл взглядом площадь. С возвышенности, на которой стоял детинец, открывался вид на Днепр. Князь Смоленский, сузив глаза, всматривался в прибрежную черту, вдоль которой стояло множество кораблей, а у самых ворот выстроилась многочисленная конница.

— У тебя сильное войско.

— Оно будет ещё сильней, если ты дашь клятву и присягнёшь сыну Рурика Игорю в верности. Вот об этом я и просил тебя подумать.

Илларион усмехнулся.

— В верности? Это будет означать, что Смоленск теперь будет под Новгородом?

— Нет, не под Новгородом, а под Киевом.

— Не понимаю тебя князь.

— Тут понимать нечего. От твоего ответа сейчас будет зависеть судьба твоего города и твоих подданных. Дальше Киев. Предателям и заговорщикам в русской земле не место. Киев станет стольным городом, а княжить в нём будет Игорь.

— Вот как? Получается, что у меня нет выбора?

— Выбор у тебя есть всегда. Только выбирать нужно сердцем. Я жду твоего решения. В знак того, что мы не захватчики, мы уйдём из города, но до заката солнца ты должен дать ответ сам лично. Я буду ждать тебя на своей ладье, пока солнце не уйдёт за горизонт.

Олег поклонился Иллариону, и развернувшись пошёл к городским воротам. За ним последовали и все его воины. Илларион провожал их взглядом обречённого.

Когда последний Новгородский воин покинул вслед за Олегом город, Фарлоф с Веремудом подошли к князю.

— Может, ты объяснишь всем, почему мы ушли из Смоленска, так его и не заняв? Они теперь закроют ворота и выставят на стены сотни дружинников. Ты всегда говорил, что ты против насилия и лишней крови. Теперь эта кровь прольётся дождём над Смоленском!

Олег резко остановился и повернулся к ним лицом.

— Эта кровь обязательно пролилась, если бы мы не вышли из города.

Он, ни чего более не объясняя, пошёл к своей ладье. Растерянные и удивлённые от произошедшего дружинники, остановились и смотрели ему в след. Ни кто не понимал, что происходит. Мудрый Фарлоф, тяжко вздохнув, сказал всем:

— Нам всё равно не понять его. Не зря Волхем назвал его вещим. Олег знает, что делает потому, что заранее предвидит, что произойдёт. Давайте оставим его в покое. Сейчас ему нужно побыть одному.

Друзья не пошли за своим князем, и повернув в сторону, направились к воеводе Круту.

Олег уселся на мокрый песок у корабля и задумчиво смотрел на опускающееся за горизонт солнце. Как странно, когда они уходили из Китежа, солнце всё время было у него перед лицом. Когда шли на ладье к норманнам, оно то же находилось всегда впереди него и освещало ему путь. Совпадение или знак свыше? Может, оно зовёт к себе и это судьба, всё время идти за ним, но так к нему и не прикоснуться? Олег улыбнулся, вспоминая слова Рода, который говорил, что пока ты далеко от солнца, оно бережёт тебя, а если приблизишься, то мгновенно сгоришь. Вот так и в жизни. Есть вещи, которые нам ни когда не понять. Эти вещи нужно чувствовать душой и сердцем — либо остановиться, либо идти дальше. Сейчас нужно было остановиться и дать возможность человеку понять происходящее и принять правильное решение. В любом случае, он считал, что поступил правильно, не пойдя дальше, тем самым остановив братоубийство. Теперь всё зависело от Иллариона. Олег отвёл глаза от небесного светила и обернулся. К нему шёл Крут в окружении его дружины. Время, данное Иллариону, подходило к концу. Солнце подошло к самому горизонту, определяя его дальнейшие действия. Ну, что же, чему быть, тому не миновать. Олег поднялся на ноги и сделал шаг навстречу воеводе, что бы отдать распоряжение строить боевые порядки и готовиться к штурму Смоленска.

Неожиданно тяжёлые городские ворота, издав протяжный скрежет, медленно распахнулись, выпуская наружу процессию из нескольких человек во главе с Илларионом. Олег, поравнявшись с Крутом, остановился и обернулся в сторону ворот. Заметив приближающихся к нему людей, его сердце забилось чаще, предчувствуя благополучный исход всего дела. Крут с дружиной смотрели на приближающихся смоленцев с тревогой и готовностью немедленно броситься в бой. Илларион, подойдя к Олегу, поклонился и спросил:

— Скажи князь, почему ты требуешь, что бы я принёс клятву в верности Игорю, а не тебе? Ведь реальная сила сейчас в твоих руках?

Олег открыто ему улыбнулся и ответил:

— Князь Новгородский и русский — Рурик. Игорь его сын, а я всего лишь его приемник. Не гоже предавать своего князя. Тогда веры людской не будет ни в кого и ни во что. На руси должен быть один князь, а все остальные должны быть его подданными. Я не за себя прошу. Рурик видел большое крепкое государство в союзе со всеми славянскими племенами.

— Допустим, что это всё так, но Смоленском теперь будет править посаженный тобой?

— От чего же? Твой народ тебе доверяет, тебе и править Смоленском.

— Значит, теперь я должен буду платить Киеву или Новгороду дань, как плачу хазарам?

— Платить ты будешь обязательно, но не мне, а государству, в котором живёшь. Что касается хазар, вместе мы снимем со Смоленска такую повинность. Хазары нам не указ. Это наша земля и распоряжаться на ней можем только мы и ни кто другой.

Илларион задумчиво смотрел на Олега. Тот понимал, как ему трудно принять это решение. Иллариона ни кто не торопил. Солнце давно ушло за горизонт, оставив на нём тонкую красную полоску. Опустились сумерки. Тут же на стенах города зажгли факелы. Предусмотрительные норманны, уже развели костры и так же, как все с нетерпением ждали развязки этого разговора. Наконец, Илларион кивнул головой.

— Я согласен. Бери князь Смоленск под своё крыло, только не забывай, что кривичи, народ гордый и смелый. Ежели, что не так, жизнь свою положат за свою свободу. Будь с ними честен и справедлив. Если они почувствуют твою правду, то отдадут тебе свою душу.