– За что? Б-благодарна за что?

Теодор не рассказывал Уинифред, как Лаура начала на него работать, и поразительная преданность девочки ее восхищала. Поэтому она тоже попросила:

– Да, расскажи, пожалуйста.

Замявшись, Лаура опустила голову. Длинные волосы скрыли ее лицо.

– Когда мне было восемь, умер мой отец. Он был кантонским моряком, а мать – портовой поломойкой. – Она вскинула глаза, следя за их реакцией. – Они поженились, но отец не увез ее в Китай, а остался в Англии. Когда он умер, нам с матерью стало совсем туго, и я пошла работать на текстильную фабрику.

Так вот чем объясняется болезненный вид Лауры. Фабрика – гиблое место для маленькой девочки. Да для любого она гиблое место. Люди дохнут на такой работе как мухи от непосильного труда и хлопковой пыли, оседающей в легких. Как же Лаура выжила?

– Я часто болела, а однажды начала кашлять кровью. Мама сказала, что больше так продолжаться не может, но ничего нельзя было поделать – денег нам взять было негде. – Вдруг смутившись, Лаура замолчала. – Тогда я подделала чек.

Эвелин закашлялась, а Уинифред расхохоталась. Лаура сложила губы в подобии улыбки, приободренная ее реакцией. Но Уинифред видела, что девочке не до смеха, поэтому заставила и себя спрятать улыбку.

Так вот где она так мастерски выучилась подделывать почерки и подписи – она сама себе рисовала расписки! Вот так умница!

– Как же ты это проворачивала? – не скрывая практического интереса, спросила она у Лауры. – Крала векселя и меняла суммы? Я бы так и делала.

– Нет, красть мне было не у кого, да я и не сумела бы, – призналась Лаура. – Мне просто повезло однажды найти разорванный чек, и я подумала, что не так уж сложно подделать его. Я немного потренировалась с красками и подходящей бумагой, и у меня получилось скопировать лист чековой книжки. А подпись – вообще проще простого. Мама пришла в банк с фальшивкой, чтобы… О боже! – Она покраснела до ушей и спрятала лицо в ладонях. – Как же стыдно! Никогда не прощу себе, что вот так обманывала честных людей!

Уинифред снисходительно наблюдала за ее метаниями совести. У нее самой не было никаких предубеждений касаемо надувательства богатеньких джентльменов, и ей и в голову поначалу не пришло, что у девочки могла быть на этот счет моральная дилемма.

Эвелин с сочувствием погладила Лауру по плечу.

– Пожалуйста, не п-переживай! Наверное, тебе пришлось совсем уж тяжко, раз ты п-пошла на такое! Никто т-тебя не винит, милая!

– К тому же крайне маловероятно, что они были честными людьми, – ехидно добавила Уинифред. – Честные люди редко бывают богатыми.

– Честные или нет, моей вины это не умаляет, – печально возразила Лаура. – На полученные деньги мы жили около года. Во второй раз я сделала точно такую же копию, но оказалось, что на каждом банковском билете номера должны быть разными. Никто не спешил обвинять маму в подделке, но чек отправили на проверку. Ей сказали прийти на следующий день… Конечно, она не пришла. Мы поклялись друг другу, что впредь будем зарабатывать только честным трудом, но Господь решил, что этого недостаточно, чтобы я расплатилась за свои грехи. Моя мама умерла, и я осталась совсем одна.

Лаура всхлипнула, и Эвелин сжала ее ладонь, чтобы подбодрить девочку. Та смутилась и отвела глаза, старательно делая вид, что рука ей не принадлежит, но ее костлявые пальчики обхватили мягкую руку Эвелин почти с жадностью. Уинифред некого было взять за руку, и она сжала ладони в кулаки.

– Я не хотела больше заниматься фальшивками и начала рисовать, – продолжила Лаура. Голос у нее был чуть хрипловатый, такой бывает у людей, пытающихся сдержать слезы. – Правда, никто не хотел покупать картины у уличной замарашки. Я хваталась за любую работу, даже хотела вернуться на фабрику, но мне повезло. – Уголки губ девочки дрогнули, и Уинифред поняла, что сейчас речь пойдет о Теодоре. – Мистер Дарлинг остановился передо мной на улице и купил у меня картинку. Ничего особенного, просто акварельный пейзаж, но он так восторгался ею, так хвалил меня, что у меня чуть сердце не разорвалось от счастья. А потом он сказал, что я выгляжу так, будто мне нужна помощь. И предложил работу.

Слеза сорвалась с ресниц на впалую щеку, и Лаура быстро вытерла ее тыльной стороной ладони, сделав вид, что ничего не произошло. Она выпрямила ссутуленную спину и бодрым голосом продолжила:

– Вот так. Я работаю у него экономкой уже два месяца. И буду работать столько, сколько ему потребуется. Моя мечта может подождать. Я пойму, что заслужила шанс на нее, когда сбудется мечта мистера Дарлинга.

Эвелин нежно похлопала девочку по руке.

– Обязательно сбудется, д-дорогая. Надо же, а я ведь д-думала, что ты работаешь у Дарлингов целую вечность – т-так хорошо ты знаешь дом и его обитателей! И ты т-талантлива, я в этом уверена!

Лаура смущенно потупилась. Уинифред без зависти подумала об удивительном качестве Эвелин расположить к себе любого и приободрить парой-тройкой добрых слов. Как и у Теодора, эта способность у нее исходила из самого сердца.

– Спасибо вам, мисс Саттон. И вам, мисс Бейл. За то, что выслушали.

Девочка робко улыбнулась Уинифред, и ей стало бы просто стыдно, не улыбнись она в ответ.

– Зови меня просто Уинифред, – предложила она. Ей захотелось чем-нибудь отплатить Лауре за откровенность, раз уж на ласку она не способна.

– А меня – п-просто Эвелин! – подхватила мисс Саттон. – О, и могу ли я заказать у тебя картину? Мне бы очень хотелось иметь собственный п-портрет, написанный твоей рукой!

Лаура подняла на них обеих полные слез глаза и смешно сморщила нос, чтобы не расплакаться.

– Благодарю вас, – прошептала она.

Уинифред показалось, что она знает эту девочку уже очень давно. В каком-то смысле судьба Лауры схожа с ее собственной. Их выковали разные люди, но в конечном итоге они оказались в одном и том же месте, верные одному и тому же человеку.

Эвелин вдруг потянулась к Уинифред и сжала ее ладонь тоже. Она вздрогнула от неожиданного прикосновения и подняла на девушку взгляд. Лицо Эвелин было грустным и ласковым. Уинифред подумала, что такие лица бывают только у самых лучших людей в мире – у матерей и верных подруг. Подражая Лауре, она сжала руку девушки и отвернулась к окну, пряча улыбку.

Глава 16

Краски и звезды

Кровати в офисе не было. Когда Лаура и Эвелин ушли, Уинифред, не раздеваясь, прилегла на