В общем, Пол подъехал на другой конец сквера, увидел, как мы с Люси и миссис Уинтл болтали у фонтана, и отзвонился Нэйту – мол, я тут с двумя подружками чирикаю. Но только он собрался уезжать, как вдруг появился фургон, в который меня затащили. Пол поехал следом и сразу, как фургон оказался на шоссе, спас меня от (…) от тех, кто поймал.

(00:01:36)

Пол вытащил меня из фургона, снял с головы мешок, развязал руки и посадил в машину. Я аж дрожал от облегчения, и мне совершенно не было стыдно. Вот тут бы Полу развернуть машину. И отвезти меня обратно в Лондон. К Люси. Нэйту. К ТЕБЕ, Максин. Но он делает по-другому. Мы гоним вперед какими-то проулками да переулками. Через небольшие деревеньки. Пару раз делаем петли, чтобы убедиться, что нет хвоста. И вот наконец останавливаемся. Здесь. В этих местах. Вон там, где поле.

Пол оставил машину на обочине. Зачем мы здесь? Спрашиваю. Увидишь, отвечает. Он серьезен. Как будто не рад, что снова здесь {вдох:::} {выдох:::} снова ВЕРНУЛСЯ сюда. Он провел меня вдоль высаженных в ряд деревьев, и мы вышли прямо на поле. И вот тогда Пол еле слышно прошептал. Здесь это случилось, говорит, на этом самом месте.

Аудиозапись 185

Дата: 28.06.19 21:46

Качество записи: хорошее

Мы глазели на закрытые двери склада ПХЦиЗГ. Мимо таких можно ходить хоть каждый день и даже не подозревать, что внутри. Джон раскачивался на пассажирском кресле сзади – он весь провонял потом и тяжело дышал. Джон, все будет хорошо, прошептал я. Ты же помнишь репетицию, электронный ключ у тебя, да? (…) Вдруг я увидел его глаза, и у меня аж сердце замерло (…) Я уже даже на шепот забил и как есть говорю ему в полный голос. Что за х[НЕЦЕНЗУРНО]ню ты принял? Только этого мне не хватало, Максин. Он знал, как много значило это дело для Энди и семьи.

Уймись, Смити, всего лишь немного кетамина, чтобы расслабиться. Хочешь тоже? Он начинает рыться в карманах, а я со всей дури бью по рулю. Конечно нет, б[НЕЦЕНЗУРНО]дь, а если у тебя осталась еще хоть капля уважения к памяти о старике, к своим братьям, семье, то и ТЫ не станешь. Он посмотрел на меня с каким-то странным удивлением на лице. Как будто его это одновременно забавляло и расстраивало. Затем покачал головой. Наш преданный малыш Смити – вот и все, что он ответил. Интересно, но прозвучало это не как моя кличка. А как будто он и правда назвал меня (…) маленьким.

Я заставил себя остыть и уперся взглядом в дверь склада. Я всего лишь хотел оказаться дома со своей кралей, разделаться с работой. Но время, как назло, тащилось все медленнее. Каждую пару секунд я проверял выданный мне одноразовый телефон. Как хотелось увидеть код 2222. Именно такое сообщение прислал бы Энди, если бы работа отменилась. Но он не присылал. Все оставалось в силе.

Никакого азарта. Качу ствол, не в этот раз. Перед глазами моя краля в нашей маленькой квартирке, а вокруг – фотки разных мальцов (..) она слышала, что так можно стимулировать овуляцию, и пробовала все. Когда я сказал ей, что ночью буду в клубе, у нее не было ни малейшей причины мне не верить. В холодильнике меня ждал ужин – только разогрей в микроволновке. На столе – салфетка, а по бокам от нее вилка и ложка. Ну и каким же идиотом надо быть, чтобы от всего этого взять и отказаться? (…)

Когда подъехал фургон службы безопасности, я услышал в ушах собственный пульс. Ткнул Джона. Натянули на лица балаклавы, приготовили пушки. Заметил, что руки у него трясутся – впрочем, как и мои. Итак, мне пришлось собраться, хоть один из нас должен быть в адеквате.

Из фургона вышли двое здоровяков-охранников и направились к двери. Ну же, б[НЕЦЕНЗУРНО]дь, чего это такие молодые пострелята идут так медленно? Я поднял свою пушку, плавно открыл дверь. Джон должен был делать то же самое, но (…) ДЖОН, прошептал я. И тут он ко мне повернулся. Когда на твоего кореша надета балаклава, видны только глаза и рот. Это фокусирует взгляд. В общем, у него были желтые воспаленные глаза. Рот весь в липких слюнях, как у старика. Или ребенка. Я не могу, Смити, говорит он. Не могу, дружище.

Одним глазом я слежу за охранниками – трындят о чем-то, стоя у двери, словно никуда не торопятся. Но надо привести Джона в чувство. Ну-ка нежно ты все сможешь, Джон, прошипел я. Подумай о своей доле. Об Энди, сколько он труда вложил. Мы не можем его подвести. Охранники достали свои ключи, и нам надо было действовать, причем быстро. Но Джон схватил меня за руку и резко притянул к себе, мы чуть не треснулись головами. Клянусь, этот п[НЕЦЕНЗУРНО]к плакал. Он помотал головой. Не могу так поступить с тобой, Смити, прошептал он.

Что за на[НЕЦЕНЗУРНО]й? Слишком поздно, охранники открыли дверь. ПОРА. Вытаскиваю Джона из машины. Мы делаем все, как отрепетировано, но внутри я весь в непонятках. Бросаемся к двери. Напрыгиваю на одного охранника, а Джон разбирается со вторым. Стягиваем ноги и руки пластиковыми наручниками, а потом накидываем мешки на головы. Отрубаем их рации, выбрасываем подальше телефоны, нейтрализуем датчики геолокации. Поглядываю на Джона. На секунду мне становится легче – вижу, что адреналин взял свое. Только это облегчение быстро проходит.

Он должен был забраться внутрь склада, отключить сигнализацию с помощью электронного ключа, который нам передал свой человек из сотрудников склада. Я же должен был сидеть тихо, следить, чтобы охранники не шумели и не проявляли чудеса героизма. Вот только Джон так и не поднялся на ноги. Он встал на колени между охранниками и принялся молча раскачиваться с непонятной лыбой на лице. Совсем крыша поехала из-за кетамина. Мне не оставалось ничего иного, как схватить ключ, висевший у него на поясе, и сделать все самому. Я проскользнул в дверь, приложил эту пластиковую х[НЕЦЕНЗУРНО]ню к панели и набрал 7771.

Остальные наши фургоны заехали во двор. Итак, я правильно сделал, что запомнил всю роль Джона, ведь в нашем деле я теперь стал ИМ. Из машин повыпрыгивали пацаны – все в черных куртках и балаклавах. Я держал открытой внутреннюю дверь и вжался в стену, пока они пробегали мимо; на меня никто внимания не обращал – каждый думал лишь о том, что поручено