– Конечно, хочу. Я мечтал о том, чтобы твои губы обхватили меня еще в тот момент, когда впервые тебя увидел. – То, что он говорит, мне странно приятно, но потом он спрашивает: – А ты уверена, что хочешь? Ты хоть когда-нибудь… видела член?

Я уверена, что он знает ответ; может, он просто хочет, чтобы я это сказала?

– Конечно, видела. Не вживую, а нарисованный, и еще я однажды застала соседку за просмотром одного неприличного фильма, – говорю я, и Хардин прыскает от смеха. – Хватит надо мной смеяться, – предупреждаю я.

– Я не смеюсь, детка, прости. Просто я еще никогда не видел никого столь же неопытного. Это здорово, хотя твоя невинность меня иногда обескураживает. Но вообще, это просто потрясающе, что я единственный, кто заставил тебя кончить, даже считая тебя.

На этот раз он не смеется, и я успокаиваюсь.

– Хорошо. Тогда давай начнем.

Он улыбается и поглаживает меня по щеке.

– Так вот просто, мне это нравится, – говорит он, вставая.

– Ты куда? – спрашиваю я.

– Никуда, просто снимаю штаны, – улыбается он.

– Я хочу сделать это сама, – говорю я обиженно, и он, хихикая, натягивает штаны обратно.

– Приступай, детка, – говорит он, кладя руки на бедра.

Улыбаясь, я тянусь к нему и спускаю его штаны. Надо ли мне сразу стягивать и трусы? Хардин делает шаг назад и перед тем, как сесть на кровать, снимает ботинки. Я становлюсь перед ним на колени, и он делает глубокий вдох.

– Подойди ближе, детка.

Я быстро наклоняюсь и кладу руки ему на бедра.

– Все хорошо? – спрашивает он.

Я киваю, и он подтягивает меня за локти.

– Давай пока просто поцелуемся, ладно? – предлагает он, поднимая меня.

Надо признать, я вздыхаю с облегчением. Я хочу это сделать, но мне нужно время, чтобы собраться, и поцелуй меня успокаивает. Он меня целует, сначала медленно, и через несколько секунд возникает знакомое электричество. Я сцепляю руки и раскачиваюсь на его коленях. Ткань его трусов оттопыривается все больше, и я осторожно тяну его за волосы. Жаль, что на мне не юбка, я могла бы задрать ее и чувствовать его возбуждение… Я потрясена собственными мыслями. Опускаю руку, кладя ладонь на его трусы.

– Черт, Тесса. Если будешь продолжать в том же духе, я опять кончу в трусы, – стонет он.

Я останавливаюсь и слезаю с его колен. Порываюсь снова встать на колени.

– Сними свои джинсы, – инструктирует он.

Расстегиваю джинсы и стягиваю их. Осмелев, снимаю майку, и та летит в сторону. Опускаюсь на колени, Хардин закусывает губу. Я хватаюсь пальцами за пояс его трусов и тяну их вниз, а он поднимается с кровати, чтобы помочь мне их снять.

Мои глаза расширяются, и я слышу собственный вздох: вижу достоинство Хардина. Ничего себе, какой большой! Намного больше, чем я думала.

Как мне удастся засунуть его в рот?

Несколько секунд я смотрю, потом протягиваю руку и касаюсь его указательным пальцем. Хардин хихикает от того, что его член отскакивает и слегка покачивается.

– Как… то есть что мне нужно сначала делать? – заикаюсь я.

Я напугана размерами, но все же хочу это сделать.

– Смотри. Вот так… Возьмись пальцами, как в прошлый раз.

Мои пальцы обхватывают его член, и я осторожно ими шевелю. Кожа гораздо мягче, чем я думала. Я знаю, что таращусь на него и рассматриваю как научный объект, но все это для меня так ново, что я чувствую себя исследователем.

Я легонько сжимаю его и медленно двигаю рукой вверх и вниз.

– Так? – спрашиваю я, и Хардин кивает, тяжело дыша.

– Теперь… просто обхвати его ртом. Не весь, конечно, ты не сможешь… просто захвати, сколько получится.

Делаю глубокий вдох и наклоняюсь. Открыв рот, я обхватываю его губами наполовину. Хардин кряхтит, и его руки опускаются мне на плечи. Слегка сжимаю губы, чувствуя что-то соленое. Он уже кончает? Вкус пропадает, и я двигаю головой вверх-вниз. Инстинкт, о котором я и не подозревала, подсказывает мне двигать языком вдоль его плоти.

– Твою мать. Да, вот так, – стонет Хардин, и я продолжаю.

Он держит меня крепче, бедра покачиваются вверх, навстречу моему рту. Я заставляю себя обхватить глубже, погружаю член в себя почти полностью и смотрю на Хардина. Он лежит с закрытыми глазами, словно в экстазе. Под татуированной кожей ходят мышцы, ребра медленно поднимаются и опускаются. Я сосредотачиваюсь на минете, двигаясь немного быстрее.

– Возьмись… другой рукой, – задыхаясь, командует он.

Я подчиняюсь. Двигая рукой у основания его члена, я облизываю губами головку. Я прижимаю его к щеке, и он опять стонет.

– Черт… охренеть, Тесса. Я… я так близко, – говорит он, напрягаясь. – Если ты не хочешь в рот, то… ты… можешь остановиться.

Я смотрю на него, продолжая держать член во рту. Мне нравится, как он теряет из-за меня контроль.

– О, черт… продолжай смотреть… на меня.

Он смотрит на меня и напрягается. Я хлопаю ресницами и, кажется, этим усиливаю эффект. Хардин страстно безостановочно повторяет мое имя; я чувствую небольшой рывок – и теплая соленая жидкость выстреливает мне в горло короткими всплесками. Я сглатываю и отодвигаюсь. Это не так уж противно, как я думала, но определенно невкусно. Его руки перемещаются от моих плеч к щекам.

Он кажется совершенно ошеломленным и запыхавшимся.

– Ну как… это было?

Я поднимаюсь с колен и сажусь рядом на кровать. Он обнимает меня, кладя голову мне на плечо.

– Думаю, это было хорошо, – говорю я, и он смеется.

– Хорошо?

– Кажется, это было забавно. Увидеть тебя таким. И это не так уж плохо, как я думала, – признаюсь я.

Я слишком смущена, чтобы признаться, что мне понравилось.

– А как тебе? – с беспокойством спрашиваю я.

– Я был приятно удивлен: ты делаешь это лучше, чем кто бы то ни было.

Я краснею.

– Разумеется, – смеюсь я, оценив его попытку помочь мне не комплексовать от своей неопытности.

– Нет, в самом деле. То, что ты такая… невинная и делаешь это мне. И, черт, когда ты на меня посмотрела…

– Ладно-ладно! – перебиваю я его, маша руками.

Я не хочу смаковать каждую деталь моего первого минета. Он посмеивается и мягко толкает меня обратно на постель.

– А теперь позволь мне дать тебе почувствовать то же, что почувствовал я, – рычит он мне в ухо и посасывает мою шею. Его пальцы оказываются в моих трусиках и стягивают их вниз. – Что ты предпочитаешь, пальцы или язык?

– И то, и другое, – отвечаю я, и он улыбается.