– Хардин, – ласково произношу я, и он усмехается, целуя меня в шею.

Его руки двигаются по моему телу, большой палец оказывается за поясом моих огромных штанов. Сердце начинает биться чаще, я отрывисто дышу: его рука скользит в мои штаны спереди. Это всегда действует на меня одинаково: я сосредоточиваюсь на ощущениях. Другой рукой он обхватывает грудь и шумно выдыхает, теребя сосок пальцем.

– Не могу насытиться тобой, Тесс, – страстно хрипит он.

Его рука опускается в мои трусики, и он подтягивает меня к себе так близко, насколько возможно. Его член упирается в меня. Я беру его руку и вынимаю из своих трусиков. Когда я поворачиваюсь к нему лицом, он, хмурясь, отворачивается.

– Я… я хочу кое-что сделать, – медленно неловко шепчу я.

На хмуром лице появляется улыбка, он берет меня за подбородок, заставляя смотреть в глаза.

– Что именно ты хочешь? – спрашивает он.

Точно не знаю; знаю только, что хочу, чтобы ему было так же хорошо, как и мне. Я хочу видеть, как он теряет контроль над собой, как это было со мной, в этой комнате.

– Я не знаю… Чего ты хочешь? – В моем голосе слышна растерянность.

Хардин берет мои руки и скользит ими по выпуклости на своих штанах.

– Я очень хочу, чтобы твои пухлые губки попробовали меня.

Я задыхаюсь от его слов, чувствуя нарастающее давление в паху.

– Ты хочешь этого? – спрашивает он, поглаживая моей рукой свой член.

Он пристально смотрит на меня, оценивая мою реакцию. Я киваю и сглатываю слюну, и он улыбаясь садится и подтягивает меня к себе. Меня наполняют волнение и желание одновременно.

Громкий сигнал вызова эхом разносится по комнате. Хардин со стоном хватает со стола телефон. Смотрит на экран и вздыхает.

– Я сейчас вернусь, – говорит он и выходит из комнаты.

Когда он возвращается через несколько минут, настроение его снова меняется.

– Карен на кухне. Завтрак почти готов.

Он открывает шкаф и, не глядя на меня, быстро натягивает футболку.

– Хорошо.

Я встаю и выхожу к себе, собираясь надеть бюстгальтер прежде, чем спуститься вниз, к его родственникам.

– Увидимся внизу, – говорит он таким тоном, что я сразу чувствую растущий комок в горле.

Хардин замкнутый – мой самый нелюбимый тип Хардина, он нравится мне даже меньше, чем Хардин сердитый. Кто ему звонил и почему он так ощетинился? Почему он не может оставаться в хорошем настроении?

Я снова киваю и выхожу в коридор, где так вкусно пахнет беконом, что в желудке сразу начинает урчать. Я надеваю лифчик и туго завязываю шнурок на клетчатых штанах. Подумываю снова надеть платье, но решаю, что с утра в нем будет неудобно.

Глядя в большое зеркало на стене, причесываюсь пальцами и протираю глаза. Когда я выхожу из комнаты, дверь напротив открывается. Не глядя на Хардина, внимательно изучаю обои и прохожу по коридору. Я слышу сзади его шаги, и когда я оказываюсь у лестницы, его рука нежно берет меня за локоть.

– Что случилось? – спрашивает он, с беспокойством глядя на меня.

– Ничего, – резко отвечаю я.

Я сегодня слишком эмоциональна и к тому же еще не позавтракала.

– Нет, скажи, – требует он, наклоняясь так, чтобы смотреть на меня в упор.

– Кто тебе звонил?

– Никто.

Он врет.

– Это Молли?

Я не хочу этого знать. Он не отвечает, но по выражению лица я понимаю, что права. Он вышел из комнаты, когда я собиралась… сделать это для него… чтобы ответить на звонок Молли? Я должна сердиться еще больше, чем сейчас.

– Нет, Тесса… – начинает он.

Я выдергиваю руку из его пальцев, и он стискивает зубы.

– Привет, ребята!

В коридоре появляется Лэндон, и я улыбаюсь. Он лохматый, и на нем такие же клетчатые штаны, как на мне. Он очаровательно невыспавшийся. Прохожу мимо Хардина навстречу ему. Я не хочу, чтобы Хардин видел, как мне больно от того, что он болтал с Молли, когда мы были вместе.

– Как спалось? – спрашивает Лэндон, пока я спускаюсь за ним по лестнице, оставив растерянного Хардина наедине с самим собой.

Как я и предполагала, Карен приготовила замечательный завтрак. Через несколько минут Хардин садится за стол, но к этому времени я уже кладу себе яйца, бекон, тост, а также вафли и несколько виноградин.

– Спасибо, что приготовили нам такой замечательный завтрак, – благодарю я Карен от себя и частично от Хардина; я знаю, он не будет лишний раз беспокоиться.

– Спасибо, дорогая, как спалось? Надеюсь, гроза вам не сильно мешала? – улыбается она.

Хардин заметно напрягается, очевидно, испугавшись, что я расскажу про его кошмар. Он должен понимать, что я никогда бы не упомянула об этом, так что его недоверие только раздражает меня еще сильнее.

– Я прекрасно выспалась. Не соскучилась по своей общажной койке, вот уж точно!

Я смеюсь, и все тоже смеются, кроме Хардина, конечно. Он пьет апельсиновый сок, не сводя глаз со стены. Кен и Лэндон начинают обсуждать какой-то футбольный матч, и дальше до конца завтрака следует несерьезная болтовня.

После завтрака снова помогаю Карен помыть посуду. Хардин торчит в дверях, не предлагая помощи, просто на меня таращится.

– Ничего, если я спрошу, это теплица во дворе? – спрашиваю я Карен.

– Да. В этом году я там мало работала, но вообще я очень люблю садоводство. Видела бы ты, что было прошлым летом! Тебе тоже это нравится?

– Да, у моей мамы – теплица на заднем дворе, я провела там большую часть своего детства.

– Правда? Ну, если вы будете приходить чаще, мы сможем что-нибудь там сделать, – говорит она.

Она такая добрая и любящая. Всегда хотела, чтобы мама была такой.

Хардин неожиданно исчезает и, появившись вновь, выразительно покашливает. Мы поворачиваемся и смотрим на него.

– Нам уже пора, – говорит он, и я хмурюсь.

У него в руках – моя одежда и сумка с кедами. Довольно странно, что он не хочет дать мне время на переодевание, и несколько неудобно идти в его вещах, но я следую за ним. Обнимаю Кена и Карен на прощание, пока Хардин нетерпеливо топчется у выхода. Обещаю им скоро зайти и надеюсь, что так и будет. Я знаю, что не смогу тут бывать, но это такое приятное событие в моей обычной жизни, без уроков, будильников, занятий. Не хочу, чтобы оно закончилось.

В машине воцаряется неловкое молчание. Я держу вещи на коленях и гляжу в окно, ожидая, когда Хардин нарушит затянувшуюся паузу. Но он ничего не говорит, и я достаю из сумки телефон. Он не включается, видимо, разрядился за ночь. Все равно жму, и экран загорается. С облегчением вижу, что новых сообщений и вызовов нет. Тишину нарушают только тихий шум дождя и шорох «дворников».