Я смотрел и не мог понять, зачем смотрю. Возбуждения не было никакого, любопытства тоже. Лишь усиливалась тяжесть в груди, острее давила тоска, что-то внутри горла душило. И часам к пяти я, полумертвый, валился на постель и засыпал или, может, терял сознание. А в восемь звонил будильник.

Да, я только что утверждал, что был уверен: взаимной связи у нас с Ангелиной не получилось. И вроде бы тогда, весной две тысячи восьмого, она стала прошлым, перевернутой страницей, как говорится… Я вспоминал ее все реже, надежды на то, что мы будем вместе, не было уже никакой, но та новость, на которую я наткнулся в первых числах мая, почти случайно зайдя в ее «ЖЖ», оказалась неожиданно очень болезненным, очень сильным ударом.

Наверняка здесь кто-нибудь хмыкнет: опять удар, что же это у него все удары да удары?! Но это именно так, и другого слова я подобрать для цепи тех событий не могу. Именно удары, удар за ударом – известие об измене жены, история с ногой, геморрои с квартирой, парализованная мать… Да, удар за ударом, и после каждого долгая болезнь: депрессняк, запой, апатия и медленное, натужное выздоровление… Так произошло и в тот раз, и от этого удара я, кажется, так до конца и не смог отойти – белая горячка неизлечима, как говорят врачи. Ее можно подавить спокойствием, таблетками, витаминами, диетой, но два-три дня приема алкоголя или нервное напряжение, и она возвращается, и чаще всего еще более глубоким приступом.

Первый приступ случился у меня одиннадцатого мая, в воскресенье. Причиной послужил запой, начавшийся шестого числа. Точнее, я пил почти каждый день очень долго перед тем, правда, понемногу, а с шестого по девятое вошел в жесткий штопор, даже работу прогуливал, сославшись на грипп.

А толчком стало вот что: в ночь с пятого на шестое я, как обычно, не мог уснуть. И, маясь бездельем, лазал в Интернете… Лучше бы копошился по порносайтам, но меня дернуло посмотреть, что там пишет у себя в «ЖЖ» Ангелина.

И самая свежая запись сообщала: «Для тех, кто не знает – четвертого мая я вышла замуж. Знаю, что делать это в мае плохая примета, но я в нее не верю. Я – уверена в избраннике! Мой муж – Никита Клименко, кандидат экономических наук. Чудесный, светлый человек. Живописец! Мы познакомились три года назад и вот решили соединить наши судьбы. Фото с венчания и регистрации выложу в ближайшие дни».

…Позже я скопировал этот пост, поэтому цитирую дословно… А тогда довольно долго тупо перечитывал несколько строк, стараясь и одновременно боясь понять смысл. Я впился взглядом в экран, а мне казалось, что я сплю и это мне снится… Бывают такие моменты, когда с самим человеком или с кем-то рядом случается нечто ужасное, у него возникает ощущение сна.

Однажды меня сбила машина. Я шел, задумавшись, проезжая часть была свободна, и я решил ее пересечь. Сделал несколько шагов, снова отвлекся на свои мысли, и тут меня подбросило – удара особого не почувствовал, – и через мгновение я оказался на капоте. Сквозь лобовуху на меня огромными глазами смотрел парень-водила… Это была «Ауди» с очень низкой посадкой, она поддела меня бампером и закинула на себя. Внедорожник бы просто сшиб, переломав кости, а так я не получил даже сильных ушибов… Водила отнесся ко мне мягко, хотя я переходил в неположенном месте, – долго расспрашивал, как я себя чувствую, не нужно ли ехать в больницу, сам пощупал ноги, ища перелом. А я был не то чтобы оглушен, перепуган – я находился словно бы во сне и как-то безвольно пытался из него, фантомного, выбраться.

Так же и в этот раз. Я сидел, пучился на запись и вытягивал себя из уверенности, что это все во сне. Во сне сижу, во сне читаю, во сне пытаюсь проснуться… Будь я уверен в абсолютной реальности происходящего, я бы, скорее всего, раздраженно захлопнул ноутбук, может быть, швырнул бы его в стену или уж наверняка бы выругался. Но я сидел и сидел одеревенело, и лишь где-то в глубине мозга происходила борьба – крошечные клетки, не поддавшиеся оторопи, спорили между собой.

«Ну и на фига ты изображаешь потрясение?» – «Да, я потрясен. Я не ожидал». – «Чего? Она явно искала мужа, выбирала». – «Я надеялся, что выберет меня». – «Ха! Ха-ха! А ты прилагал к этому усилия?» – «Пытался». – «Не смеши. Сидел тут месяцами и страдал внутри себя. Любовь нужно доказывать. Откуда она могла узнать о твоих чувствах?» – «А тот разговор возле Лавры! Я ей сказал…» – «Смешно-о. Любая нормальная девушка отказалась бы целоваться и тем более прыгать в постель из-за нескольких слов. Нужно было доказывать». – «Я не хотел домогаться». – «А, такое мы уже слышали. Ну и нечего тогда разыгрывать трагедию».

Нечто подобное происходило на микроскопическом участочке мозга, но словно отдельно от остальной головы, от всего меня – от рук, ног, туловища, глаз… Потом щелкнуло где-то на другом участочке, и этот щелчок заставил меня подняться, подойти к холодильнику и достать бутылку водки.

И понесся запой.

Помню, уже прилично наглотавшись, я написал Ангелине слова поздравления, и от нее удивительно быстро пришел ответ: «Спасибо!» Я стал отправлять новые послания, все более откровенные и горькие. Спрашивал, довольна ли она этим мальчиком – «техническим мужем для статуса замужней и зачатия ребенка»… До какого-то момента Ангелина отвечала, доказывала, спорила, а потом замолчала. Я пил, каждую минуту проверял электронную почту и, не выдержав ее молчания, стал звонить на мобильный. Сначала она сбрасывала звонки, затем просто отключила телефон.

Я бегал в магазин, опустошал бутылку за бутылкой, на час-другой отрубался, а открыв глаза, первым делом наполнял стопку.

Бедой нужно было делиться, иначе сердце или мозг взорвались бы… Я набирал Свечина, Ивана, Макса, Руслана и подолгу рассказывал им об Ангелине, жаловался, просил сделать так, чтобы у меня тоже была любимая жена, дети, чтобы все было хорошо… Кто-то из них приезжал ко мне, мы пили, ругались, мирились, строили планы. Но кто именно приезжал, утонуло в тумане.

Единственное, что ярко засело в голове, – приход соседки снизу, которая стала кричать, что я затопил ее ванную. Действительно, я хотел помыться, включил воду и отрубился, очнувшись, услышал шум, пошел на него и увидел, что из джакузи течет на пол вода… Не поддавшись на попытки соседки устроить грызню, я достал из кармана пачку денег, не считая, сунул ей:

– Надеюсь, достаточно.

Не знаю, сколько там было. Может, десять тысяч, а может, тридцать. Соседка поворошила купюры пальцем и молча, кажется, очень быстро, исчезла. Значит, сумма была немалой…

За четыре дня я довел себя до полного обессиливания. В итоге уже не мог подняться с кровати; не спал, а только корчился и сворачивался клубком, обливался потом. Рядом с диваном стояли бутылки с водкой и водой из-под крана. Время от времени, когда нутро начинало требовать еще алкоголя, я приподнимался, отхлебывал водки из горла, запивал водой… Об Ангелине с ее замужеством мыслей уже не было, вообще ни о чем уже не думалось, кроме того что мне очень хреново, я подыхаю.

Несколько раз звонил мобильник, но я не мог до него дотянуться – он лежал на столе метрах в двух от дивана. Единственное, что мне удавалось, – брать бутылки и глотать то почти уже не обжигающее, то пресно-кислое… Водка и запивка падали в желудок и выталкивали оттуда сгустки белой, горькой, разъедающей зубы пены. Я свешивался с кровати и натужно блевал на пол. Потом, весь в поту, потеряв последние силы, отваливался на мокрую подушку. Некоторое время лежал без движения, а потом мышцы, кости снова начинало выворачивать, и я подолгу сокращался, кутался в простыню, сжимал до хруста лопающуюся голову…