дороже! Но кто слушает простой народ, когда дело касается династии? — горько закончила Агата и тяжело вздохнула. — Они увели меня практически силой! Единственное, о чём я успела попросить, чтобы они отнесли мою дочь в соседние покои! Тогда бы я могла следить и за ней, и за королевой. Но я не знала, что у них обеих всё пойдёт по тяжелому пути…

Она замолчала и тихо заплакала. Марианна обняла её за плечи и прислонилась своей головой к её.

— Моя дочь умерла, оставив прекрасного младенца… Это была прелестная, здоровенькая девчушка! Но у меня не было времени оплакивать… Мне нужно было вновь вернуться к королеве и помочь родить ей. Первым появился Герман. Он так сильно закричал, что оглушил всех вокруг! А вот с его сестренкой всё пошло кувырком… Принцесса родилась бездыханной. И что бы я ни делала, я так и не смогла её спасти… Я знала, что завтра из стен дворца вынесут два тела — моей дочери и маленькой наследницы. Тогда я решилась на ужасный поступок!

— Нет, — Марианна отстранилась от Агаты, не желая слушать, но в то же время не в силах убежать.

— Я вынесла принцессу из покоев и бросилась к дочери… Мне повезло. Все были так взволнованы из-за Анны, что мало обращали на меня внимания.

Старушка всхлипнула, вздохнула и продолжила уже твердым голосом:

— Тогда я подменила ребенка.

Девушка отшатнулась и удержалась на ногах неимоверной силой воли.

— Я принесла свою дорогую внучку в королевские покои и положила на грудь чужой женщины. Я сказала, что смогла вдохнуть в неё жизнь, и все поверили. У меня не было другого выбора… Если бы наследница погибла, не сносить мне головы! Мою внучку отдали бы неизвестно кому, и я не знаю, что бы с ней было! А так… так я могла остаться рядом, видеть, как она растет, заботиться о ней! Я перестала быть акушеркой и попросилась стать твоей няней. К счастью, королева не отказала, даже позволила дать тебе имя…

Всё это время Агата рассказывала о какой-то другой внучке, которая жила в другом мире, не соприкасающимся с этим, но как только она обратилась к Марианне, ту словно пронзила молния.

— Я попросила назвать тебя Марией. В честь моей усопшей дочери… Но Анна не захотела, и добавила к этому имени своё. Так и получилось — Марианна! Девочка, у которой было две матери…

— Что это значит?! — выкрикнула принцесса, задыхаясь от чудовищных чувств.

— Детка, ты моя родная внучка!

— Я не понимаю!

— Успокойся, пожалуйста… Милая, я привела тебя к могиле матери и… к могиле настоящей наследницы Кордов. Они там, обе, спят глубоким вечным сном. Но мы живы, мы помним и любим их…

— Зачем? — сипло выдавила Марианна. — Зачем ты мне это рассказала?!

— Потому что ты и Герман…

Девушка перевела взбешенный взгляд на брата… на человека, который не был связан с ней никаким родством. Его лицо источало боль, но и надежду, и от этого у Марианны закружилась голова. Она вдруг поняла, что мать никогда её не любила, потому что чувствовала, дочь — чужая, но в то же время её обожал Герман, хотя его тепло всегда казалось странным, не таким… И самым драгоценным на свете.

— Детка… — протянула руки перепуганная нянюшка.

— Нет… Нет… Больше ни слова!

Марианна рванула с места так быстро, что испугала стайку прикорнувших птиц. Они вспорхнули с диким гоготом, насмехаясь над новым ударом судьбы, и улетели далеко вперёд, туда, куда со всех ног бежала ненастоящая принцесса.

Глава 32

Корпус встретил Марианну терпким запахом морских существ. Она вбежала в стойло Корда, рухнула в его мягкий теплый бок и разрыдалась. Дракон тихо урчал, успокаивая свою хозяйку, пока та не начала часто дышать и не отстранилась от левиафана. Истерика стихала, и девушка разбито оглянулась на висящее на стене седло. Она подошла к нему, пошатываясь, и схватилась за ремни.

— Зачем ты снова убегаешь? — послышался за спиной голос.

— А зачем ты снова подкрадываешься?

— Я видела, как ты пришла, но решила дать тебе немного времени, — печально произнесла Элла.

— Для чего?

— Чтобы успокоиться.

— Я спокойна!

— Я вижу.

— Тебе не понять! — Марианна рывком сдернула седло и направилась к Корду.

— Тебе нужно остаться.

— Нет, не нужно.

— Ты так говоришь, потому что расстроена. Но нельзя же принимать серьёзные решения в таком состоянии!

— Со мной всё в порядке!

— Поэтому ты плачешь?

— От счастья!

— Да неужели?

— Я наконец свободна, у меня целая жизнь впереди, к чему мне грустить?

— Можешь ничего не скрывать от меня.

— Я и не думала!

— Марианна, я всё знаю, — грустно вздохнула Элла, и подруга изумленно повернулась к ней.

— О чём ты знаешь?

— Обо всём.

— Обо всём знать нельзя!

— А я — знаю. Я навестила Германа, когда он пришёл в себя после нападения Виктора, и он мне всё рассказал.

— Всё? — обижено пискнула девушка.

— До последней детали.

— Значит, он доверяет тебе?

— Мы остались хорошими друзьями, а в тяжелые времена именно они и нужны.

— Прости меня, Элла. Я думала, что предательница — это ты.

— Да, Герман мне рассказал и об этом, — улыбнулась та. — На твоём месте я бы тоже подозревала самых близких. А уж меня — в первую очередь!

— Прости.

— Давно простила.

— И спасибо тебе.

— Спасибо? За что?

— Ты отправила ко мне Корда. Когда я выпрыгнула из тюрьмы, он подхватил меня и спас. Не уверена, что мне хватило бы сил выплыть самой.

— Хватило бы. Ты очень сильная!

— В этот раз этого бы не случилось. Мне было страшно… Но как ты узнала, что я буду там?

— Я не знала, но подумала, что тебе удастся сбежать. Разве кто-то может запереть тебя против воли? — рассмеялась Элла, и подруга печально улыбнулась.

— Ты поможешь мне с седлом? У меня руки трясутся… Боюсь, не смогу как следует его закрепить.

— Тебе не нужно бежать! — с чувством проговорила та и мягко забрала седло. — Тебе обязательно нужно быть здесь!

— Если ты действительно всё знаешь, то ты должна понимать… Я… Я ведь даже не знаю, как себя называть! Когда умерла… королева Анна, я думала назваться её именем, потому что мы так поругались перед тем, как…

— Я поняла, не произноси этого.

Девушка кивнула и продолжила:

— Но оказалось, что она мне не мать. Но и Марией я тоже быть не могу — я никогда не знала эту женщину и не испытываю к ней никаких чувств!

— А зачем тебе обязательно называться чьим-то именем? Почему ты не