– Так оно и должно было начаться. Худо, что мы до сих пор ничего не знаем о движении орды. Теперь нам с тобой следует сколотить разведочные отряды, дабы смотреть за округой верст на двадцать.

– Сколотим, Михайло, благо людей хватает.

– Василь, надо нам с тобой завтра же пройтись по окрестностям. Возьмем с собой по десятку ратников и местных проводников, поглядим, что вокруг делается, определимся, кто куда будет разведочные отряды посылать. Либо нам лучше объединиться и сделать один, крупный.

– Так давай, я завсегда готов.

– Но поначалу придется сделать так. Я завтра с десятком опричников и местным сторожем переправлюсь через Оку и посмотрю правую сторону. Ты же пройдись по лесам, пошли отряд высмотреть, где могут устроиться татары, коли малыми силами перелезут через реку. Вечером встретимся, на второй и третий день объедем обе стороны, уже зная, что там к чему.

Парфенов кивнул и сказал:

– Добро. Завтра я смотрю нашу сторону, вот только откуда и докуда?

– Думаю, от излучины Оки по пути в Ступино до реки Лопасня. В глубину же следует зайти верст на пять.

– Я возьму два десятка. С одним…

Бордак прервал товарища:

– Это твое дело, сколько и кого брать. Надо все тщательно посмотреть и определить, где сколько держать разъездов, куда на нашей стороне выслать разведочный отряд из твоих ратников.

– Уразумел.

– Ну тогда я поехал.

– Значит, встретимся вечером?

– Да, я подъеду к ужину. Надеюсь, голодным не оставишь?

– Думай, о чем говоришь.

– Ладно, извиняй.

Бордак вернулся в село Ванькино, подъехал к дому станичного головы Сухого.

Тот увидел его, приоткрыл ворота и спросил:

– И чего в Колчинке, боярин, если не тайна?

– Там порядок. Как и у нас. Ты вот что, Петр, пошли-ка человека за десятником Рубачом и позови кого-нибудь из твоих старших разъездов.

– За десятником пошлю. А вот из моих-то кто тебе нужен?

– Да любой.

– Михайло Алексеевич, один в лесу как дома, другой мастер по полю ходить, третий всю Оку знает как свои пять пальцев.

– Пришли того, кто знает правую сторону реки.

– Ну тогда и присылать не надо. Вон помощник мой Ванька Кабуда стоит.

– Добро, пусть будет Кабуда.

Станичный голова позвал помощника:

– Иван!

– Чего?

– Поди сюда!

Кабуда подошел, снял шапку, поклонился Бордаку.

– Приветствую, боярин.

– И я тебя.

– Будешь с воеводой, – сказал голова помощнику.

– А что делать?

– Он объяснит, а теперь сходи да передай десятнику опричному Фоме Рубачу, что боярин у меня в доме его ждет. Оба в горницу и приходите.

– Угу, уразумел. Я мигом.

Голова с боярином поднялись в горницу. Вскоре туда зашли Кабуда и Рубач.

Хозяин дома указал им на лавку.

– Садитесь.

Бордак рассказал десятнику и станичникам о разговоре с Хворостининым.

– Теперь о том, что надо сделать, – продолжал он. – Придется нам завтра утром переправиться через Оку. Ты берешь свой десяток, Фома, а ты, Иван, будешь проводником. Задача простая: поглядеть, как несет службу заречный разъезд, решить, где еще выставить сторожей, а главное – куда направить разведочный отряд, который еще предстоит сколотить. О нем разговор отдельный после выхода за реку. Князь Парфенов в это же время будет смотреть нашу сторону. С собой взять припасы, которые не надо готовить. Глядеть станем почти от Сенькиного брода и до излучины, которая между Колчинкой и Ступней. В глубину пойдем верст на десять.

– Может, мне с десяток мужиков еще взять? – спросил Кабуда.

– А на что они нам?

– Поглядеть округу помогут. Мужики-то все службу несли, крымчаков заметят, как бы те ни хоронились.

– А если нехристи налетят на них?

– В сечу вступят.

– Вот! А этого-то нам как раз и не надо. Так что идем с десятком Фомы.

– Как скажешь, воевода.

Бордак взглянул на Рубача.

– Все уразумел, Фома?

– Чего тут разуметь? Пойдем на разведку, не впервой.

– Но осторожно. Хотя я перед переправой еще дам наказ ратникам. А лодок для перелаза хватит?

– На плотах перейдем. Двух хватит. Нечего коней вплавь пускать.

– Тоже верно. Добро. Значит, завтра, после утренней молитвы и завтрака Кабуде и десятку Рубача на конях при оружии и легких доспехах быть у стоянки плотов и лодок. Кто что желает спросить?

– Да ясно все, – ответил помощник головы станицы.

Бордак заметил, как загорелись глаза Кабуды, и спросил:

– По делу соскучился, Иван?

– Коли честно, то соскучился. Быстрей бы уж схлестнуться с басурманами, показать им, кто на Руси хозяин.

– Вот как? Так и показать?

– А чего? Тут им не взять нас ни с правого берега, ни с левого. Если только собака Девлет всю орду подведет к селу. Но мы и тогда побьем много его людей.

– Ты бы болтал меньше, – проговорил Сухой.

– А чего? Или ты не знаешь меня? Я всегда за Русь святую готов на любую силу пойти.

– Это так, но болтать надо меньше.

Бордак улыбнулся:

– Не кори его. Он достойные слова говорит.

Утром небольшой разведочный отряд собрался на берегу у отмели, где стояли плоты и лодки. Там же находился станичный староста Сухой с десятком мужиков. У тех багры, весла.

– Зачем ты столько мужиков привел, Петр? – осведомился боярин.

– По четверо на плот, два запасных. Мало ли что.

– А где помощник твой?

Через плетень тут же перепрыгнул Кабуда.

– Тут я!

– А где?..

Иван свистнул, и к нему подскочил обученный конь.

– Ты про него, воевода? Так вот он.

– Какие плоты возьмем? – спросил Бордак.

– Два больших.

– Ясно. – Михайло взглянул на Рубача и распорядился: – Заводи людей.

С Божьей помощью ратники переправились через Оку, на правом берегу обошли ловушки, встали между рекой и лесом.

– Со мной Кабуда, Пестов, Варга, Карась, – распорядился Бордак, повернулся к Рубачу и продолжил: – Ты, Фома, возьмешь всех остальных. Идем вдоль реки, в лес суемся никак не дальше чем на версту. Добираемся до дороги, которая подходит к Сенькину броду, не показываясь ратникам на левом берегу. Там, чтобы вы знали, стоят три сотни князя Шуйского. Заметят нас, примут за татар, лихо будет. Побьют, не разбираясь. У дороги поворачиваем, одолеваем девять верст лесом и полем до Колчинки, за ней еще десять. Отдых, большой привал у дороги между Колчинкой и Ступней. Лесом к дороге идут ратники Рубача. Чего смотреть, думаю, объяснять не надо.