Не дожидаясь очередного саркастического выпада, направляюсь к лифту. Спускаюсь на свой этаж и забираю сумку. Эта временная стажировка в "Peshkov Group" очень вовремя. Мне нужно собраться с мыслями и вернуться к четко намеченному плану. Я близко, очень близко, и если правильно разыграть сегодняшнюю карту, вполне могу покончить с ним еще до конца этой недели.

Да. Я снова в строю, а временное помутнение спишем на нервный срыв.

Сжимаю в кармане драгоценные запонки. Они дороги не своей ценой, а ценностью, которую я в них вложила. Вместе с ними я вручила мудаку и свое сердце, а он…

Зачем он их носит?

Глава 32

Александр

– Никогда раньше не замечал твоей тяги к эксгиционизму, – Рус входит в кабинет, едва я успеваю упаковаться и перевести дыхание.

Член все еще стоит шлагбаумом, болезненно упираясь в ширинку. Тело потряхивает от накопленного напряжения, которому не дали выход. Черт, этот вид сзади будет преследовать меня ночами. То, что девчонка была на все готова прямо здесь, на столе, посреди рабочего дня – просто дико меня завело. Увело в такие дебри желания, что перекрыло все прочие мысли и чувства. Как пилюля от депрессии, хочется закинуться ей ещё, чтобы не выходить из этого состояния. Но суровая реальность в виде бывшего друга маячит в дверях. Сорвал мне жесткий сеанс психотерапии, мудак.

– Зато ты верен себе: пытаешься влезть без смазки.

– Один – один, – ухмыляется Че, усаживаясь в кресло посетителя.

Застегиваю пуговицы на рубашке, пытаясь совладать с раздражением. Приди он на четверть часа позже, уверен, все бы уже закончилось. Слишком сильно было возбуждение, слишком развратна поза, слишком узкая девчонка… всего слишком. От воспоминаний, как горячо и туго зашли в нее мои пальцы, по позвонкам проходится озноб, оседая в паху, отчего член снова непроизвольно дергается. Че сидит с таким выражением лица, словно увидел, как стартует Аполлон 13: смесь неверия и ужаса.

– Не принимай это на свой счёт, – бросаю бывшему приятелю, пока тянусь к манжетам рубашки.

Так. А где запонки?

– Мы слишком долго не общались, я уже ни в чем не уверен, – стебется Рус.

– Нарываешься, Че, – одариваю его холодным взглядом и подхожу к столу.

Приподнимаю разбросанные бумаги в надежде обнаружить свою пропажу. Откидываю папки с отчетами коммерческого отдела, собираю рассыпанные скрепки, перелопачиваю гребанные стикеры, но тщетно. Запонок нет. Неприятное чувство жжется внутри, словно к грудине приложили раскалённую подкову.

Отодвигаю стул и осматриваю пространство под ногами. Пусто. Мусорная корзина – пусто. Кресло – ничего. Черт. Черт. Черт.

–Очень занимательно наблюдать, как ты мечешься, но я по делу. Оставил гандон в своей пассии?

– Ищу твое чувство самосохранения, – шиплю на придурка. – Переходи к делу.

Закатываю рукава рубашки и сажусь напротив Че. Вернусь к поиску запонок после его ухода с трезвой головой и успокоившимся либидо. Они не могли исчезнуть из кабинета.

– Есть идея устроить промо к открытию нового медицинского центра. Крупский будет перерезать ленточку, детишки радостно разрисовывать крыльцо мелками, а инвесторы жрать дорогой коньяк.

– И?

– Не тупи, Яковлев, для вас это отличный шанс наладить контакты с крупными рыбами. Инвесторы – сплошь бизнесмены с гигантскими корпорациями за плечами. Это отличный шанс для вас зайти с новинкой через верхушку, а не с заднего входа, как это обычно бывает. Кто откажет руководству в обязательном страховании жизни?

– Это предложил Крупский?

– Это предложил его руководитель отдела маркетинга, который не забывает добра.

– Под "добром" ты же не расквашенный нос имеешь ввиду?

– Всего лишь одно очень удачное трудоустройство.

– Да, за это ты меня не благодарил, – откидываюсь в кресле и окидываю приятеля взглядом.

– Видимо, настало время, – Че встречается со мной взглядом и многозначительно молчит. Я вкладываю в это молчание "больше ничего тебе не должен" смысл. – Что ж, открытие назначено на десятое. Подготовь презу и выбери пару мордашек посимпатичнее, будет телевидение. Не гарантирую, что тебя станут слушать, но закрыть этих мордоворотов в одном помещении с бухлом – вполне.

Он встает с места, я поднимаюсь вслед за ним, протягиваю руку для закрепления договоренностей. Его оценивающий взгляд падает на протянутую руку, и я вижу борьбу за ничего не скрывающей физиономией. Он никогда не умел скрывать эмоций – как открытая книга с бегущей строкой посреди лба. Сейчас там написано: не уверен, что готов закончить нашу холодную вражду.

Не стоило предлагать его жене тройничок, возможно, обошлось бы малой кровью. Но с тех пор, как мы встретились на той злополучной конференции, мой язык неконтролируемо проходится по их идеальной парочке, пытаясь пробить брешь в отшлифованной картинке. Это внутренняя потребность убедить самого себя, что не все так сказочно в королевстве Че. А может, это неконтролируемое чувство разочарования, ведь Рус получил то, чего когда-то хотел я.

И эта протянутая ладонь сейчас – оливковая ветвь. Он сделал шаг навстречу мне. Я делаю ответный.

Рукопожатие выходит крепким и жестким. Как и положено, после длительной ссоры.

– Покурим? – вдруг предлагает Рус.

– Ты же бросил.

– Снова начал, – пожимает он плечами. – Будет у тебя жена на девятом месяце, посмотрю на тебя.

Он говорит это с усмешкой, ему невдомёк, что со мной такого никогда не случится. В моей вселенной это из разряда прыжка с парашютом – знаю, что многие делают это, но я никогда не решусь.

Мы спускаемся вниз к отведенному для курения месту. На удивление здесь пусто, сказывается разгар обеденного перерыва. Че вынимает пачку сигарет, одним ловким движением выбивает одну и зажимает ее во рту. Протягивает полупустую пачку мне. Я не курил лет с шестнадцати, когда это было показателем престижа среди школоты. Отец застукал меня на лестничной клетке – тогда его картины еще не висели по частным коллекциям, и мы жили в обычной панельной девятиэтажке – и отодрал за уши. Унизительно и больно. Чем отбил охоту брать в рот эту гадость на многие года. Но сейчас почему-то рука сама тянется к пачке, перекрывая все установки отца и голос разума.

Просто кажется необходимым приобщиться к этому ритуалу. Может, удастся переключиться с алкоголя на сигареты и сдохнуть раньше?

Щелчок зажигалки. Ещё один. Мы поочередно вытягиваем горький дым. Горячий воздух неприятно обжигает легкие, раздражает слизистую, но дарит какое-то странное умиротворение.

– Когда срок? – разрушаю я тишину.

– Да на днях уже, – Че нервно потирает лоб.

– И кто?

– Пацан, – выдыхает струю дыма.

– Поздравляю.

– Я, бл*ть, на грани нервного срыва, так что не с чем.

– Да, воздержание до добра не доводит, – не удерживаюсь