с благоприятными последствиями изменения климата, землевладение стало более прибыльным, а у землевладельцев появилось больше располагаемого дохода, который они могли потратить.

Но на что его потратить? Подходящий ответ – на спасение. Возвышение Каролингов изменило политическое устройство Западной Европы: многочисленные раздробленные «варварские» государства объединились в возрожденную христианскую империю, центральная власть окрепла, а военные действия отодвинулись на окраины организованного христианского Запада – в языческую Центральную Европу, мусульманскую Испанию и позднее в Скандинавию. Однако одновременно это создало в западных землях условия для мелкомасштабных внутренних столкновений. Франкские вельможи все больше зависели от правителей, которые вознаграждали их за верность земельными наделами. Защищая свои земли, знать сражалась друг с другом. Далее мы подробно рассмотрим, как это изменило аристократическую воинскую культуру. Все эти факторы привели к резкому росту междоусобиц среди христианских воинов. Одновременно многим воинам хотелось убедиться, что они не попадут за свои грехи в ад.

Изящное решение этой проблемы предложили монастыри. Церковь рекомендовала искупать грехи покаянием и молитвой. Это отнимало много времени и было неудобно и непрактично для людей, занятых другой работой – сражаться и убивать друг друга. К счастью, церковь придерживалась весьма свободных взглядов на покаяние, и церковные власти не возражали, если богатые люди платили кому-то другому, чтобы те совершали покаяние за них. Основывая монастыри, как это сделал герцог Гильом в Клюни, землевладельческие воинские классы Европы могли искупить свои грехи – они платили монахам, чтобы те просили прощения от их имени[411]. В результате начиная с IX в. основание монастырей и пожертвования в их пользу превратились в популярное времяпрепровождение богатых мужчин и женщин. Как все развлечения богатых людей во все времена, это быстро вошло в моду и породило конкуренцию и стремление обогнать других. Особенно ценились монастыри с самым высоким качеством служения, самыми большими церквями и библиотеками, многочисленными и набожными общинами и высокой международной репутацией. Сверхбогатые люди основывали монастыри. Просто богатые жертвовали им. Все остальные – и зажиточные, и те, кто едва сводил концы с концами, – по мере сил следовали их примеру[412]. Монастыри возникали сотнями. Оглядываясь на это бурное время роста, мы понимаем, почему X–XII вв. часто называют золотым веком монашества.

Путь на небеса

Одилон, пятый аббат Клюни, в детстве страдал инвалидностью – он не мог ходить. Он родился в богатой семье, и его родители были хорошо известны в своем уголке Оверни на юге Франции. Во время путешествий слуги несли маленького Одилона на носилках. В каком-то смысле это была роскошь, недоступная большинству детей в его положении. Однако все же Одилон страдал, и, по-видимому, ему суждено было всю жизнь оставаться калекой.

Но однажды случилась удивительная вещь. Семья Одилона путешествовала, и, проходя мимо церкви, слуги, которые несли мальчика, остановились, чтобы отдохнуть. Они поставили носилки около дверей и ненадолго отлучились. Вернувшись, они с изумлением обнаружили, что мальчик скатился с носилок, заполз в церковь, добрался до алтаря и теперь радостно прыгал вокруг него. Это чудо предопределило ход долгой жизни Одилона. Вне себя от радости, родители в знак благодарности отдали мальчика в местный дом каноников в Оверни, чтобы его воспитали для служения Богу. В то время у знати было в обычае передавать детей религиозным объединениям (таких детей называли облаты, что буквально означает «подношения»), что не только гарантировало ребенку образование, но и уменьшало количество потенциальных наследников в большой семье. Сегодня это может показаться жестоким, но некоторым облатам подобный поворот шел только на пользу. Одилон вполне благополучно вырос у каноников, а в возрасте примерно тридцати лет переехал в Клюни и стал монахом. Он произвел на своих собратьев такое сильное впечатление, что в 994 г., после смерти четвертого аббата Майоля, они избрали его своим руководителем[413]. Он провел Клюнийское аббатство через неспокойный период в начале нового тысячелетия, когда многие с тревогой ждали конца света, и после этого с отличием управлял обителью еще пятьдесят лет. За это время престиж, влияние и ресурсы клюнийского движения многократно увеличились.

Летописец называл Одилона «архангел среди монахов». Он был наперсником не только римских пап, но и нескольких франкских королей и императоров, принимавших его как дорогого гостя в своих дворцах на Рождество и по другим праздникам. Когда Генрих II, король восточных франков (или, как мы теперь можем их называть, германцев), стал императором в 1014 г., свой коронационный подарок, предназначавшийся папе – золотое яблоко, увенчанное крестом, – он преподнес аббату Одилону. Яблоко отослали в Клюни, где оно присоединилось к постоянно пополнявшейся огромной коллекции сокровищ и драгоценных безделушек. Однако Одилон вовсе не был жадным до золота вельможным бездельником. Он убедил своих влиятельных друзей защитить Клюни и дочерние обители от непорядочных соседей, посягавших на их земли и независимость. Полученные сказочные дары Одилон использовал для обустройства Клюни. Церковь аббатства перестроили еще в первые годы, когда он был монахом (современные археологи называют эту вторую церковь «Клюни II»). Теперь Одилон приступил к реконструкции общественных помещений и не жалел на это средств. Он заказывал для отделки мрамор и украшал обитель изумительными скульптурами. Уподобив себя Октавиану Августу времен расцвета Римской империи, он говорил, что принял Клюни одетым в дерево, а оставил его облаченным в мрамор[414].

Но при Одилоне величественными стали не только постройки в Клюни. Такими же грандиозными были ежедневно повторяющиеся в их стенах богослужения – проходившие в уставные часы совместные молитвы, чтения, пение псалмов и гимнов. Службы совершали по восемь раз в день. Они начинались до рассвета с заутрени и хвалы, далее следовали служба первого часа на рассвете (prime), служба третьего часа в середине утра (terce), служба шестого часа в полдень (sext), служба девятого часа в середине дня (nones) и, наконец, вечерняя служба и повечерие ближе к концу дня. Длительность молитвенных часов различалась в зависимости от сезона и количества дневного света. Ежедневно служили мессу. Исполнение всех этих служб называлось opus Dei (дело Божие), и в нем заключался основной смысл монашества: это был вклад монахов в общество и экономику, где большое значение придавали благополучию не только тела, но и души. Таким образом, монахи-бенедиктинцы проводили большую часть своего времени в богослужениях. И они должны были исполнять свой долг как можно лучше.

Это значило – очень много петь. Бенедиктинский устав с большим воодушевлением относился к музыке, благодаря которой, по словам святого Бенедикта, «разум приходит в согласие с голосом»[415]. Устав требовал, чтобы монахи организовали в обители хор, при этом ведущие партии позволялось исполнять только лучшим певцам[416]. Бенедикт рекомендовал братьям изучать хоровые распевы, которые в его дни