В дыму пожарищ метались люди. Скрипели ведра с водой, и шипела сама вода, выплескиваемая в многочисленные очаги огня. Но огонь не спешил отступать. Повсюду слышался его яростный треск, и едкий дым заволакивал разрушенные районы Вилючинска. Рыдания, стенания… Женщины и мужчины. Причитали старики. Дети звали мам. Матери детей. Нельзя дважды попасть в ад. Но он понимал, что это случилось. И произошло это снова. Не было на сей раз никакого термоядерного взрыва. Но это ведь не важно. Ад могут устроить плохие люди даже без оружия массового поражения. Им просто достаточно быть плохими людьми. Без чести, без совести, без сострадания. Достаточно группе людей сойтись в интересе быть конченными мразями, и они способны все вокруг превращать в ад.

Андрей растерянно смотрел на два тела. Совсем молодая девушка. Он помнил ее живой несколько месяцев назад. Как она ходила по палисаднику, возле оазиса для будущих мам, придерживая одной рукой свой большущий живот, а второй рукой нежно поглаживая его, тихо и ласково напевая какую-то песенку новой жизни, которая со дня на день должна была появиться на свет. Он никак не мог вспомнить их имен. Будь сейчас обычный день, и встреть он их просто на улице, то непременно вспомнил бы, кивнул, поздоровался, улыбнувшись. Он вспомнил бы их имена. Но сейчас не мог. Молодая мать лежала на земле. Ее глаза закрыты навечно, а лицо покрыто крупинками пыли и грязи. Русые волосы спутались. Правая рука безвольно откинута в сторону. Левая рука прижимает к груди младенца. Мертвого младенца в пропитавшихся кровью пеленках. Даже мертвая, она прижимала свое чадо к сердцу. У нее ведь, насколько месяцев назад, родилась дочь?.. Да. Именно дочь.

Он медленно опустился на землю и, обхватив голову руками, закрыл глаза. Он не знал, сколько так сидел. Кричали люди, трещал огонь, дым заволакивал улицы…

– Жар! – раздался строгий голос над ним.

Андрей вздрогнул и поднял взгляд. Рядом стояла Жанна Хан, с винтовкой в руке. Вспотевшая, взъерошенная, перемазанная сажей, но все так же строга и воинственна, как и всегда.

– Что… – вздохнул он равнодушным голосом.

– Не пора ли тебе вспомнить, что ты лидер! Все говорят, что наш тральщик причалил к пирсу. Все ждут своих лидеров! А ты сидишь здесь без дела!

– Все ждут лидеров? – он изумился. – Лидеров ЧЕГО, Жанна? Мы потеряли Приморский. Вилючинск в огне. Я пока шел сюда, видел не менее десяти убитых. И теперь вот они… – Он кивнул на мертвых мать и дочь. – Так лидеров ЧЕГО все ждут, а? Все кончено! У них пушки! У них «Грады»! А что есть у нас?!

Жанна опустилась на одно колено, и пристально посмотрела в глаза Жарову. Не просто пристально, но и зло.

– У нас есть, черт тебя дери, «Приморский квартет»! У нас есть вера в будущее и воля к жизни! Именно сейчас людям как никогда нужны их лидеры, чтоб зажечь в сердцах волю к победе и веру в нее! Немедленно поднимись! Встань на ноги!

В дыму послышались чьи-то торопливые шаги, и вскоре возле них возник молодой парень с покрытым оспинами лицом.

– Жанна! Слава богу! А мы уж думали, что и ты!.. – выкрикнул он и замер, уставившись на мертвые тела матери с младенцем. – Господи… Кристина…

Теперь Жаров вспомнил ее имя.

– Черемухин, где ее муж? – строго спросила Жанна.

– Его… Его разорвало. Я сам видел… Господи… Так они всю семью, одним махом… И матушку ее убило… А мы там… На четвертом блокпосту, грешным делом подумали, что и тебя…

– И меня? – женщина резко поднялась. – Что это значит?!

Молодой парень вздрогнул.

– Я… Ты только успокойся…

– Черемухин, что это значит?! Что с моими детьми?! – рявкнула Жанна.

Парень тут же, будто защищаясь от хищного зверя, выставил перед собой руки:

– Нет, нет, с ними все в порядке, что ты! Они в доме культуры, в подвале, в убежище! Карпухины за ними присматривают! Все в порядке!

– Тогда в чем дело, Черемухин?!

Парень все не решался сказать. Тяжело дышал и покусывал и без того окровавленную губу.

– Твой муж… Денис…

– Что? – выдохнула женщина, и Черемухин вздрогнул, глядя на то, как напряглась ее рука, сжимающая винтовку.

– Жанна, ты только успокойся…

– Что с ним!

– Он… Он убит…

Жанна рванулась вперед, но внезапно осмелевший Черемухин схватил ее двумя руками.

– Постой! Нет, Жанна!

– Я должна его видеть!

– Жанна, там… там нечего видеть! Ребята собирают все что осталось! Просто там еще обрывки камуфляжной куртки, которую ты иногда носила и мы подумали…

– Я должна его видеть!!! – заорала женщина. – Он мой муж! Отец моих детей! Где он?!

– Они погибли возле строительного техникума. Он и муж Кристины.

– Ступай и скажи, чтоб сюда пришли люди, забрать тела девочек, – тяжело вздохнула Жанна, прикрыв глаза. – Я скоро подойду.

– Хорошо. – Черемухин кивнул и торопливо удалился.

Андрей, наконец, поднялся на ноги и покачал головой:

– Я соболезную тебе, Жанна. Но теперь ты понимаешь, что все кончено?

Она резко развернулась, и Жаров почувствовал мощный удар в скулу. Но женщина не стала дальше его бить. Она шагнула вперед и крепко его обняла.

– Андрюша, ничего еще не кончено. Ты ведь еще чувствуешь боль, а я еще могу бить. А теперь вспомни, через что всем нам довелось пройти. И вспомни, что вы смогли однажды сделать ради всех нас. Помни об этом всегда. И запомни вот еще что, Андрюша. Я скорее застрелю тебя, чем позволю тебе опустить руки и сдаться.

Сказав это, она резко выпустила его из объятий и ушла прочь, не оборачиваясь.

Жаров недолгое время провожал ее мрачным взглядом. Затем извлек из кобуры на поясе пистолет. Тот самый, который отнял какое-то время назад у Михаила Крашенинникова на территории судоремонтного завода. Вынув обойму из рукояти, он посмотрел на патроны. Затем вернул обойму на место, а пистолет в кобуру. Склонился над убитыми и осторожно погладил головы мертвых матери и дочери, стараясь унять сильную дрожь в ладонях.

– Потерпите немного. Сейчас за вами придут. А я, кажется, знаю, что делать…

Уже через восемь минут он был на берегу бухты и еще через четыре минуты на моторной лодке пронесся мимо тральщика, с которого недоуменно смотрели ему в след оставшиеся на корабле члены экипажа, занятые спешным ремонтом свежих повреждений.

Скоростная лодка мчалась туда, откуда военному кораблю совсем недавно пришлось бежать…

* * *

Пожарная часть номер три, города Петропавловска-Камчатского, располагалась когда-то в паре километров к востоку от того места, где сейчас находилось поселение Нью Хоуп. Близ северных окраин города, среди складов и мастерских в районе, который принято было называть промзоной. Или каким-то подобием промзоны. Большая часть строений здесь была когда-то превращена в мелкую щебенку двумя схлестнувшимися ударными волнами термоядерных взрывов, один из которых прогремел над проливом, а второй у аэропорта Елизово. Сейчас, много лет спустя, на расчищенной апокалипсисом площадке в том месте, где находилась пожарная часть номер три, что на улице Вулканной, издавали ритмичные хлопки три 120-миллиметровых миномета. Каннибалы довольно умело поддерживали темп стрельбы. Каждый миномет обслуживало три человека. Один подносил боеприпас, двое по очереди, не давая рукам устать, загоняли его в ствол, который тут же отправлял смертоносное послание в Нью Хоуп. Расположение американского поселения не позволяло атаковать его из РСЗО[24], находящегося на палубе «Нового порядка». Во всяком случае, пока гигантский корабль не приблизится к дельте реки Авачи. Складки местности хорошо укрывали поселение. Но неизученность глубин бухты не позволяла пришельцам так рисковать своим домом и подходить ближе. Однако наказать давшую отпор потенциальную еду, расположенную у реки Крутоберега, они намеревались в полной мере, как и жителей Вилючинска. Для этого они и использовали эти минометы, способные отправлять снаряды к цели по более отвесной баллистической траектории, нежели реактивная система залпового огня, которая ударила по западному берегу Авачинской бухты. К площадке подъехали два квадроцикла с тележками, в которых находились еще ящики с боеприпасами…