– Я заметил, что Тони, будто сам не свой, в последнее время. Меня беспокоит это.

– Сам не свой? – удивилась Оливия. – А что ты ожидал? Ему пришлось убить несколько человек. Лишать жизни!

– Тебе тоже. И?

– Я защищала тебя, дорогой. – Она на миг зажмурилась, тряхнув головой и стараясь отогнать из памяти зрелище расправы над тем налетчиком.

Крашенинников угрюмо покачал головой:

– Хотя, это я должен был защищать нас…

– Твои слова звучат как дискриминация по половому признаку, – фыркнула Собески, пытаясь пошутить. Однако Михаил продолжал оставаться угрюмым. Сказывалась и слабость, вызванная ранением, и общее положение, в котором все оказались.

Где-то в Петропавловске раздался жуткий грохот. Михаил вздрогнул, открывая водительскую дверь машины.

– Оля, садись, скорее…

– Ты уверен, что сможешь вести машину?

– Да, садись.

Морщась от боли и едва шевеля поврежденной рукой, Крашенинников заставил собственноручно восстановленный УАЗ двинуться вниз по склону. Путь надо было проделать небольшой. Всего-то несколько сотен метров. Большое здание, что находилось ближе к тонкой ленте реки Крутобереги, казалось достаточно крепким, чтоб оставить машину в его тени, в которую не упадут новые мины, пущенные из минометов проклятыми налетчиками.

Внизу тоже копошились люди. Перевязывали нескольких раненных осколками, после недавнего обстрела. Среди тех, кто оказывал помощь раненым, находился и шериф Риггз.

Михаил остановил машину и приоткрыл дверь:

– Эй, Карл! Нужна помощь?

Шериф приподнял шляпу и устало вытер пот со лба, подойдя к УАЗу:

– Ты минувшей ночью в чистилище побывал, Майкл. Сомневаюсь, что к тебе вернулось достаточно сил, чтоб помогать другим.

– Я православный, Карл. В православной вере нет чистилища[29]. Сразу в рай или в ад. Без этой вашей бюрократии.

Риггз одарил его усталой, грустной улыбкой:

– Вообще-то, это был просто оборот речи. Я пошутил, Майкл.

– Я тоже пошутил, Карл. Если нужна какая-то помощь, то я готов…

– Ты сильно поможешь мне, если будешь набираться сил и укроешься в убежище, вместе со своей женой. В любую минуту может возобновиться обстрел. А еще я не знаю, чего ждать от русских.

– Это еще почему?

– Джонсон и Дерил Морган ушли вместе с этим… Как его… Сопрано?

– Сапрыкин, вообще-то.

– В общем, Юджин, – махнул рукой Карл. – Они ушли с Юджином в военный лагерь русских, на берегу. И до сих пор не вернулись. Возможно, русские взяли их в плен и… Я просто не знаю, что и думать. Эти джокеры ведь не атаковали почему-то русских, верно?

– Не атаковали?! – нахмурился Крашенинников и тут же почувствовал новый приступ слабости, от которого едва не потерял сознание. – Черт тебя дери… Карл… Они обстреляли наш корабль. А потом со своего корабля ударили реактивной артиллерией по Вилючинску… Нам эти твари такие же враги, как и вам, Карл!

Из-за небольшого холма, поросшего кустами шиповника, появилась группа людей. Шли трое вооруженных американцев и еще один человек. Он шел, слегка приподняв руки и демонстрируя всем, что в его ладонях ничего нет. На пленника этот человек похож не был. Сопровождавшие его американцы скорее сами не понимали, в каком статусе этот человек и стоит ли быть с ним построже, как с пленным врагом, либо нет. Михаил вздрогнул, увидев этот хорошо ему знакомый неприветливый взгляд Андрея Жарова.

– Карл! Этот человек пришел из лагеря русских! Называл твое имя, имя Майкла и Оливии и Джонсона с Дерилом?! Мы только это поняли! Он не говорит на нашем языке! Или, делает вид!..

– Я это понял, – хмуро поднял ладонь шериф и бросил взгляд на Крашенинникова. – Майкл, ты не поможешь мне с переводом?

– Конечно, – Михаил, корчась от боли, принялся выбираться из машины. Оливия уже выскочила и помогала ему. Жаров, тем временем, не сводил с этой парочки взгляда.

– Где наши люди: Рон Джонсон и Дерил Морган? Что с ними? – строго спросил шериф, зло глядя на Жарова. Крашенинников, не мешкая, перевел этот вопрос.

– После того, как на ваш поселок был совершен артиллерийский налет, они, вместе с Сапрыкиным, взяли одну из наших лодок и вдоль берега отправились в Петропавловск, чтобы найти и подавить минометные позиции. Что с ними теперь, я не знаю. Возможно то, что сейчас по вам не стреляют, результат их удачного рейда.

Жаров говорил ровно, но чувствовалось, что он с трудом сдерживает какое-то мощное эмоциональное возбуждение.

– Откуда мне знать, что это не ложь?! Откуда мне знать, что вы не взяли моих людей в плен или даже не убили их?! – продолжал хмуриться Риггз.

– Зачем, в таком случае, я пришел к вам? – развел руками Андрей.

– И зачем же?

– Мне надо говорить с Михаилом. – Жаров сделал шаг вперед. – Миша, послушай. Мы ошиблись. Я ошибся. Они сегодня разбомбили Вилючинск. Я был там. Я только оттуда. – Говорил он нервно, то и дело сжимая веки, будто это помогало ему найти нужные слова. А еще, Андрей приближался к Крашенинникову, и стоявшей рядом с ним Собески. – Половина города, наверное, в огне. Всюду разорванные человеческие тела. Мы… Мы многих когда-то спасли от банд. Среди них был ребенок. Кристина. Она пережила все. Расцвела. Выросла. Если бы ты слышал, как она пела… Красиво! А пару месяцев назад у нее родилась дочка. Здоровая, румяная и голосистая… А сегодня я увидел их мертвыми! Посеченными осколками!

– Боже, Андрей, мне так жаль, – выдохнул Крашенинников. И ему действительно было искренне жаль. Он с ужасом представил на их месте свою возлюбленную и их ребенка.

– И мне, Миша… И мне жаль! У них артиллерия, залповые системы, минометы, огромный корабль и их легионы! А что есть у нас?! Стрелковое оружие, горстка гранат… У твоих американцев тоже не густо, если они так нас и не атаковали. А значит и мы и они обречены! Миша!!! Только ты, слышишь, только ты можешь помочь нам всем!

Крашенинников удивленно развел руками:

– Но что я могу сделать, Жар?

От жуткой досады и страшного разочарования, Андрей сильно зажмурился, сжал кулаки и тряхнул головой:

– Нет, Миша! Черт тебя дери! Не делай этого! Не вынуждай меня, Миша, мать твою!

– Я, правда, не понимаю о чем ты! В чем дело, Жар?!

– Ты… Ты, в самом деле, сейчас, в такую минуту, когда нас всех вот-вот перебьют или сожрут, решил играть со мной в игры? А, Крашенинников? Ты это серьезно?! Неужели ты не понимаешь, что только твоя бомба способна изменить все и уничтожить врага?!