Смерти, что их привычная практика — проклинать души — не работала на бездушных же воительницах.

Это потом они уже научились…

А вот Глеб, хоть и мямлил порой, дескать, что он не самый способный, и вообще недоросль в области Магии Теней, сразу наложил рабское плетение на ее тело, не душу.

Мальчик поумнее своих «старших товарищей».

Она почувствовала, как внутри нее хорошо известные ощущения множатся, да еще и становятся более разнообразными, острее, масштабнее, словно проворачиваются...

Впрочем, что значит «словно»?

— Не останавливайся, мой хороший, — томным голосом произнесла она, открывая глаза и смотря на темную фигуру, которая склонилась над ней, совершая хорошо знакомые возвратно-поступательные движения.

Фигура на мгновение замерла.

Доля секунды, которая потребовалась для того, чтобы он смог понять — происходит не то, что он задумал.

Ведь она не должна была пробудиться после тех ощущений, которые он ей доставил.

Ну, обычная женщина и не смогла бы, да.

Фигура дернулась в сторону, но Ликардия была быстрее.

Намного быстрее.

Сверкнули Клинки Погибели, и голова фигуры отделилась от тела точно так же, как и корпус ночного посетителя расстался с тазом.

Туловище распалось на несколько частей, с тихим грохотом рухнув на пол рядом с ее кроватью.

Вестница Смерти непринужденно перевалилась на бок, с грустью заметив, что под ней натекло столько крови, что Люции хватило бы на пару-тройку недель.

Конечно, если б кровь Вестниц не была бы для вампиров сущим ядом.

А вот то, что ей практически перебили хребет, это да, это печально.

Другого такого у нее нет.

Придется немножко полежать, чтобы раны, нанесенные первыми, начали заживать.

— М-м-м-м, — Ликардия замурчала от удовольствия, вынимая из груди и живота прямые мифриловые кинжалы. — Ух ты… Аж пятнадцать лишних дырок во мне проделал… Какой проказник!

Коротким пинком она отправила голову негодяя в стену, отчего та отскочила, изрядно деформировавшись, и попала в ее теперь уже пустые руки.

— Ну надо же, — бездушная графиня предвукушающе облизнула губки, снимая с головы небольшой шлем и трогая заостренные ушки. — Снова эльфы. Надо понимать, гарнизон либо предал, либо уже не совсем жив…

Девушка размяла шею, дожидаясь, когда заживут перебитые мышцы и изорванные на куски органы.

Собственно, ее больше всего интересовало то, что вокруг было так тихо, словно ничего и не происходило.

Маловероятно, что эльф пришел за ней одной.

Больше похоже на то, что…

Она почувствовал спиной опасность и с наслаждением призвала в руки Клинки Погибели, с короткого размаха всаживая их в грудь нового врага.

Второй инфильтратор, решивший было напасть со спины, и поддерживающий полог тишины для первого убийцы, захрипел, обдав ее кровью изо рта, когда проклятое оружие вошло ему в печень и сердце.

Ликардия разнонаправленными движениями кистей провернула оружие в теле, отчего ассасин, выронив свои кинжалы, конвульсионно задергался, нанизанный на клинки, а затем обмяк.

— Две тысячи лет прошло, — припомнила Ликардия, стряхивая труп с оружия и прислушиваясь к звону мечей и множественным крикам, доносящимся снаружи ее комнаты. — А вы так и не изменили такти…

Из ее груди вырвался голубоватый, похожий на воды чистейшего озера, потрескивающий серебристыми молниями, клинок, от которого боль мгновенно заполонила все тело.

— … ку, — упавшим тоном договорила Ликардия, чье тело начало распадаться на хлопья. — Глебу… будет больно…

После чего ее тело бесцеремонно стряхнули на пол комнаты.

Упав, она смогла чуть довернуться в сторону обидчика и увидеть его.

— Надеюсь на это, — произнесла безжалостным тоном стройная фигура с платиновыми волосами, держащая в руке элегантный эльфийский зачарованный клинок. — Пусть познает как можно больше боли, пока я не убью его.

А после этих слов Ликардия уже ничего не слышала.

Забвение, отложенное на две тысячи лет, наконец-то настигло первую Вестницу Смерти.

* * *

Принцесса Имраэхиль посмотрела на груду пепла, в которую обратилась предавшая идеалы Армии Света Вестница Смерти.

Взглянув на «Дитя Бури», она легко крутанула в руке магический клинок.

Как и всегда, подарок богини был превосходен.

Идеально сбалансирован.

Полон мощи светлой магии.

Никогда не подводил юную принцессу.

Созданный для рассеивания любой магии, гарантированного убийства любой магической сущности, «Дитя Бури» был прекрасен, воплощая в себе мастерство своего кузнеца.

Его метровый клинок словно был выкован из чистой энергии, хотя это была лишь иллюзия пропускаемой ежесекундно через неразрушимый материал энергии Богини.

Искусная рукоять из драгоценного металла ложилась в ладонь так, как будто древний мастер создал это оружие специально для того, чтобы много сотен лет спустя младшая принцесса взяла его в руки.

А в навершии переливался всеми оттенками голубого и белоснежного Источник магии этого зачарованного оружия.

Имраэхиль провела перчаткой по клинку, убирая с него кровь, которая уже практически превратилась в прах.

То, что осталось от предательницы не должно осквернять древний эльфийский клинок.

«Дитя Бури», меч Имраэхиль.

Как и всегда, ей показалось, будто она держит в руках великолепную работу стеклодува, который выполнил свой шедевр в виде клинка, заключив внутрь клинка небольшую полосу великолепного металла, украшенного настолько древними колдовскими плетениями.

К кому бы она не обращалась, чтобы узнать о том, что за тайный смысл и великую силу несут в себе эти поражающие воображение узоры, никто не мог ей сказать.

Даже Богиня.

Аминасифаль, что наблюдала за ее успехами и лично наставляла после смерти старшей сестры, пообещала раскрыть древнюю тайну — но только лишь после того, как последний Практик будет уничтожен, а Зло, вновь прорастающее сквозь ткань этого мира — истреблено.

И младшая принцесса охотно пошла на сделку.

Не только лишь потому, что ей хотелось услышать о древних заклинаниях, которые не в силах вспомнить даже древние, как сам Великий Лес, старейшины и мудрецы лесного народа.

В первую очередь она намеревалась отомстить.

Богиня хорошо ее обучила.

Три ангела, которым она повелела тренировать молодую принцессу, признали ее лучшим мечником из всего лесного народа.

Но ангелы видят сквозь времена, и Имраэхить это прекрасно понимала.

Есть еще те братья и сестры, которым она уступала в искусстве владения клинком.

Но со временем она станет лучшей из них всех.

Лучшей из всех живущих на всех землях Аурхейма.

Но, сперва, она прикончит Практика.

И всех его подручных.

Ведь не просто так Богиня раскрыла ей сильные и слабые стороны каждого из спутников Практика Глеба.

Богиня безусловно рисковала — законы, что древнее самой жизни — запрещали богам напрямую общаться со своими почитателями.

Но Аминасифаль самая могущественная из божеств.

Что ей могут сделать эти низменные человеческие божки, когда у нее под рукой сразу три ангела?

Впрочем, оставался еще один немаловажный вопрос.

Почему Богиня больше не присылает этих прекрасных крылатых воителей?

В кампании по убийству Практика им бы не помешала помощь.

* * *

После того, как отряд вернулся с задания на ночевку в замке, Фратер долгое время не мог уснуть.

Даже время, проведенное с неутомимой высшей вампиршей, не принесло ему покоя.

С тех самых пор, как погиб его сын, после