эхолокационного опыта с сопутствующими визуальными образами. Возможно, большинство людей действительно считают, что при эхолокации летучие мыши просто слышат звуки, хотя это и сопровождается визуальными представлениями. Такое представление навеяно повседневным опытом, например, когда человек пытается представить себе комнату, ощупывая ее в темноте. Другая возможность заключается в том, что респонденты путают эхолокацию с другими видами опыта, которые летучая мышь может одновременно испытывать, летая вокруг и поедая жуков. Учитывая эти соображения, я проконсультировал другую группу из 53 студентов, которым было разрешено выбрать в ответе только одну модальность (результаты сведены в табл. 14.2 в Приложении). На этот раз слух набрал гораздо больше баллов, хотя около трети отказались согласиться с тем, что это лучший выбор, а 11 % выбрали зрение, опять же несмотря на то, что в вопросе прямо говорилось, что летучая мышь эхолокационно ориентируется в темноте! Я также использовал пятибалльную шкалу для оценки ответов на вопрос "Насколько вы уверены в своем ответе?", и в результате оказалось, что нет существенной разницы между теми, кто выбрал слух (3,87) и зрение (3,83). Я нашел эти результаты удивительными. Значительное меньшинство, похоже, привержено мнению, что эхолокационный опыт - это либо что-то визуальное, либо, возможно, нечто, выходящее за рамки обычных пяти чувств, хотя большинство людей, если их спросить, признают первенство слуха.

Некоторые философы и ученые также придерживаются мнения, что эхолокация сравнима со зрением, в том числе Докинз (Dawkins, 1986, p. 33ff.), а в последнее время Макферсон (Macpherson, 2011) и Годфри-Смит (Godfrey-Smith, 2013). В одном из выпусков Nature Podcast философа Дэвида Папино и эксперта по эхолокации Джима Симмонса спросили о том, каково это может быть для летучих мышей.4 Папино говорит, что не уверен, что это - зрение или звук, поскольку "мы не видим физических процессов", хотя мы могли бы выяснить это, узнав больше об эхолокации. С другой стороны, исследования Симмонса убедили его в том, что "летучие мыши явно видят вещи... они не слышат звуки, они видят объекты".

Иногда философы предлагают явные аргументы, как, например, Макферсон (Macpherson, 2011), который утверждает, что неясно, является ли эхолокация разновидностью слуха. Это связано с тем, что независимо от того, какой критерий мы выберем для разделения органов чувств, эхолокация имеет некоторые общие черты со зрением, другие - со слухом, а третьи - ни с тем, ни с другим. Она отмечает, что эхолокация заключается в представлении трехмерных объектов, движущихся в пространстве, что является собственным свойством зрения (с. 30). Но поскольку летучие мыши представляют объекты через звук, а не через парадигматическое визуальное содержание, например, цвета, мы оказываемся в двух направлениях (с. 30). Кроме того, она утверждает, что, поскольку уши, сонарные входы и слуховая система летучей мыши несколько отличаются от наших, возможно, это вовсе не "уши". Возможно, эхолокацию лучше сравнивать со зрением, какой-то комбинацией зрения и слуха, а может быть, даже чем-то странным и совершенно другим. Но я подозреваю, что эти моменты преувеличивают различия.

Как отмечал Аристотель, другие органы чувств также предоставляют информацию о форме, числе и движении, так почему же представление объектов в эгоистическом пространстве должно считаться свойством зрения, а не "общего разумного"? Утверждать, что черта, общая для зрения и какого-то другого чувства, должна считаться принадлежащей первому, - сомнительно. Между тем, уши и слуховая кора летучих мышей не так уж сильно отличаются от наших - они млекопитающие, их "уши" обрабатывают звуковые волны и т. д....., и нет никакой путаницы между этими структурами и частями летучей мыши, напоминающими части человеческой зрительной системы. Я согласен с Акинсом, отвергающим идею о том, что эхолокация имеет "странное "визуальное" качество" (1996, с. 349).

Другая возможность заключается в том, что Макферсона и других привлекает сравнение со зрением, потому что оно обеспечивает такое высокодетальное представление пространственного окружения. Заметив, что трудно представить себе высокодетальные слуховые представления пространства, но легко представить высокодетальные визуальные представления, мы можем сделать вывод о том, что функции и характер слухового опыта у людей и летучих мышей различаются. Это интересное предположение, но я в нем сомневаюсь. Во-первых, эхолокация летучих мышей не настолько детальна (Akins, 1996); между тем, мы получаем некоторое ощущение пространства из звука. Во-вторых, в целом маловероятно, что усиление детализации приведет к смещению сенсорного опыта от одного типа к другому. Хотя нам трудно представить себе детальный обонятельный опыт собаки, это не повод считать, что она не воспринимает запахи.

Эхолокация - это просто слуховой опыт

Если предположить, что летучие мыши обладают сознанием, можем ли мы пойти дальше и сказать что-то о том, какой может быть эхолокация? Аргументы Нагеля предполагают, что нет. По его мнению, сонар летучей мыши "не похож по принципу действия ни на одно из чувств, которыми мы обладаем" (1974/1998, p. 520), и поэтому мы ограничены, по меньшей мере, "схематичной концепцией", которая не учитывает существенный характер сознания, переживаемого от первого лица (p. 521). Чтобы узнать, каково это, нужно встать на точку зрения другого существа, а для сущностей с радикально различными модальностями ощущений это кажется невозможным. Но, возможно, мы можем быть достаточно уверенными в характере субъективного опыта тех, кого мы разделяем. Хотя это звучит просто, в некоторых случаях для прояснения ситуации может потребоваться определенный объем самоанализа и размышлений. Другие случаи могут быть неопределенными. Как насчет эхолокации летучих мышей? Я могу назвать четыре причины, по которым эхолокационный опыт является слуховым:

1 Уши нужны для того, чтобы слышать звуковые волны, и у летучих мышей есть уши.

2 Услышать эхо - это похоже на что-то.

3 У нейротипичных людей эхолокация обрабатывается в слуховой коре.

4 У врожденно слепых экспертов-эхолокаторов процесс обработки отличается; тем не менее, они описывают свои ощущения исключительно в звуковых терминах.

Поскольку я уже сказал кое-что о первом пункте, я ограничусь остальными замечаниями. Во-первых, я повторю, что феноменологически эхолокация - это просто форма слуха. Нет ничего сверхъестественного в том, чтобы использовать звук для идентификации объектов и определения их местоположения в пространстве относительно собственного тела, или слышать свой путь через пространственную среду. Это обычное дело, хотя думать о звуковом опыте в таком ключе, возможно, немного непривычно. Однако мы знаем, каково это - "увидеть" ушами пролетающее рядом насекомое. Это не зрение, а слух, когда я определяю, что комар жужжит в нескольких сантиметрах справа и по направлению к затылку, двигаясь горизонтально и против часовой стрелки. Правда, эти суждения грубы по сравнению с тем, что делают летучие мыши, но нет ничего загадочного в том, чтобы понять, каково это -