меня вперился тяжелый, ненавидящий взгляд. Все пространство моей головы вмиг заполняется щёлканьем костей и звуком ногтей, скребущих по дереву. И раскаленной иглой в сознание проникает мысль, что все это время они скребли не по паркету, а по крышке гроба. Гроба, в котором эта тварь пролежала черт знает сколько лет. Из которого ее вытащили, перевезли через границу карантинной зоны Суритска и доставили сюда. Чуть не теряю сознание от какофонии в голове. Порождение Мглы ослабляет хватку, и я чувствую, как оно скалится, глядя на мои мучения.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Адам открывает дверь с моей стороны:

— Как самочувствие, Игорек?

Слова даются тяжело, каждое с трудом выхаркивается из наполнившейся кровью глотки:

— Как? Я же… тебя..

Адама сочувственно качает головой:

— Нет-нет-нет. Не меня. Я вообще не знаю, кого вы завалили. Ты у друга своего мог бы спросить, если бы не грохнул его. Хотя и Санжар вряд ли знал, — он отворачивается и обращается к Анзору с братом. — Ну что, обкатка прошла успешно, как думаете? Покупка колдуна себя оправдывает?

Его боевики подобострастно кивают в ответ. Адам обращает на меня черный взгляд:

— Единственное, да, я думал, что вы с Санжаром еще в лесу друг друга перевалите, но ничего. Чернокнижник еще натренируется. Хватку подрастерял и слабоват немного. После долгих лет голода не хватает человеческой плоти и крови.

Распрямляется, потягивается, хрустя спиной, и с наслаждением втягивает стылый утренний воздух. Напевая под нос, идет к машине, и я слышу его команду:

— Анзор, вытаскивайте этого пса обколотого. Будем кормить колдуна. Он заслужил награду.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Дмитрий Козлов

151

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Журналист, писатель и публицист. Живёт в Киеве, малую прозу пишет с 2010 года. Рассказы автора публиковались в таких журналах, как «Фантаскоп», «Космопорт», «Млечный Путь», «Уральский следопыт» и DARKER, а также сборниках издательств ACT и ЭКСМО, среди которых «Тёмная сторона дороги», «Темная сторона сети», «Под знаком Z», «Survarium. Истории выживших», «Хеллоуин». Также занимался новеллизациями по мотивам видеоигр. Приоритетными для себя считает жанры хоррор, фэнтези и НФ.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Толпа у ворот бурлила и клокотала кипящим котлом. Гомонящие люди в масках и чёрных балаклавах прибоем накатывали на стальные ворота, грохоча по металлу кулаками, и откатывались назад. Назаров видел, как среди тёмных силуэтов поблескивают ножи, топоры и ружейные стволы. Из кричащих и скандирующих глоток в промёрзшую темноту вырывались клочья пара.

Толпа требовала освободить своих, угрожая применить силу. И, несмотря на вооружённых автоматами непоколебимых часовых на вышках, торчавших над увитым колючей проволокой забором, даже Назарову было понятно, на чьей стороне сила теперь. Уже сутки у страны толком не было ни президента, ни правительства, и человек в балаклаве теперь весил не меньше человека в мундире. А то и больше. А на автомат всегда мог найтись другой автомат.

Впрочем, всё это Назарова мало заботило. Он пришёл сюда по совсем другой причине, хотя царившая в городе и вокруг СИЗО неразбериха могла несколько облегчить задуманное.

Сквозь гул столпотворения донёсся лязг калитки. Показавшийся в просвете милиционер в бронежилете и с АКС на груди махнул рукой Назарову, и тот успел проскочить в калитку прежде, чем разъярённые и взбудораженные активисты заметили прореху в «обороне» СИЗО. Заперев стальную дверцу, правоохранитель молча побрёл через залитый холодным светом прожекторов двор. Назаров последовал за ним, сгибаясь под хлёсткими порывами ледяного ветра.

В нескольких окнах хмурых побеленных корпусов, окружавших двор, дрожал тусклый свет, но большинство зарешёченных окошек-бойниц глядели на Назарова и его провожатого чёрными немигающими глазницами. Назаров подумал, что там, за решётками, могут быть люди, которые сейчас смотрят на него из своих тёмных камер. От этой мысли по телу отчего-то пробежала дрожь.

Толстые стены административного корпуса окончательно отрезали шум толпы, и Назаров слышал лишь едва слышное шуршание подошв по истёртому линолеуму узкого, казённо-серого коридора. Идущий впереди милиционер шаркал, подволакивая правую ногу. Мимо, под охраной конвоиров, протопало двое мужчин с бритыми, иссечёнными шрамами головами, татуировками с трезубцами, и какими-то узорами, напоминавшими кельтские.

Они казались изнурёнными: у одного левый глаз почти скрылся в огромном набухшем кровоподтёке, но в их взглядах Назаров видел торжество победителей, а в глазах конвоиров — только страх.

Скользя взглядом по табличкам на дверях кабинетов, и посеревшим от времени стенгазетам, Назаров не верил, что у него получилось. Впрочем, расслабляться не следовало. Всё только начиналось.

Сопровождающий остановился у двери с табличкой «Полковник Фокин И. В. Начальник СИЗО № 13 — начальник арестного отдела Киевского следственного изолятора управления ГПтС Украины в Киеве и Киевской области». Постучав, правоохранитель махнул рукой, приглашая Назарова внутрь.

Назаров представлял себе здешнего начальника хрестоматийным милицейским боссом — пухлым, низкорослым, с вечно потным лицом (лоб постоянно промакивает платком), багровым от умеренного, но регулярного употребления спиртного.

Единственным, с чем он угадал, был лоб. На лбу у полковника блестела испарина, но, судя по всему, от духоты: инфракрасный обогреватель хорошо разогрел тесный, убого обставленный кабинет, где кроме стола, двух стульев, рассохшегося шкафа с папками и древнего компьютера был лишь официозный трезубец на выкрашенной в рвотно-зелёный стене.

Фокин был высок и широкоплеч — так, что форма, казалось, вот-вот лопнет на нём по швам. Бледным аристократичным лицом он походил, скорее, на вампира из современных соплежуйских фильмов, чем на милиционера, и форма вкупе с крепким телосложением лишь усиливала этот диссонанс, будто голова и тело были из разных наборов.

Увидев Назарова, полковник провёл рукой по чёрным с проседью волосам, и протокольно улыбнулся одними губами.

— Добрый вечер, — сказал хозяин кабинета, указывая рукой на стул с белыми цифрами инвентарного номера на спинке. Голос полковника был тихим и охрипшим; следом за словами последовал сиплый кашель, и Фокин устало опустился на скрипнувший стул.

Назаров кивнул и сел напротив, поморщившись от кислой застарелой табачной вони, и сложив руки в замок на потёртом столе. Затёрханная столешница (тоже с инвентарным номером на торце) была пуста, если не считать старорежимную хрустальную пепельницу, набитую окурками, и вскрытый конверт, который Назаров тут же узнал.

Это было его письмо. Благодаря работе в органах Назарову удалось передать его полковнику прямо в руки.

Проследив за взглядом Назарова, полковник сухо улыбнулся и вытащил письмо из конверта.

— Спасибо. Ознакомился, — почти прошептал он. Назаров смотрел на белый лист, по середине которого его рукой было аккуратно выведено: «151».

Фокин молчал. Его взгляд