высотой до самого неба, единой стеной рассекали море на две части.

— Это барьер, Лукас, никто не может понять, как он появился и для чего нужен, — сказал только что подошедший Фарфор. Мальчик посмотрел на гоблина, а потом обратно повернулся и продолжил разглядывать барьер.

— Он состоит из воды, и, более того, у него есть подводное течение, — Фарфор пытался завязать разговор с мальчиком. — Мои сыновья утверждают, что за барьером тоже есть земли, они каким-то чудесным образом пробирались туда. Врут, наверное, держат меня за дурака и будоражат внимание их мамы.

— А как зовут маму Ахау и Тахау? — тихим голосом спросил Лукас.

— Ее зовут Бам-бью. И как бы они ей не докучали, она все равно их любит больше, чем меня.

— Моя мама говорит, что любить надо тех, кто этого заслуживает.

— В этом я с ней согласен полностью, пойдем, Лукас, — сказал Фарфор, положив руку на плечо мальчика. — Сейчас дерижомпель наберет высоту и скорость. На палубе станет ветрено и очень холодно. Найдем, что поесть и где лечь.

Фарфор вывел Лукаса в центр палаточного городка, где они увидели, как гоблины, катапилары, канипилары, тайрили пили, ели и танцевали под музыку. Палуба была покрыта кострами на железных подложках, а разнообразные представители рас Поднебесья общались и грелись возле них.

— Вон там наше место, возле костра, где кипит котелок с рисовой кашей.

— С кашей⁈ — обрадовался Лукас.

— Да, это не простая каша, а трольская рисовая каша.

— А мы можем ее попробовать?

— Я договорюсь с хозяином каши, не беспокойся.

Гоблин довел мальчика до палатки. И действительно напротив нее был котелок с дразнящим запахом рисовой каши с мясом. Лукас залез в темную палатку, Фарфор же ушел и через пять минут вернулся обратно с двумя деревянными мисками, наполненными вкуснятиной.

Лукас принял посуду и с огромным удовольствием начал наворачивать ужин.

— Фарфор, а ты произносил фразу: «Каша манная, жизнь туманная». Ты что, кашу не любишь? — с набитым ртом спрашивал Лукас.

— Ну, во-первых, с набитым ртом некультурно разговаривать.

Лукас прожевал и поставил миску на пол.

— Ну а во-вторых, доедай ужин. Отвечаю на твой вопрос: меня в детстве закормили этой манной кашей!

— А я тоже не любил эту кашу, пока мой дедушка втихаря от мамы не начал добавлять мне туда сахарку, — улыбался мальчик с теплотой на сердце.

— А как тебе эта каша?

— Вкусно, очень вкусно, вкуснее я еще ничего не ел, — отвечал Лукас, чавкая. — Моя мама готовит вкусное овощное рагу, но такой вкуснятины я еще не ел.

— Ты очень любишь маму, постоянно о ней говоришь, — подметил гоблин.

— Да, но перед тем как сюда попасть, я поругался с ней. Наговорил всякого, а потом решил отомстить ей, покинув наш дом.

Фарфор склонился к Лукасу:

— А что ты ей сказал?

— Сказал, что мне дома не место и что я бы лучше жил в тюрьме, там хотя бы кормят бесплатно.

Гоблин потрепал Лукаса по голове.

— Знаешь, чем отличается настоящий гоблин-дипломат от самоучки с купленным дипломом?

— Нет, — опустил пустую миску мальчик, дожёвывая кусочки мяса, которые таяли во рту.

— Он всегда помнит день рождения своей возлюбленной, но никогда не помнит ее возраста.

Лукас непонимающе похлопал глазами.

— А еще настоящие дипломаты быстро забывают обиды, идут на контакт и очень любят доедать кашу за друзьями, — искренняя улыбка расплылась на лице Фарфора, и он поставил свою нетронутую плошку с кашей в пустую миску Лукаса.

Мальчик сразу приободрился и с нескрываемой радостью принялся есть.

— А где живет мама?

— В Штутгарте.

— А папа?

— В Москве сейчас.

— А бабушка с дедушкой?

— В Штутгарте, помогают маме ухаживать за мной.

— Странные названия городов. — подытожил гоблин.

Когда Лукас доел, то палатка сильно заколыхалась от ветра, Фарфор сдвинул рядом два лежака и уложил туда мальчика.

— Ты пока ложись, а я посмотрю, что творится на палубе.

— Подожди минутку, побудь еще немного со мной, — просил Лукас.

— Я сейчас, — буркнул Фарфор и выбежал из палатки, попутно прихватив пустые миски.

Он вернулся буквально через десять минут, а в руках вместо мисок красовался железный шар, внутри которого тлели угольки. Гоблин положил его с левой стороны от мальчика, а сам улегся на правую.

— Фарфор, а откуда появились гоблины? — поинтересовался Лукас.

— Может быть, ты помнишь, ранее, когда мы были в Бомберлине…

— Это то место, где ты меня обнаружил?

— Верно, так вот, там мы с тобой проходили мимо большой статуи.

— Да, помню, ты меня еще сильно пнул.

Фарфора слегка перекорежило, он отвел глаза в сторону, а потом, проглотив комок в горле, продолжил:

— Отраженное в статуе существо — наше божество, зовут его Дэкс. Он и есть первый гоблин и родитель всего Гоблинариума.

— Он мало похож на вас.

— Отчасти это так. Существует легенда, ты хочешь ее послушать?

— Конечно! — воодушевился Лукас, прижимая одеяло спальника к себе.

— Когда мы с тобой пробирались сквозь канализацию Бомберлина, на нас напали существа, их называют грамлинами.

— Это было плохое время для нас.

— Грамлины — это дальние родственники гоблинов, как говорят писания, и действительно между нами есть сходство, кроме ума, разумеется.

— Неприятные, страшные создания, — говорил мальчик, наблюдая, как ветер сильнее затрепал потолок палатки.

— Так вот, давным-давно грамлины делились на три вида. Сами грамлины — тупые, сильные; кремлины — более умные, но чуть слабее грамлинов; и самые умные, но самые слабые и безобидные — это гроблины.

Лукас немного откатил шар с угольками подальше от себя.

— Когда кремлин додумался взять в руку палку и использовать ее в хозяйстве, то грамлин, насмотревшись на него, взял палку и использовал ее для побоев своих сородичей. В итоге всю тяжелую и грязную работу стали выполнять гроблины и кремлины.

— Это неправильно!

— Согласен, несправедливо, но так в тот момент было устроено Поднебесье.

— И что же дальше?

— Обычно на охоту грамлины брали с собой гроблина, чтобы он на всем пути таскал копья и туши, если кого поймают, конечно. Тут-то и начинается история самого известного и почитаемого существа Гоблинариума. Совсем юный Индэкс, он же Дэкс, взвалил на себя ношу