мохноногие лошадки смирно шли в поводу, хоть и фыркали недовольно – брызги им тоже не нравились. Должно быть, они уже ходили этим путем.

Оборачиваясь, я видела, как Чарим беззвучно шевелит губами и, по-моему, изо всех сил старается не зажмуриться. А потом он все-таки взглянул в сторону и вниз и застыл почти точно посредине моста, не в силах пошевелиться – такая разверзлась под ним бездна…

Пришлось возвращаться за ним – говорю же, мост достаточно широкий, чтобы десяток конных мог в ряд проехать, – брать за руку и так вести дальше. Мой отец тоже когда-то провел меня за руку по этому мосту, показывая, насколько он надежный и, хоть вздрагивает порой, рушиться не собирается и простоит еще века и века, если только горы снова не решат встряхнуться. Но вряд ли это произойдет именно тогда, когда мы здесь идем, да и звери предупредят о подобном, они чуют такие сотрясения и заранее уходят подальше.

– Ленни, глянь… – попросил Чарим, когда мы ступили на другой берег, и бессильно осел наземь, ноги его не держали. – Я совсем седой или только наполовину?

– По-моему, каким был, таким и остался, – пожала я плечами. – Ну разве что пара седых волосков добавилась. В усах.

Вот это подействовало на Чарима бодряще – он живо вскочил и принялся ощупывать свои драгоценные усы. Спасибо зеркальце у меня не попросил!

Пришлось зажечь лампу: грибы уже почти совсем не давали света, вдобавок здорово размякли от брызг. Это когда они растут, воду им только подавай, а стоит сорвать – береги от сырости, не то скоро расползутся в склизкую лужу! А новых достать бы не удалось – слишком опасно карабкаться за ними по мокрым камням…

– А теперь придется ждать провожатого, – сказала я, когда мы отошли подальше от реки и стало возможно говорить просто громко, а не кричать во весь голос. – Я помню, что впереди должен быть каменный лес, но не уверена, что найду нужный поворот, а заблудиться здесь…

– Врагу не пожелаешь, – согласился Чарим и вдруг сдавленно то ли охнул, то ли всхлипнул, когда огромная скала прямо перед нами вдруг пошевелилась и отделилась от стены, обретая почти человеческие очертания.

Золотом сверкнули насечки на руках великана – широкое узорчатое кольцо вокруг запястья, выше – два зубца и полумесяц рогами вниз… Сам старейшина клана Гартараг пожаловал нам навстречу!

– Сайтор… – глухо пророкотал он, нагибаясь и протягивая ко мне громадную ладонь. – С возвращением…

– Дедушка Гарт! – вскричала я и, бросив поводья Серебряного Чариму (хорошо еще мы не успели развязать лошадям глаза), с разбегу запрыгнула на эту ладонь, как делала с детства. – Дедушка Гарт…

Горномогучий выпрямился во весь рост, поднеся меня к самому своему грубо высеченному, тронутому временем, но по-своему привлекательному лицу. Я могла обнять только его подбородок, и это все равно что обнимать скалу, только этот камень был теплым… и влажным почему-то.

– Осторожнее, дедушка, – сказала я, утерев глаза рукавом, – не то мхом зарастешь!

Он ничего не ответил – горномогучие вообще немногословны, – лишь покачал тяжелой головой, рассматривая меня так и этак.

– Взрослая стала, – проговорил он наконец. – Кто посвящал?

– Никто, – помотала я головой, – равнинные вовсе не знают, что и когда нужно делать, а никого из наших там не было.

– Кто-то был, – ответил Гарт, глядя на меня в упор. – Даже если его не было.

– Я только вот об этом подумала, – сказала я, вынув маску. – Я взяла ее до своего дня явления, надела… и после ничего особенно странного со мной не случалось. Мне даже удалось кое-что вспомнить.

– Не трещи, – велел он. – Не поспеваю. Среброликий… откуда им взяться на равнине?

– Неоткуда, дедушка Гарт, – тихо ответила я. – Там только их маски. Княжеские трофеи. И ваши там тоже есть. Я перечислю, кого сумела узнать. Один из твоего клана там точно был, совсем юный, из младшей ветви, а имени его я не знаю.

После долгой паузы горномогучий проронил:

– Аррат. Пропал три зимы назад. Горы скорбят…

Он помолчал еще немного, потом сказал:

– Надо идти. Перевал ждет хозяйку.

– А тот отряд, что идет туда?

– Задержится, – ухмыльнулся Гарт и развернулся.

– Дедушка Гарт, подожди, со мной друг! – спохватилась я.

– Ну так пускай полезает.

Великан снова наклонился, и я протянула руку Чариму.

– А… а лошади как же? – выговорил он сквозь отчетливый стук зубов.

– Не отстанут, только глаза-то им развяжи, – ответил ему Гарт. – А отстанут – чутконосый доведет. Ну, не мешкай! А еще нас неповоротливыми называют…

Да уж, видала я этих неповоротливых что в деле, что в пляске: не всякий человек за ними угонится, а угонится, так свалится без сил… А скалу поди утоми! На это только среброликие способны, я уж говорила, ну так они и не люди.

Чарим опасливо залез на ладонь Гарта, а оттуда перебрался на его могучее плечо. Я привыкла так путешествовать, придерживаясь за завиток бороды горномогучего, а Чариму посоветовала:

– Лучше сядь, а то с непривычки можно соскользнуть. Ты что так рассматриваешь?

– Да я думаю, какой величины было чудовище, из шкуры которого плащ у этого достойного господина пошит, – прошептал он и впрямь уселся, привычно подобрав под себя ноги.

– То не чудовище, – прогудел Гарт. Слух у горномогучих отменный. – То камень.

– Волосатый?! – не поверил Чарим и снова потрогал то, на чем сидел. – И вроде даже не шибко жесткий…

– Угу… Пока растет, – довольно ответил великан и выпрямился во весь рост. Пещера была достаточно высока, чтобы он не задевал ее своды головой. – Потом затвердеет. Ну, довольно болтать. Идем.

При своем гигантском росте и размерах передвигаются горномогучие очень тихо. Никакого гула и грохота – это они только в пляске любят притопывать так, что с гор лавины сходят, – только земля едва заметно сотрясается, да изредка со стен сыплются камешки. А ходят они вроде и не слишком быстро, но… кони наши спешили следом рысью!

Я видела, Рыжий сперва заметался: впереди был кошмарный великан, но оттуда же звал хозяин, а позади в темноте ревел водопад, и выразительно лязгал зубами чутконосый. Наконец мохнатые лошадки спокойно потрусили за горномогучим, которого ни капельки не боялись, Серебряный, недовольно всхрапнув, последовал за ними, и Рыжему ничего не оставалось, кроме как присоединиться к остальным.

Путь был неблизкий, времени поговорить хватило. Горномогучие немногословны, это верно, зато не отвлекаются на малозначимые детали, говорят по делу, емко и исчерпывающе. Вот и старый Гарт Гартараг сообщил: да, дела в горах обстоят неважно.

Разведчики чутконосых и легколапых уже находили следы странных существ, каких раньше здесь не водилось.