и после упорного, просто дьявольского сопротивления, полностью уничтожены. Они смогли бы переломить ход боя, если бы участвовали в начале атаки и потом успели отойти в цитадель города. Но цитадель уже сдалась французам, и несчастным мусульманам пришлось отходить в западную часть Сан-Джермано, не имевшую ворот и представлявшую собой натуральную ловушку, в которой они и погибли.

Пикинеры, арбалетчики и остальная часть немногочисленной армии Шарля перебили их всех до единого, завалив городские улочки западной части Сан-Джермано горами трупов. Наемники кинулись грабить, жечь, резать, насиловать и убивать местных жителей, и вскоре над городом пронеслись крики женщин, стариков и детей, на долю которых выпала печальная участь стать добычей опьяненного кровью врага.

Принц медленно, гордо вскинув голову, подъехал к королевскому шатру, стоявшему на небольшом холмике. Шарль-младший едва сдерживался от клокотавшего внутри него счастья. Он спрыгнул с коня и подбежал к палатке, из которой неспешным шагом вышел король и его отец.

Юноша, краснея и задыхаясь от возбуждения, встал на одно колено перед отцом и звонким срывающимся юношеским голосом произнес:

– Сир! Отец мой! Более семи сотен апулийских сеньоров сложили сегодня оружие, сдавшись на мою милость!

Шарль-отец едва удержался, чтобы не прослезиться. Он молча обнял сына и поцеловал горячие мальчишеские щеки. Юноша вырвался из его крепких объятий и, все еще находясь под впечатлением удачного сражения, воскликнул:

– Сир! Ваше величество! Батюшка! Я поручился перед этими благородными сеньорами, что вы не обидите их!..

Король засмеялся и ответил, поворачивая голову к пленникам:

– Синьоры! Слово моего сына и наследника нерушимо! Я отпускаю всех вас на свободу, но прошу дать мне слово, что я не увижу вас в рядах армии вероломного Манфреда!.. – Он еще раз окинул взглядом ряды пленников. – В качестве залога я попрошу вас оставить у меня, – он сделал паузу, – на хранении, ваши гербовые щиты и флажки-пенноны, дабы мои герольды смогли зафиксировать ваши имена, титулы и регалии!..

Из рядов пленников вышел невысокий, но крепкого телосложения рыцарь, который преклонил колени перед Шарлем и громко ответил:

– Ваше величество! Мы клянемся, что не извлечем наше оружие из ножен и не обратим его против вас, самого благороднейшего и рыцарственного из королей! – Он повернул голову. Пленники почти стройным хором повторили. – Клянемся!

Шарль милостиво протянул руку для целования и произнес:

– Так ступайте по домам, синьоры! Жду вас всех в Неаполе, где я приму оммаж у своих новых подданных!..

Каждый из пленников медленно подходил к Шарлю и, опускаясь на колени перед ним, целовал его руку и называл свое имя, титул и регалии, которые три королевских герольда записывали на свитках пергаментов, после чего поднимался с колен и покидал лагерь армии победителей.

– Не делаете ли вы, сир, большую ошибку… – Шарль услышал за своей спиной тихий и вкрадчивый голос Гоше де Белло. – Вдруг они возьмут, да и обманут вас…

– Глупость! Никто из них не захочет быть проклят и опозорен до скончания веков… – Шарль отрицательно покачал головой. – Наоборот! Они разъедутся по домам и растрезвонят на все королевство о моей милости, моем великодушии и благородстве! Даже если Манфред и загонит их в войско, вот увидишь, они сдержат слово, данное мне сегодня…

Город и крепость Сан-Джермано был взят столь стремительно, неожиданно, нагло и по-хамски, что король решил не останавливать своих наемников, занявшихся грабежами, разбоем и насилием над жителями. В конце концов, подумал он, это самое, что ни на есть, гибеллинское гнездо, построенное отцом его наследственного врага, пускай себе грабится и горит…

А что же Беатрис?..

Бедная шпионка, не успев толком придти в себя после стольких жутких испытаний, выпавших на ее девичью душу, снова оказала в пламени кошмара. Комендант, прекрасно понимая, что враги могут сотворить с сестрой могущественного рыцаря Анибальди, рискуя жизнями нескольких своих самых надежных воинов, кое-как спустил с тыльной стены крепости девушку, которая опрометью кинулась бежать к горам, подступавшим к Сан-Джермано с этой стороны. О лошадях можно было забыть, оставалось только спасаться, ведь ее могли схватить наемники Шарля, которые, мало заботясь о приличиях и не интересуясь титулами Беатрис, могли запросто изнасиловать и убить ее. Она бежала к небольшой рощице, росшей на склоне гор, продираясь сквозь заросли колючих кустарников, царапая свои прелестные руки и ноги. Несколько раз ей приходилось валиться на землю, чтобы не попасться в лапы мародеров и грабителей, рыскавших вокруг крепости в поисках легкой наживы, но все-таки она смогла добраться до спасительной рощи, где упала под первым же деревом, обессиленная физически и измотанная морально.

Беатрис пролежала до ночи и решила двигаться дальше, когда непроглядный сумрак накрыл рощу и равнину, где догорал Сан-Джермано, Беатрис поднялась и побрела к югу, надеясь встретить части, верные Манфреду. Морозец, едва ощутимый, но немного колкий, приятно холодил лицо и руки девушки, заставляя напрягаться и быть постоянно настороже. Несколько раз мимо нее, спрятавшейся в кустах или за деревьями, проносились группы всадников, рыскавших по окрестностям с зажженными факелами. Она слышала крики грабителей и вопли жертв, попавшихся в их жадные руки, но продолжала красься к южной дороге, двигаясь туда, где, по ее пониманию, может быть безопасно.

Только к утру следующего дня ее, обессиленную и продрогшую до костей, обнаружил передовой разъезд разведки Манфреда. Воины приняли ее за оборванку и нищенку – настолько она испачкалась сама и изорвала свое платье, но, когда она назвала имя своего брата, они побледнели и, предоставив коня и теплую накидку, сопроводили несчастную шпионку к лагерю графа Джордано, верного союзника и вассала Манфреда.

Когда Беатрис пришла в себя, отогрелась, утолила жажду и голод, она, как могла, рассказала графу о трагических событиях в Сан-Джермано. Тот, поначалу, не поверил услышанному, решив, что это бред больной Беатрис, перепуганной событиями прошедшей ночи, но разведка, вернувшаяся от города, подтвердила ее слова. Сан-Джермано, неприступная и отлично снабженная провизией твердыня, был в руках врага, зарево пожарищ было видно издалека…

– Срочно пошлите гонца к его величеству! – Граф Джордано приказал оруженосцу. – Сообщите о падении Сан-Джермано. Дорога на Неаполь открыта… – он потер свое усталое лицо руками, словно пытаясь прогнать наваждение, окружившее его своими крыльями. – Господи! Да что же это такое?! Просто не верится… – граф посмотрел на нее. – Синьорина, вы то лично что думаете обо всем случившемся?..

– Граф, мне трудно самой поверить, тем более что-то сказать! – Беатрис всплеснула руками и заплакала. – Словно кто-то невидимый мешает нам, в самый последний момент, срывая все наши планы! Мой возлюбленный Лучано… – она заплакала. – С него живьем содрали кожу и четвертовали…

– Бог