«И тогда он сможет на мне жениться», – значилось в недоговоренном. Семья Алиссии была куда как знатнее её возлюбленного, и за простого гофмейстера её никто бы не отдал. А вот член совета!

Рэми разгадала недоговоренное в момент, как и то, что гофмейстер безбожно лгал. Едва ли он станет разрывать уже объявленную помолвку, да и вряд ли брак с Алиссией ему хоть когда-то был интересен.

– Боже мой! – без сил рухнула в кресло принцесса, понимая, что ситуация складывается – паршивее некуда.

– Рэми, я не знала, – заплакала Алиссия.

Она плакала не от страха за свою судьбу, а от осознания того факта, что подвела подругу, что таким роковым образом ошиблась, неверно просчитав её планы. Преданность была основным качеством её сильного характера, и преданность эта всецело принадлежала Рэми. Если бы Алиссия только знала, что подруга теперь выступает на стороне Мариана, никакая, даже самая безумная, любовь не застила бы ей глаза и не толкнула бы на поступки, нарушающие планы принцессы.

– Конечно, не знала, – сжала нервно пальцы Рэми, подтверждая, что и не думала, будто бы Алиссия могла предать её осознанно. – Я… Алисс, ты ничего не бойся, я придумаю, что делать, – пообещала она, вставая. – Я договорюсь.

Крепко-крепко обняв подругу, она постучала, чтобы её выпустили, и отправилась на поиски Эртана.

Тот обнаружился в том же кабинете, где они уже изучали письма, и совсем не удивился её визиту.

– Мы поговорили, – сходу уведомила Рэми, проходя на центр помещения. – Эртан, она неверно оценила мои политические убеждения и думала, что я веду игру против Мариана, а не за него. Мы поговорили, – с нажимом повторила он, – и это недоразумение разрешилось. Нет никакой нужды опасаться её впредь – она больше ничего подобного не сделает.

Её речь не произвела на него никакого впечатления: он был уверен, что Алиссия найдёт способ оправдаться перед подругой и задурить ей голову.

– Рэми, – вкрадчиво начал он, надеясь воззвать к её здравомыслию, – ты же понимаешь, как по-детски это звучит? «Больше не буду!» – это про нашкодившего ребёнка, а не про шпиона.

– Алиссия не шпион! – возмутилась Рэми.

– В самом деле? – мягко поднял брови он.

Она смешалась.

– Она действительно больше не будет, Эртан! – горячо заверила его. – Я ручаюсь за неё.

Чувствуя, что попал в серьёзный переплёт, он всё-таки попытался вывести беседу на рациональный уровень:

– Рэми, я не сомневаюсь в том, что ты ей доверяешь. Но я – не могу ей доверять, – холодно заключил он. – Она могла просто обмануть тебя.

– Она бы никогда!..

– Вот как? – мягко удивился он. – Выходит, и про это ты была в курсе? – он выразительно потряс компрометирующими письмами.

Покраснев, она бросилась на защиту подруги:

– Я просто не спрашивала! Если бы я спросила, кому и почему она пишет так много, она бы сказала!

– В самом деле? – его лицо резко отобразило высочайшую степень скептицизма. – Рэми, ей ничего не стоит обмануть тебя, потому что ты ей доверяешь. Ты не можешь смотреть на это дело беспристрастно, – даже с каким-то упрёком заявил он.

В своей жизни ему бесчисленное количество раз приходилось призывать самого себя к беспристрастности, и сейчас ему и в самом деле было и странно, и обидно, что она не может поступить так же – а ведь дочь короля же! Должна уметь!

От удивления и шока Рэми захлопала ресницами.

– Что? – глупо переспросила она. – Какая беспристрастность, Эртан? Это моя единственная подруга!

Он понял, что переплёт, в который он попал, не просто серьёзен, а катастрофически серьёзен.

– Рэми, – несколько растеряно попытался защитить свою точку зрения он. – Пойми и ты меня. На кону слишком многое. Ты же знаешь сама, каково наше положение. Алиссии удалось раскопать точные сведения о численности моей личной гвардии – это слишком опасно, пойми. Имеющий глаза и уши легко сделает из этих цифр выводы. Я не могу допустить, чтобы эта информация всплыла. Я не могу допустить никакого риска, – с отчаянием повторил он, пытаясь достучаться до неё.

Тут до Рэми тоже дошло, что они с Алиссией попали в переплёт.

– Ты… – побледнев, отшатнулась она, вообразив себе худшее.

– Нет, – порывисто дёрнулся к ней он, но она не позволила к себе прикоснуться, резким жестом удержав его на расстоянии. – Нет, Рэми! – заверил он её. – Я договорился с Эрьеном, она поживёт в его форте…

– Поживёт в его форте? – склонив голову набок, тихо переспросила та. – Всю жизнь, да?

– Лет десять, – запустив руку в волосы, признался он. – К тому времени я планирую значительно усилить нашу военную мощь, и…

Принцесса даже слушать не стала его планы. Сделав сдержанный жест рукой, она оборвала его пояснения и резюмировала:

– Что ж, отлично. Я тоже поживу в этом форте. Лет десять, – с милой улыбкой она сделала реверанс и вышла с гордо поднятой головой и прямой спиной.

Эртан с досадой саданул кулаком по столу. Он не знал, как поступить. Ситуация была патовая: он не мог себе позволить просто отпустить Алиссию. Как бы Рэми ни была уверена в её преданности. Цена ошибки слишком высока, он просто не имеет права на это пойти.

Почему же она не желает понять?

Сморщившись, как от боли, он догадался: она всё прекрасно понимает.

Но для неё это ничего не меняет.

Она не оставила бы подругу, даже зная наверняка, что та предаст снова.

Она могла себе позволить такую роскошь, как безоговорочная верность друзьям, а он – не мог. За ним – целая страна, за которую он отвечает.

Единственное, на что он надеялся в этот момент – что она остынет и начнёт смотреть на вещи более трезво и здраво. Ну не может же она всерьёз угрожать ему разделить судьбу раскрытой шпионки и десять лет проторчать взаперти в пограничном форте!

Однако какой-то червячок сомнений внутри его сердца говорил: ещё как может.

Это же Рэми.

…вернувшись в комнату Алиссии, принцесса с достоинством объявила, что дело улажено, но теперь им придётся сменить место жительства и смириться с некоторыми ограничениями по части передвижений.

Напрасно Алиссия пыталась её отговорить: Рэми приняла решение и собиралась последовать ему до конца.

О да, она понимала Эртана и его мотивы.

Как понимала и то, что никогда не сможет эти мотивы принять и никогда не сможет быть с человеком, для которого государственные интересы превыше дружбы.

У Рэми был романтичный склад натуры. Она была способна оценить политическую необходимость, принести для неё серьёзные жертвы, смирить себя. Но в её системе приоритетов были вещи гораздо важнее, и одной такой вещью была дружба.