На этом месте Рэми покраснела от гнева и холодно перебила:

– Не передёргивай, Рас. Он сделал это лишь потому, что ему всё ещё нужны дети от ниийской принцессы.

Тот отшатнулся: она явно не потеряла формы и всё ещё умела найти именно те слова, которые ударят по больному.

Он всё-таки попытался сделать ещё одну попытку:

– Рэми, правда, он очень любит тебя, и теперь мучается…

Она снова не стала слушать. Сделав шаг вперёд, она тем заставила его замолчать и припечатала:

– Он – ралэс. А беспристрастным гарантам мира любить не по чину.

Сделав резкий жест: «Вы свободны, сударь!» – она отвернулась.

Ему ничего не оставалось, как уйти, и он не увидел, что она плачет.

А вот Алиссия – увидела.

– Рэми! – поражённо воскликнула она, подбежав к подруге. – Что случилось?

Помолчав, та призналась:

– Я сделала большую глупость, Алисс. Я влюбилась в него.

Она ожидала разных реакций, но Алиссия её удивила. Подскочив, в гневе воскликнула:

– Да что же ты творишь тогда?! – схватила подругу за руку и потащила к двери.

– Что ты делаешь? – возмутилась принцесса, не давая себя тащить.

– Что ты делаешь! – перевела акцент Алиссия. – Рэми, как ты можешь?

– Что могу? Сядь и объясни толком! – вытерев слёзы, она и сама присела.

Устроившись рядом, Алиссия принялась пылко объяснять свою позицию:

– Господи, Рэми, не будь дурой! Если бы ты только понимала, – с глубокой застарелой тоской воскликнула она, – какое это чудо – взаимная любовь! Рэми, ты просто не понимаешь, какое это чудо! – принялась она заламывать руки. – А ты, ты! – заплакав, продолжила: – Ты не можешь отказываться от этого, так нельзя! Не ради меня, пожалуйста!

Ей слишком много в своей недолгой жизни пришлось страдать от безответных чувств, и мысль о том, что подруга, которой повезло куда как больше, теперь так бездумно отворачивается от подобной ценности, причиняла ей острую боль.

Все её переживания были Рэми понятны; обняв её, она возразила:

– Алисс, я не могу иначе. Не ради тебя, ради себя.

Они немного посидели, плача друг у друга на плече над своей несчастной судьбой.

Потом Алиссия вдруг шмыгнула носом и предложила:

– Слушай, давай сбежим.

Оценивающим взглядом окинув окно, Рэми согласно кивнула, но внесла коррективы:

– Ты беги, а я прикрою.

Та подскочила от негодования, но Рэми пояснила:

– Дочери ниийского короля они ничего не сделают. Так я смогу выгадать тебе немного времени, а потом найду способ присоединиться.

Тихо переговариваясь, они стали обсуждать план побега.

Вот тут-то Рэми и пожалела, что в своих марианских приключениях привыкла целиком и полностью полагаться на клан А-Ларресов! Это казалось мудрым решением раньше, но теперь ошибка стала очевидной. Если бы у неё был хоть один друг вне этого клана!

Но она оказалась недальновидна. Она не подумала, что будет делать, если однажды ей придётся идти против А-Ларресов – и теперь не могла назвать никакого человека, который мог бы помочь им в этом плане.

Как оказалось, Алиссия, напротив, имела некоторые идеи на этот счёт – она уже успела свести в столице знакомства с людьми, отнюдь не лояльными власти, и надеялась найти у них помощь.

Сложность представлялась в том, чтобы покинуть Мариан – его границы либо проходили по местам, где сама природа являла собой непреодолимое препятствие, либо тщательно охранялись фортами.

Порассуждав, они пришли к выводу, что, если знакомые Алиссии не найдут способа её переправить, можно попробовать обратиться к А-Верпам.

– Ты, главное, скажи Элпи, что это здорово насолит Эртану, – порекомендовала Рэми, радуясь, что хоть немного разобралась в местных интригах.

После этого она сняла серёжки и отдала подруге:

– Возьми, мне больше нечего тебе дать, я с собой ничего не брала в дорогу, – даже сегодняшнее ниийской платье она одолжила у самой Алиссии. – А  деньги не помешают. Когда окажешься в безопасном месте, – продолжила она давать инструкции, – отправь письмо. Лучше мадам Лесте, так не заподозрят. От имени её тётушки. Я пойму.

После этого они стали гадать, как выбраться из окна – этаж был всего-то второй, но прыгать всё же оказалось высоковато. Решено было пойти классическим путём, подсмотренным в романах: разодрать простыню и сделать верёвки. Но как разодрать? За дверью наверняка Эрьен дежурит, как бы ни услышал!

Пораскинув мозгами, Рэми закатила грандиозный скандал, когда им принесли обед. Она была на высоте! Била тарелки и орала, как базарная торговка! Сперва к ним сбежался чуть ли ни весь дом, но, получив кто едой, кто напитком, кто посудой – разошлись. В этой суматохе никто не заметил, чем там занимается Алиссия в углу – логично же было спрятаться от бушующей принцессы – и простыня оказалась удачно разорвана.

После испорченного обеда было логично потребовать ужин пораньше и отослать всех к дьяволу. Подперев дверь стулом, на всякий случай, девушки дождались темноты, ещё раз обнялись, помолились – и принялись осуществлять свой план.

Алиссия была не очень-то хороша в плане умения лазать по верёвкам, но лепные украшения фасада, местами весьма плотный плющ с почти древесными побегами и позаимствованная у Рэми юбка-брюки ей помогли. Вскоре она твёрдо стояла на земле.

Вздохнув, Рэми закрыла окно, припрятала простыню и погрузилась в молитвы – единственное, чем она теперь могла помочь подруге.

Как и планировали подруги, побег обнаружили только утром, и даже не сразу – Рэми действительно удалось потянуть время. Но вот когда дело всё же вскрылось, конечно, поднялась шумиха. Эрьен тут же отправился на поиски, а вот Эртан пришёл читать выговоры.

Он выглядел усталым и ступал непривычно тяжело; не поздоровавшись, самым светским тоном поинтересовался:

– Мало было вонзить мне нож в сердце, нужно ещё и в спину добавить?

Безупречно холодная Рэми вежливо приподняла бровь и отметила:

– Ты драматизируешь.

– Возможно, – не стал спорить он, складывая руки на груди и прислоняясь к закрытой двери спиной. – Но, знаешь ли, это весьма… бодрит, когда твоя жена способствует побегу государственных преступников.

Всё столь же безупречная, она мило и любезно поинтересовалась:

– И что на этот случай велит твой долг? – и с ясной улыбкой предположила: – О, наверно, меня теперь полагается казнить! – лёгкая усмешка скорее угадывалась, чем читалась в её тоне: – Только вот ведь незадача, этого ты сделать не можешь: ведь тогда мой отец сотрёт твою страну с лица земли.