— Хранительница Пути? — спросил он.

— Время, Хаджар… его почти не осталось. Постарайся не отставать.

Дракон расправил свои золотые крылья. Он взмахнул им, разрушая горы и холмы из облаков. Он поднял кучевые цунами и создал белоснежные землетрясения, а затем понесся все выше и выше к темнеющей синеве.

Хаджар, взмахнув своими крыльями, мгновенно ощутил сопротивление. Будто что-то могучее и неприступное не позволяло ему подняться выше.

Он едва не задохнулся во власти этой силы, как словно через призму шума ветра услышал:

— Держись моей тропы, Хаджар! Погибнешь!

С трудом, среди мглы и хоровода разбитого калейдоскопа реальности, Хаджар увидел золотистую тропу, которую оставил позади себя воспаривший над облаками дракон.

Хаджар, собрав все силы и волю в едином порыве, взмахнул крыльями и смог дотянуться до спасительной нитки, спущенной ему откуда-то со звезд.

Она опутала его и, будто поместив в спасительный кокон, снова позволила дышать.

— Быстрее, Хаджар! Долго я не удержу!

Хаджар взмахнул крыльями. Он поднимался все выше и выше. Облака, которые возвышались вокруг него древними городами, падали куда-то вниз. Из гор они превращались в насыпи, из насыпей — в маленькие точки, пока и вовсе мир не разделился на две части.

Все, что было над ним — холодная пустота тьмы, в которой застыли в своей обманчивой неподвижности звезды, на самом деле плывущие быстрее, чем сама мысль.

А снизу — несущиеся покрова облаков, по сравнению со звездами — не двигающиеся и вовсе.

И в этой тьме единственным ориентиром оставался дракон Гевестус, чья крылья прорезали во мгле золотую тропу. Вместе, в полной тишине, они летели по тьме, внутри которой, порой, Хаджар видел какие-то силуэты.

Они манили его своими очертаниями вспышек собственной памяти. Будто он должен был их знать, помнить. Словно он пришел сюда только ради них.

— Не своди глаз с тропы, Хаджар! — набатом прогремело в голове. — Не поддавайся тьме! Хранительница уже близко.

Хаджар, не без труда, отвел взгляд в сторону. Краем глаза, перед тем как полностью сосредоточиться на золотой тропе, он увидел нечто, что выглядело куда отчетливее других теней.

Хаджар увидел самого себя.

Только какого-то другого.

Не такого, как он видел уже больше сотни лет в различных отражениях. Тьма показала его совсем иначе…

Хаджар взмахнул крыльями еще раз и помчался следом за драконом. Они мчались по темной глади, а звезды больше не светили над их головой. Теперь они были везде — сверху, снизу, справа, слева. Своим светом они пытались одолеть мглу, и, пусть их становилось все больше, но тьма не сдавалась.

Казалось, что она и вовсе не обращала внимание на тщетные попытки света одолеть себя. Так же, как слон не обращает внимание на лающую бродячую собаку.

— Ты снова здесь, последний генерал.

Хаджар сжал и разжал кулак. Он снова был собой. Стоял посреди тьмы перед ликом той, кого уже видел прежде.

— Хранительница, — опустился на колено Гевестус. — я привел к тебе ищущего путь среди звезд, дабы он мог найти свой свет во тьме.

— Значит все идет своим чередом, последний генерал, — она все так же стояла рядом со своим сотканным из звездного неба львом. — Я чувствую, что уже пали древние стены. Горн пропел свою песню. Последний Король уже ходит среди живых и вновь поднимает знамя войны. Угли освободили сокрытое в них пламя. Все идет так, как должно идти, последний генерал… а значит и тебе должно пройти своей дорогой.

Хаджар смотрел на это создание, вспоминая, как оказался здесь впервые. В тот раз слова Хранительницы показались ему ничего не значащим набором фраз, а теперь…

Проклятье…

Хранительница выглядела точно так же, как её запомнил Хаджар. Вплоть до того, что ему казалось, будто она даже не поменяла своей позы.

Она стояла на каменной платформе, застывшей посреди темной пустоты, прореженной редкими вспышками ярких звезд. Был ли это космос или нечто иное — Хаджар не знал.

Позади Хранительницы (Хранительницы чего?) лежал огромный пламенный лев. Сотканный из белого пламени и света, он спокойно взирал куда-то вдаль.

И если в первой свой визит в это странное место, Хаджар даже ощутить мощи существа не мог, то сейчас… сейчас он прекрасно понимал, что это создание — лев из звездного огня, был настолько силен, что своим дыханием мог разом уничтожить все земли, на которых ступала нога Хаджара.

Разом…

На его фоне миниатюрная Хранительнца выглядела хрупкой и незначительной. Её каштановые волосы развевались на звездном ветру, а зеленый плащ стелился по земле. И, все же, Хаджар не ощущал её.

Видел, но не мог почувствовать присутствия.

Это могло означать только одно — Хранительница обладала куда более ужасающей мощью, нежели её питомец. И это… не то, чтобы пугало. Хаджар встречал за время своих странствий слишком много существ иных порядков силы, чтобы ощущать тот ужас, о котором пели барды.

Нет, это скорее открывало перед ним новые горизонты. А еще, едва слышно, напоминало, что старшие боги, обитавшие в своих дворцах на Седьмом Небе, могли быть даже сильнее Хранительницы.

— Ты пришел сюда, последний генерал, а значит я должна указать тебе путь, — Хранительница стояла спиной к нему, так что он не видел лица существа. Именно “существа”, так как в том, что это был ни человек, ни демон, бог или фейри, сомневаться не приходилось. — Это древо света, последний генерал.

Она взмахнула рукой и пространство вздрогнуло. Пространство таких масштабов, что никакие слова не смогли бы его описать, а разум постичь.

Перед Хаджаром закружилось ночное небо. Пришли в движения звезды. Заплясали в неудержимом хороводе целые галактики. И так продолжалось до тех пор, пока они не сформировали, на расстоянии в многие и многие миллионы километров нечто, напоминающее куст, заключенный в рамку из созвездий и галактик.

Гевестус, который все так же стоял в коленно преклонный позе, что-то прошептал. Что-то очень вдохновенное, но вряд ли цензурное.

Хаджар же лишний раз убедился, что это попросту не могло быть реальностью. Ибо никакая сила не могла быть настолько могущественна. Она бы попросту развоплотилась и была уничтожена собственной мощью.

Наверное…

— Что теперь, достопочтенная Хранительница? — с поклоном спросил Хаджар.

Существо, кем бы оно ни было, повернулось в полоборота к Хаджару, но лица все так же скрывали густые волосы.