Парни напряженно думали — я так понял над тем, много это или мало сорок рублей в месяц? Для школьника эта сумма казалась грандиозной — и правильно, ее бы хватило, чтобы слетать в Сочи, пару дней там погулять и вернуться обратно. Но они также знали сколько зарабатывают их родители, и понимали, что на сорок рублей сильно не разгонишься.

Больше вопросов не было — я решил тему свернуть, дав им возможность снова все обдумать.

В школе Кириешка меня отловила и сообщила, что во вторник я еду-таки в Брянск на олимпиаду по обществоведению. Эх, а жизнь после возвращения из Перми только начала мне нравиться!

Глава 22

02.04.1971 г. Святославль

Больше ничего примечательного в школе не было — единственное, сегодня как раз была химия, и я впервые за эти недели отнесся к предмету максимально серьезно. Договорился же с пацанами! Хотя, скорее всего, надо мне будет репетитора найти — сам я на пятерку вряд ли вытяну. Учебник-то имеется, но в смысле написанного надо же еще суметь разобраться!

По дороге на завод забежал в больницу, в надежде узнать, как состояние Васи. Целенаправленно искал одного из двух докторов, с которыми Терентьев разговаривал в моем присутствии, в надежде, что вспомнят и поделятся информацией, а не отошьют настырного пацана. Первым нашел нейрохирурга, и сработало — он мне поведал, что Васю перевезли вчера вечером в Брянск, и до этого он из комы не вышел. Ну, хоть не помер и поехал в более серьёзную больницу, чем наша. И тут же меня осенило — я же на эту клятую олимпиаду поеду именно в Брянск! Заодно и Васю там навещу, авось он к тому времени уже и из комы выйдет.

На заводе первым делом сходил в помывочную. Теперь я туда наведывался при каждой возможности, а сегодня так и вовсе это была вещь нужная. Таки в гости к родителям девушки пойду, лишние запахи мне не нужны. А то я сам время от времени страдал от некоторых граждан, которые неделями не мылись, но пытались затмить тяжелый запах немытого тела обилием дешевых духов. Двойной удар, блин, по моему обонянию! Хорошо хоть, тут город провинциальный, лифтов еще ни разу и не видел — а то стоит только представить, как в тесной кабинке лифта с таким вот товарищем, страдающим боязнью мытья своих телес, этажей двадцать проехать придется… Б-ррр!

Сделав всю работу, большую часть времени занимался обществоведением, а также думал о том, как разоблачить заводских преступников, не получив по черепу тяжелым предметом. Эх, как не хватает технологий двадцать первого века в 1971 году! При таком расследовании в 21 веке все, что надо было бы сделать, чтобы всех повязать, так это с согласия руководства разместить скрытые камеры в цеху и его подземельях, да на проходной. Неделя-другая, и мы бы без всякой опасности для своего здоровья знали бы — кто и как ворует. И какие объёмы. Дальше — вызов полиции, и допросы, на которых преступники бы наперегонки сдавали бы друг друга. Это они за бутылкой водки у себя на кухне торжественно клянутся в вечной дружбе и никого не боятся — а как в камеру попадают, начинают закладывать своих дружков со страшной силой. Сидеть пятнадцать лет, если ты молчишь, а твой подельник — нет, или пять, если успеешь раньше его заложить, чем он тебя — таки разница существенная.

Пока ничего в голову, чем можно заместить отсутствие привычных мне технологий, не пришло. Но ничего, время у меня есть. Тем более прямо сейчас ничего делать и не надо — сам же ОБХСС в лице Александра Терентьева разъяснял, что после нападения на Васю преступники затихарятся на какое-то время.

Показал главбуху, что все дела сделаны и отпросился минут на двадцать раньше уйти — объяснил, что иду знакомиться с родителями девушки, а конфеты дома забыл. И в самом деле, такой косяк совершил, грешен. Ирина Викторовна отнеслась с полным пониманием, и даже пожелала мне удачи. Посетовала, что мне бы неплохо цветы купить, но где их взять в апреле — сама не представляет. Об этом я уже навёл справки — если на восьмое марта нам целенаправленно привозили цветы на базар, то сейчас, когда никаких красных дней календаря не имелось, в продаже их в городе не было. От слова совсем. Абсолютно незанятая ниша — хоть ставь теплицы, да снабжай город самостоятельно. Подумав об этом, я хмыкнул — плохо это закончится в 1971, почти наверняка. Был бы бизнесмен, а статья УК для него подходящая найдется.

Пришел домой, захватил конфеты, и заодно поменял рубашку на свежую. Намеренно сдерживал шаг — а то вспотею, и зачем тогда мылся, спрашивается? Молодость, все же, невероятно приятная вещь — в прежней жизни, после пятидесяти, пытался себе заставить ходить побыстрее, чтобы больше пользы было от ходьбы. А вот сейчас — ты словно владелец безукоризненно отлаженной машины, которая просто умоляет тебя ускорить движение. Блин, да я счастливчик!

Понять бы еще, почему мне так повезло, снова стать молодым? Общая это практика или просто невероятное везение? Думал я об этом, по понятным причинам, часто — и пока что, естественно, ни к каким выводам прийти так и не смог. Но главной версией было, что перерождение при смерти вещь вполне распространенная, просто подавляющая часть таких вот попаданцев ничего о прошлой жизни не помнит, а вот у меня, почему-то, воспоминания не стёрлись. Особое везение? Или, наоборот, проклятие? Никаких голосов свыше, которые бы мне поведали, в чем суть произошедшего со мной, я ни разу не слышал. Но результатом доволен, что уж там!

Встретил Галию на проходной завода — успел. Пошли мирно рядышком к ней домой. По пути она то и дело смотрела на меня, я каждый раз улыбался, пытаясь ее подбодрить. А то она шла с таким видом, словно собиралась на эшафот. Наконец, девушка не выдержала. Остановившись, она спросила меня, прижав руки к груди в защитном жесте:

— Почему я волнуюсь больше тебя? Ты совсем не боишься моего папы?

— А чего мне бояться? — улыбнулся я и взял ее за руки, — если бы он людоедом был, то, небось, не сидел бы сейчас дома в чисто