на макаронину. Эта макаронина начала расти, удлиняться, и вскоре по ней стала поступать пища. Без преувеличения, за пол часа, маленький куст превратился в баобаб. Линейка наелся, убрав из подвала часть своего желудка. Я боялся, что его обнаружит охрана, Линейка стал таким толстым! Но пронесло, через час, с низу начался такой рёв, скандал перерос в драку, вся охрана помчалась на разборки. Говорят, что дрались все, но так никто и не сознался, кто слопал двух быков, чан фарша, сорокалитровую кастрюлю компота, и всё это закусив двумя тортами, приготовленными для дня рождения дражайшей супруги директора тюрьмы. У Линейки был неплохой слух, он при приближении караула к глазку двери, становился невидимым, до этого он был, только, недвижимым. На завтрак и обед у нас были наши любимые галеты. Ну и что? Пусть Линейка весь дневной рацион тюрьмы умял? Зато я друга накормил!

Слухи в маленьком мире распространяются с неимоверной скоростью. Ещё не успели зелёного с Черепахом переправить в тюрьму с побережья, как об этом знал каждый грей. Ещё все знали, что в тюрьмах никто долго не выживал, узники погибали от таинственных болезней и агрессивности охраны, ходили слухи, что на заключённых испытывают какое-то тайное оружие. Идея о спасении Пустельги, пришла в голову Капитану, он поделился своими мыслями с командой, побывавшей с ним на острове. Люди поддержали его, особенно активен был Юнга. Капитан стал разрабатывать план, он привлёк к этим разработкам Юнгу, и наконец, сама фортуна способствовала их желаниям. Капитан, в кулуарах, узнал о замене главного следователя в тюрьме, остальное было дело техники, Юнге осталось разыграть роль следователя. Перед воротами тюрьмы появился молодой человек, в голубом наряде пенитенциарной службы, у стражников был намётан глаз на появление офицеров, тем более, что они были предупреждены и стояли навытяжку, перед появившимся. Старый следователь выглянул в окно:

– Лёгок на помине!

Он давно уже, с нетерпением, заждался замену. Он не любил молодёжь – она, зачастую скорее исполняла приговор, чем думала. Следователь начал собирать свои вещи. Дом был разрушен, город тоже, он не знал, куда ему следует возвращаться, но и в тюрьме находится у него сил не было. Как всё уже надоело: тюрьма, запылившиеся папки с делами, сейфы, и эта война. Офицер вошёл в кабинет, и не здороваясь, протянул документы в руки следователя, а вместе с ними, письмо из министерства. Старик отодвинул в сторону характеристики с вензелями, вскрыл письмо. Эти рекомендации ему ни о чём не говорят, кто-то усердно толкает малого вверх. В конце письма была приписка с адресом по какому следователю надо обратиться для определения с жильём, и получения продовольственных карточек. Это уже было интересней. Следователь, по привычке, старался запомнить адрес, он знал, что в мире, в котором он существует, документы умирают быстрее, чем люди. Опять внизу шум. Стражник, дежуривший в коридоре, сказал, что повара опять подрались: дверь на замке, у каждого из поваров свой ключ, по их словам, в кладовку никто не входил, если кто из них и отлучался с места работы, то по естественной надобности. Повара обвиняют друг друга в чревоугодии. Старик рассмеялся:

– Это как?

Он мысленно представил трёх толстяков, едва помещающихся у кухонной плиты.

– Они обвиняют друг друга в воровстве домашних тормозков.

Повара, каждый день приходили на работу, гружённые, как лошади: рюкзаками, коробками, банками, склянками, добавляя работу охране, проверяющее содержимое вещей обслуживающего персонала, проносимых в тюрьму. Старик завис!

– Это как?

Он помнил, что ещё недавно был скандал на кухне, пропажу так и не удалось обнаружить. Следователь спросил стража:

– А, на взвешивание вы их водили?

– Водили. Что толку, все три хряка весят одинаково. Любой из них мог слопать три тормозка, и это, абсолютно не скажется на их фигурах.

Страж зацепился:

– С чего вы это взяли?

– Господин следователь, два дня назад, эти три кабана, всю тюрьму без еды оставили!

Следователь промолчал, но он согласен был со словами служащего. Ему тоже были неприятны эти – вечно жующие физиономии. Молодой офицер вращал глазами по сторонам, не понимая, что здесь творится, и причём какие-то повара к его назначению. Офицер нервничал, три раза вытирал пот с лица голубой пелёнкой. Следователь наконец обратил внимание на юнца, подал ему носовой одноразовый платок.

– Дела в сейфе, ключ на столе, вода в котле.

Юнга хотел спросить:

– Зачем вода?

Но старик вытолкал его из комнаты и увлёк за собой – по коридорам тюремных казематов. Вся грейская тюрьма находилась в скале, камеры и большая часть здания были выложены местным гранитом. Тюрьма – это был первый объект, построенный греями, со времён пришествия. Война её совсем не коснулась. По каким-то негласным правилам, в любой войне, разрушают всё – до основания, оставляя нетронутыми тюрьмы и дворцы. Дворцы – это тоже тюрьмы, только не для плоти, а для души. Юнга, только успевал перебирать ногами:

– Кажется его приняли, кажется пронесло…сердце работало на износ.

План капитана сработал. Старик показал на маленькую дверь, за ней была комната пыток, а рядом, среди этих ужасных специализированных орудий, залитых высохшей кровью, была скамья дознания. Юнга пытался не подать вида, но запах …этот запах крови и внутренностей различных существ, Юнга выскочил за дверь, фонтаном, чуть не обдав конвоира с подследственным. Юнга в этом худом субъекте, на плечах которого было сплошное рваньё, и сам он был весь, какой-то сваленный, грязный, еле узнал Пустельгу.

– О, следы космоса! Что они с тобой сделали?

Юнга еле сдержался, чтобы не обнять друга. Но он сделал вид, что не узнал пленника. Следом за Юнгой, из комнаты вывалился следователь:

– Привыкайте, молодой человек! Тюрьма – это не балет!

Заключённый что-то хотел сказать, и протянул руки к молодому офицеру, но конвоир усмотрел нарушение в поведении подопечного, и ударами плети остановил узника. Пустельга, закрыл голову руками, сидел на корточках и безропотно сносил все удары стражника. У Юнги сжались кулаки, он уже сделал шаг, чтобы защитить друга …но нет, нельзя, Юнга сделал вид, что споткнулся, и упал на заключённого, приняв последние удары конвоира на себя. Он едва успел, шепотом, на волшебном, сказать:

– Молчи.

Пустельга, вздрогнул. Ему не верилось, он уже устал от одиночества, от систематических побоев и постоянного издевательства. Великий космос услышал его молитвы. Теперь у него появились силы терпеть. Да, он узнал, он конечно узнал Юнгу. Ему пообещали очную ставку, он не знает с кем. Последняя очная ставка была с Квином, с его земляком, с которым они пережили ад на острове. Учёный