остались недовольными: всё смотрели на свои наручные приборы, которые непрестанно моргали, о чём-то сигнализируя. Но ещё больше они были не довольны, что на кухне им ничего не удалось найти съестного. Они раскрыли все двери и выпустили заключённых, а вас, наверное, приняли за мёртвых, они куда-то спешили, и тщательно вас не обследовали, один вид пыточной камеры, говорил о том, что жизнью здесь не пахнет. Мы дождались, когда обезьяны уберутся, и принялись искать вас. Еле нашли, и вы все оказались живы. Осторожно, ступенька. Мы уходили от тюрьмы подземными туннелями.

– Стойте! Меня подождите, я не могу так быстро.

– Кто это? – испугался капитан?

Значит мысленная телепатическая команда Линейки, и его достала! Линейка потерял видимость. Лоя, хватаясь за бока, сползла на землю. Я тоже не мог удержаться от смеха – маленький толстый бочонок, совсем не был похож на дерево. Линейка застрял на входе в очередной туннель, и запаниковал. Я пообещал вернуться за ним, через два дня, когда тюремная пайка утрусится. И, только, капитану, ведомыми тропами, мы пошли навстречу, к базе греев.

Глава 25

Война не изменила греев, они уже родились с расовой нетерпимостью, и к зелёным относились с ненавистью, враждебность чувствовалась во всём: во взгляде, в гримасах, в походке, в улыбке. Капитан прятал нас в своей «каюте», и просил не провоцировать озлобленных греев. Греи сражались против маленькой кучки пришельцев и терпели ужасное поражение, самуры гибли сотнями, тысячами, каждый день, пришло такое время, когда обезьяны загнали греев под землю и устраивали охоту на самуров. Не было противостояния армий, обезьяны гонялись за отдельными разрозненными группами греев, выковыривая их с щелей, и уничтожая, как тараканов. Мы попали под землю в то время, когда здесь остались, преимущественно женщины и дети. Правительство давно рассыпалось, как и командование и прочие институты власти. Умные греи давно признали своё поражение, им наплевать было на народ, их никто не распускал, не свергал, не преследовал – они, просто, пропали в один день, и никто даже не заметил. Просто было не до них. Время болтунов кончилось, пришло время выживания: не хватало еды, медикаментов, одежды, тепла, но больше всего народ страдал от недостатка информации. Питание брали со складов, теперь склады охранялись стихийно возникшими бандами, некоторые склады были под контролем обезьян, возникли проблемы со снабжением, состав продотряда таял с каждым рейдом. Возле Капитана собрался народ, надо было что– то делать, под землёй греи дошли до критической точки, до той грани, за которой начинается дорога к смерти. Нация умирала, каждый день на поверхность выносили трупы: греи умирали от голода, самоубийств, от нападения преступников. Тогда в нашей комнате и появился Сенатор. Я его раньше, мельком, видел в тюрьме: крупный мужчина, с высоко поднятой седой головой, весь опутанный цепями. Его боялись даже там, в тюрьме, вокруг заключённого находилось целых четыре надзирателя. Сенатор был чёрным. Да, да. Вы не ослышались – он был чёрным греем. Капитан вернул Лое её фонарик. У девушки даже руки трусились, нейтрализатор для неё много значил, никто здесь не знал, как пользоваться этим оружием, капитан конфисковал его у одного из бандитов. К нам уже привыкли под землёй, на нас тоже перестали обращать внимание, голодным греям стало безразличны: и цвет нашей кожи, и наша одежда, и мы сами. Весь мозг греев был занят тем, где найти еду. Они ходили по туннелям толпами и по одиночке, выискивая улиток, червей и грибы. Я вспомнил за Линейку. Мы пошли выручать его всей комнатой, надоело сидеть взаперти. Я по пути, рассказывал Сенатору про остров, про живые деревья, про войну с инопланетянами. Он улыбался, и воспринимал мой рассказ, как фантазию, как сказку, он не верил ни одному моему слову. Это меня бесило, и добавляло эмоций в мой рассказ, но получался обратный эффект, чем красочней я описывал события, тем улыбчивей становилась физиономия Сенатора.

– Не веришь? Не надо. Скоро придём, сам увидишь!

Лоя в наш разговор не вмешивалась она шла впереди нас и освещала дорогу, изредка переключая оружие, для нейтрализации банд, поджидающих нас в темноте. Наружный свет появился внезапно, резанув своей яркостью по глазам. Я проморгал свои видео рецепторы, но Линейки на проходе не было, перед входом лежало семь трупов обезьян, а сам Линейка, стоял над пропастью и что-то выуживал с низу, своими безразмерными корнями. Я в ментале окликнул друга, Линейка, от неожиданности, чуть не свалился в пропасть.

– И как это понимать? – я показывал на трупы обезьян.

Перед нами был обезвреженный взвод разведки пришельцев. Ребёнок начал оправдываться:

– Я их не трогал, они первыми начали, обезьяны обнаружили вход в туннель, а я им мешал. Они решили вытащить меня и освободить проход, но прокололи свои перчатки.

Я понял, сам опасался ядовитости малыша. Но что-то не сходилось с его рассказом – два трупа лежало вдали от пещеры.

– А этих, кто убил?

Малыш покраснел, пойманный на месте преступления, и решил сознаться:

– Я. впервые отбросил свои верхушки.

Рядом с трупами лежали куски дерева, похожие на снаряд, или на ракету – Земля-Земля. Я поздравил Линейку. Незаметно вырос наш ребёнок! У деревьев – способ отбрасывания верхушек, является первым условием взрослости. Лоя присоединилась к моим поздравлениям. А Сенатор побелел так, что слился со своей седой шевелюрой – он переводил глаза: то на нас, то на трупы паукообразных обезьян, то на дерево. Пришла моя очередь смеяться над темнокожим, но я сдержался.

– А что ты там делал на краю пропасти?

Линейка приободрился, он понял, что никто его ругать не будет:

– Там, какие-то бочки, я пытался достать, но у меня не хватает сил их вытащить.

Я заглянул. По-моему, в бочках что-то было съестное, вернёмся, надо будет сюда продотряд вызвать. За скалой, внизу валялось ещё два трупа обезьян, но я сделал вид, что не заметил, что от их остались кожа да кости. Обвинять дерево в каннибализме, у меня язык не поворачивался, Линейка бы, просто не понял меня, он и так сидит постоянно в моих мозгах. Мы посоветовались: тащить дерево под землю, не было смысла, там всё равно есть нечего, а судя по трупам инопланетян, из дерева получился неплохой охранник. Лоя посоветовала оставить Линейку на охране прохода, дерево был всеяден, о его пропитании не стоило беспокоиться. Я объяснил Линейке, что придёт Юнга с отрядом, они достанут бочки, чтобы Линейка пропустил их беспрепятственно. На этом мы расстались с другом и ушли назад под землю, мирясь с ворчанием Сенатора:

– Зачем ходили? Не