Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ведьма поднялась с кровати и направилась к двери, но странный звук, доносящийся из угла комнаты, привлек ее внимание, заставив обернуться.
Там была ее подопечная. Сжавшееся в комок дрожащее тело. Девочка зажмурила глаза и обхватила перемазанные коленки тонкими ручками.
— Почему ты не ушла? — спросила лекарка, подходя ближе.
— Мне некуда идти, — прошептал ребенок, дрожащими губами, так тихо, что магичке пришлось наклониться, чтобы услышать.
— Иди в город.
— Но я там никого не знаю, мне страшно.
— А здесь тебе не страшно? — удивилась ведьма. — Меня ты тоже не знаешь.
— Тебя знаю, ты спасла мне жизнь, — девочка хлюпнула носом и поднялась на ноги.
— И что с того? Ты мне не нужна, мне нет до тебя никакого дела. Все, что я могла, сделала. Тебе надо уходить, — ведьма не понимала, почему этот глупый ребенок все еще здесь, не понимала, почему она плачет и чего боится, не хотела видеть малышку у себя в доме. Она будет мешать, путаться под ногами, ее надо чем-то кормить, во что-то одевать. Это так отвлекает. Ужасно.
Невыносимо отвлекает.
— Позволь мне остаться, — попросила нежеланная находка, глядя на застывшую лекарку.
— Нет.
— Пожалуйста.
— Нет. Ты будешь мешать.
— Я не буду мешать, я могу позаботиться о себе. Ты даже меня не заметишь. Я возьму на себя хлопоты по дому, буду помогать. Пожалуйста.
— Нет, — покачала головой ведьма, и океан за окном заревел, как раненный зверь, волны поднялись до самого неба, молнии били в песок не переставая.
Стихия хочет, чтобы она оставила потерпевшую у себя? Но зачем? Какое странное, непонятное желание.
Магичка рассматривала плачущего ребенка: ее вздрагивающие плечи, распухший от слез нос, покрасневшие глаза, и ничего не понимала. Но раз стихия хочет…
— Оставайся, — кивнула, наконец, ведьма. — Но учти, будешь мне мешать, и я тут же вышвырну тебя отсюда. — Девочка подняла на лекарку глаза, хлюпнула носом и в следующий миг прижалась к ней тщедушным тельцем.
— Спасибо. Меня зовут Илуос.
— Без разницы, — дернула плечом девушка, освобождаясь от объятий.
И они стали жить вместе. Илуос ничего не помнила о себе, кроме имени, но отчего-то была полностью уверена, что искать ее никто не будет, и честно старалась выполнять свои обещания. Ведьма в свою очередь старалась не обращать внимания на ребенка, но иногда все-таки задавалась вопросами.
Магичка никогда близко не общалась с другими живыми существами, ей всегда было достаточно океана. Она не понимала их и не стремилась к этому, вот почему поведение ребенка, часто ставило ее в тупик. Илуос могла заплакать, найдя на берегу мертвую чайку, могла громко рассмеяться, увидев, как обычный песчаный жук, которого она только что сама же и перевернула на спину, дергает лапками в воздухе, пытаясь подняться. Иногда девочка могла подолгу не разговаривать с магичкой, обидевшись на непонятно что, а могла наоборот засыпать ее вопросами. Странно, непонятно, нелогично.
Но больше всего ведьму удивило то, как приняли девочку жители города: ей все улыбались, все с ней здоровались, каждый норовил потрепать ребенка по голове, всучить ей пирожок, местные живо интересовались здоровьем малышки и ее делами. Разговаривали и разговаривали, прикасались и прикасались, не хотели отпускать, не могли пройти мимо.
А мелкая улыбалась, шутила, будто сияла изнутри. Илуос явно наслаждалась общением, но почему-то неизменно возвращалась назад вместе с неразговорчивой, часто грубой и бесчувственной магичкой, которой, казалось, не было дела ни до чего, кроме ее океана.
Шло время: дни, суманы, месяцы, — а в старом домике все оставалось по-прежнему, по крайней мере, так казалось могущественной ведьме. Как соленая вода, волк, обтачивает камни на берегу, так и малышка, делала мягче свою спасительницу. День за днем, медленно Илуос меняла свою спасительницу. Ведьма сама не заметила, как привязалась к ребенку, как стала проводить с ней больше времени, как плотнее прижимала к себе во сне все еще худое тельце, а однажды, проснулась от дикого грохота, кошмарного шума. Стука. В груди у бесчувственной колдуньи забилось сердце. И в этот миг все изменилось, страх закрался в сердце ведьмы, ужас. Она испугалась, испугалась впервые в жизни. Выскочила из дома и заметалась по берегу, ища ответа у спокойной, умиротворенной в то утро стихии.
Ведь если, у нее бьется сердце, значит, она слаба, значит, ее можно убить, причинить ей боль. А ей нельзя, никак нельзя умирать, у океана же еще так много неразгаданных тайн, так много магии и силы, которую можно приручить, получить. Но как заставить свое сердце снова замолчать?
Вырвать? Отдать его кому-то? Только кому?
Лекарка металась по берегу, как загнанный зверь, прося помощи у безмолвной синей бездны, но ответа так и не находила, а страх пробирался все глубже и глубже, пуская гнилые корни, впиваясь в девушку зубами.
Когда Илуос проснулась и вышла на берег, она нашла свою спасительницу у самой кромки воды, растерянную и непривычно нахмуренную.
— Что случилось? — тихо спросила девочка.
— У меня бьется сердце, — прошептала ведьма, не поворачиваясь.
— Я рада, — улыбнулась малышка, подходя ближе.
— Рада! — вдруг крикнула всегда спокойная лекарка. — Рада?! Это все из-за тебя, это твоя вина! — она развернулась к Илуос, ткнула в нее дрожащим пальцем. — «Я не буду тебе мешать, ты меня даже не заметишь»! Маленькая лгунья! Я, как только увидела тебя, поняла, что ты принесешь мне погибель.
Глупая, глупая ведьма, — схватилась она за голову, — зачем я только спасла тебя? Зачем разрешила остаться? Убирайся! — еще громче крикнула магичка.
И забурлил, загудел океан, поднялись волны, зашипел змеей прибой.
— Не говори так, — прошептала девочка, отступая на шаг, индиговые глаза наполнились слезами. — Ты не понимаешь, что творишь.
— Не понимаю!? — еще больше разозлилась ведьма. — Я прекрасно понимаю! Лучше бы мне никогда тебя не видеть, никогда не знать! Лучше бы ты и вовсе исчезла.
— Остановись! — закричала Илуос, падая на колени, с болью смотря на разъяренную девушку, маленькое тело дрожало, постоянное свечение, ореолом окружавшее ребенка, стало глуше. Тусклее. Она побледнела, из лица и тела будто разом ушла вся кровь.
— Убирайся… — прошипела девушка. — Убирайся, или я уничтожу тебя!
— Не надо… — согнулась малышка, словно от боли.
— Уходи в город, там тебе всегда рады, там тебя все любят… — не хотела останавливаться ведьма.
— Нет, — прошептали мертвенно-бледные губы.
— … а мне ты не нужна! Не нужна, слышишь?! — и поднялся океан, — Ты не права, я нужна тебе, — тянула девочка руки к лекарке, а сама будто таяла, растворялась в лучах солнца, дрожала и мерцала.