задолго до того, как разразилась пандемия, и из-за игнорирования результатов учений «Лебедь» стала крайне уязвимой. Затем случилась задержка с объявлением локдауна перед лицом надвигающейся катастрофы. Тревожная картина в Ухане и Великобритании была очевидна, но границы все равно оставались открытыми.

Где же была наша способность тестировать, отслеживать и изолировать больных, как это делали в других странах? Сначала произошла ужасная путаница между политикой локдауна и коллективным иммунитетом, а затем все слишком поздно осознали полный спектр симптомов COVID-19. Смерть людей, не сдавших тест на коронавирус, не вошла в статистику, и в отчаянной попытке освободить больничные койки 25 тысяч пожилых пациентов с неопределенным статусом были выписаны из больниц в дома престарелых. Настоящая бойня во имя защиты Национальной службы здравоохранения, в которой та действительно нуждалась, поскольку, как большинство из нас понимали, она балансировала на грани краха еще до прихода коронавируса.

Институт Скриппса в Калифорнии, который сотрудничал со мной в ходе важнейших алабамских исследований активации системы комплемента, проанализировал данные уникальных ограниченных сред, включая круизный лайнер «Даймонд принцесс», военный корабль «Теодор Рузвельт» и все население Исландии. Анализ показал, что в 40 % случаев вирус передавался бессимптомными носителями, которые не фигурировали в британской системе «Тестирование и отслеживание». Тем не менее даже у тех, кто перенес заболевание бессимптомно, на снимках компьютерного томографа имелись признаки повреждения легких. Была ли правильной политика наших лидеров, о которой они каждый вечер кричали на «Би-би-си»?

Хотя COVID-19 перегрузил систему здравоохранения, некоторые из нас по-прежнему беспокоились о пациентах с сердечно-сосудистыми и онкологическими заболеваниями.

Если сравнивать 1,5 года, предшествующие пандемии, и период с июля по декабрь 2020 года, обращений в больницу стало на 2 миллиона меньше, а визитов к врачу общей практики – на 27 миллионов. В результате было проведено на 16 тысяч меньше процедур по лечению рака, а многие операции на сердце и мозге, так же как и пластические операции, требующие размещения пациентов в отделении интенсивной терапии, и вовсе были отменены.

Профессор Кэрол Сикора, выдающийся онколог, профессор Ким Фокс, кардиолог, и я опубликовали в Telegraph статью «Государственные больницы должны быть доступны для всех пациентов». Мы написали: «Если закрыть больницы для каких-либо категорий граждан, десятки тысяч пациентов с сердечно-сосудистыми и онкологическими заболеваниями будут напуганы и безнадежно одиноки. В результате многие из них будут страдать и преждевременно умрут. Их семьи никогда этого не забудут. Ни в Китае, ни в Италии лечение серьезных заболеваний не прекратили, несмотря на хаос, наступивший ранее в этом году».

У нас были весомые причины сделать публичное заявление на эту тему. К декабрю 2020 года вышел изобличающий отчет Национального контрольно-ревизионного управления Великобритании, в котором говорилось, что 740 тысяч случаев рака, которые следовало срочно передать от врачей общей практики онкологам, были упущены с момента объявления первого локдауна. К несчастью, 4-недельная задержка в лечении рака приводит к снижению шансов на выживание на 10 %. Пациенты с потенциально излечимым раком, которые не получают лечение, обычно умирают через 4–5 лет, хотя при ином раскладе могли бы выжить.

Впрочем, как я уже упоминал, Великобритания томилась на дне показателей лечения рака еще до COVID-19. Исследование, проведенное Всемирной организацией здравоохранения, показало, что у нас самый низкий показатель выживаемости по 5 из 7 распространенных видов рака. Действительно, ситуация в нашей стране хуже, чем в других европейских странах 20 лет назад. Мы занимаем последнее место по выживаемости при раке толстой кишки, легких, желудка, прямой кишки и поджелудочной железы, 2-е место по выживаемости при раке пищевода и 3-е место по выживаемости при раке яичников. Хотя ранняя диагностика и определение стадии заболевания являются ключом к выживанию, что мы можем сделать, если консультации врачей общей практики стали удаленными, а аппаратов КТ и МРТ до сих пор не хватает? Британские ученые участвовали в их разработке, но использование нами этих технологий отстает от европейских стандартов. Мы находимся на одном уровне с Сербией и Северной Македонией. Наша медицина – как магазин секонд-хенд с бесплатной доставкой.

Пациентам с сердечно-сосудистыми заболеваниями во время пандемии пришлось нелегко. Операции на сердце, за исключением экстренных случаев, практически перестали проводиться, и 2 года спустя ситуация не слишком изменилась. Лаборатории катетеризации закрылись, а их персонал направили работать с коронавирусными пациентами, из-за чего коронарная ангиопластика и транскатетерные имплантации сердечных клапанов были прекращены. К осени 2021 года Британский кардиологический фонд подсчитал, что более 275 тысяч пациентов с симптомами сердечно-сосудистых заболеваний были вынуждены ждать обследования и лечения. Его медицинский директор сказал: «Листы ожидания росли еще до пандемии. Теперь нагрузка на государственные больницы увеличилась, и масштабы текущего кризиса сердечно-сосудистого здоровья невероятны». И это не считая долгосрочных последствий COVID-19, в том числе касающихся сердца. Так что же на самом деле означал правительственный призыв защитить Национальную службу здравоохранения? Его можно было интерпретировать так: «Пожертвуйте собой ради системы, которая не справляется». Но это трудно, если вы не можете позволить себе частную медицину.

COVID-19 настолько ограничил доступ к первичной медицинской помощи, что многие из нас стали воспринимать кабинеты врачей общей практики как места, в которые невозможно попасть. Как правило, нужно долго ожидать на линии, прежде чем поговорить с регистратором – человеком без медицинского образования, – который решит, требуется ли вам личный визит к врачу. В отчаянии многие сдаются и приезжают в ближайшее отделение неотложной помощи. Вот только оно и так заполнено ходячими пациентами с травмами, которыми должны заниматься врачи общей практики. Встревоженные люди и пенсионеры вызывают скорую помощь, ждут ее бесконечно долго, а затем часами находятся в очереди у больницы, ожидая, когда их примут. Пока автомобили скорой помощи загружены такой работой, они не могут приехать к людям, которые действительно в них нуждаются. В результате экстренное лечение пациентов с инфарктом и инсультом в лаборатории катетеризации стало невозможным. Ущерб продолжает наноситься, и население страны серьезно из-за этого страдает.

Наконец, давайте вернемся к лечению тяжелых травм, которое напрямую зависит от времени. Этот вопрос волновал меня на протяжении всей карьеры.

В 2021 году все 10 фондов скорой медицинской помощи Англии заявили о том, что уровень стресса достиг максимального «черного» показателя. Многие из них неоднократно сообщали о случаях, когда приходилось вызывать военных, чтобы справиться с вызовами. Опытные парамедики также говорили о том, как тяжело переживают смерть пациентов, наступившую из-за задержки госпитализации. Другими словами, процесс спасения пациентов с травмами нарушился. Прощай, «золотой час»!

В период с января по август 2021 года служба скорой помощи сообщила о 333 инцидентах, которые привели к