– Вы не знаете, чего мне стоило вырастить этого ребенка!

– Расставьте ноги. Если дернетесь, я могу сделать вам больно, – Ева проводит рукой по внутренней стороне бедер, по теплым рейтузам, надетым на колготки, женщина удивленно замолкает на полуслове, но терпит обыск до конца, до финального проведения ладонью по спине. – Опустите руки. Спасибо.

– А что, в таких местах можно носить оружие? – спрашивает женщина почему-то шепотом и показывает пальцем себе между ног, потом за спину.

– Можно.

– Вы меня извините, у вас мальчик, с ним, должно быть, проще. А когда такое откалывает девочка, я не могу даже объяснить, я могу ее убить! Она вообще трудный ребенок, но всем трудностям должен быть предел, разве нет? – Женщина спрашивала, не дожидаясь ответа. – Вот так вдруг, за обедом обнаружить, что твоя дочь дает объявления в газету об интимных услугах!

– Когда? – спрашивает Ева.

– Что – когда?

– Когда был обед, за которым вы это обнаружили?

– Вчера!

– Вы кто по специальности? – Ева быстро осмотрела руки женщины с ухоженными короткими ногтями.

– Я переводчица. А что?

– Значит, вы ударили свою дочь, и она ушла из дома.

– Первый раз в жизни, – опустила женщина голову. – Но, если честно, мне можно поставить памятник. Я сама себе не верю, что не прибила ее до сих пор. С того момента, как только она начала говорить. На кого похож ваш сын? На вас или на отца?

– На перса, – подумав, отвечает Ева.

– Восточные мальчики быстро созревают. Ему двенадцать?

– Я точно не знаю, но больше двенадцати.

Женщины замолкают, потом Ева видит, как чуть дрожащая рука достает из кармана мехового пальто пачку сигарет.

– Вы так спокойно на все это реагируете, потому что родили ребенка очень рано, так? Сколько вам было тогда? Пятнадцать? Шестнадцать? – спрашивает женщина, закурив. – Вы не удивлены, обнаружив в комнате сына девочку, вы оставляете ее ночевать! Вы не спрашиваете, почему ваш сын звонит по телефону интимного досуга! В вашей семье это в порядке вещей? Объясните, я не понимаю, как все это получается?!

– Что вы делали после того, как ее ударили? – спрашивает Ева.

– После того, как… А почему вы не спрашиваете, что я делала до того?! Почему вы не спросите, на кого похожа моя дочь?! Я тут ночью посчитала, никогда не считала, не приходило в голову, а ночью посчитала: мы с ней вместе уже тридцать шесть лет, понимаете?!

– А все-таки, если вы поехали за ней вчера, почему не пришли сразу?

– Я не поехала за ней, я пошла в ванную обливаться холодной водой! У меня случились нервные конвульсии, меня тошнило, и рвотные потуги через каждые…

– А если вы не поехали за ней вчера, как вы узнали, где я живу? – Ева говорит спокойно, только полыхнувшие скулы выдают волнение. Она медленно оглядывается и осматривает двор, подсвеченный слабыми фонарями.

– По телефону, – сразу перестает кричать женщина, приоткрывает дверцу и выбрасывает окурок.

– Как это?

– Это просто. Я услышала, как моя дочь говорит по телефону, я услышала этот разговор, понимаете? После этого мы сразу же поругались, я ее ударила, она ушла. Я посмотрела номер на телефоне, у меня есть определитель номера, там видно, с какого телефона звонят.

– Не видно, – Ева стискивает зубы.

– По-почему не видно? – пугается женщина.

– Потому что у меня стоит анти-АОН, и очень хорошей системы. Вы не могли определить мой номер по своему телефону. Скажу вам больше. Даже определив его, вы не могли по нему узнать, где я живу.

– Не могла? – еле слышно спрашивает женщина.

– Не могли. Даже если у вас есть знакомые на телефонной станции, и они бы вам не помогли. У меня закрытый номер.

– Это что, все так важно насчет этого номера? – Женщина поворачивает к Еве покрасневшее лицо. – О чем мы говорим? Моя жизнь разбита, а вы мне про телефонную станцию! Я не жила, понимаете, я выполняла навязанную мне функцию!

– Вы не выйдете из машины, пока не скажете, каким образом узнали мой адрес.

– Плевала я на вашу машину, плевала я на ваш адрес! Ну что бы мне стукнуть ее раньше, а?! Я тогда бы раньше поняла, что мое предназначение не в ней! Говорил мне Хрустов, что я сжигаю свою жизнь, говорил! Ну почему все случается не вовремя, почему потерянные годы так обидны?! – по щекам женщины потекли слезы, она кусала костяшки пальцев. – Вы думаете, я пришла к вам, чтобы ее забрать? Я пришла бросить ее! Бросить, потому что больше не могу!

– Вам Хрустов дал мой адрес? – спросила Ева, откашлявшись и восстановив голос, который у нее вдруг пропал.

– При чем здесь Хрустов? Хрустов – идиот! Ваш адрес мне дал бессмертный Корневич. Еще один идиот, кстати! Он тоже видит в ней смысл своей жизни. Теперь у него новая идея появилась, ему мало моих страданий, он теперь решил изучать мою девочку, исследовать! Шестнадцать лет не верил, что это Су, а теперь поверил! Боже мой, – икнула женщина и закрыла рот ладонью, испуганно посмотрев на Еву. – Начинается… Меня тошнит! Он сидит на моем телефоне, как клоп, понимаете, сосет мой голос, мою жизнь и уже шестнадцать лет все слушает, слушает! У него связи, он в какой-то важной государственной структуре работает этим… Боже-э-э-а… – женщина открыла еще раз дверцу и дернулась наружу. Ева втащила ее за шиворот:

– Кем он работает?

– Что? – вытерла рот Вера. – А, он бухгалтер. Бухгалтер, а мне нужно срочно облиться холодной водой, мне плохо…

Ева еще раз быстро осмотрела двор и ударом кулака в челюсть прекратила рвотные конвульсии сидящей рядом женщины. Стало тихо. Усадив женщину поудобнее, Ева положила на руль руки, а на руки голову. Через три минуты она поняла, что эту головоломку ей одной не осилить, медленно выехала со двора и направилась в аналитический центр – третий этаж в здании с вывеской коммерческого банка.

Подъехав к банку, она позвонила по селектору Зое:

– Спустись вниз и помоги.

В гараже Зоя, не говоря ни слова, помогла вытащить бесчувственное тело из машины и затащить в лифт. В лифте она быстрыми пальцами достала из внутреннего кармана пальто женщины паспорт, осмотрела его, открыла, листая одной рукой, прописку. Пожала плечами. Ни имя, ни адрес ей ничего не говорили.

– В чем дело? – спросила Зоя в помещении центра, когда Ева сбросила на пол куртку и задумчиво остановилась перед диваном, на который они положили женщину.

– Понятия не имею. Мой сын заказал по телефону девочку без комплексов, она ночевала у меня дома, сказала, что поссорилась с мамой, потому что та ее ударила.

– Знаешь, что я тебе скажу, – задумчиво потерла Зоя подбородок, – какие девочки стали, однако, зрелые!

– Это мама девочки!