— Господи боже! — воскликнула мисс Эббот. Густо покраснела и добавила: — Прошу прощения, продолжайте.

— Результаты были отправлены по рации в Лондон, там мои коллеги принялись за работу и подтвердили алиби отца Джордана и доктора Мэйкписа. У мистера Кадди и мистера Макангуса они не подтвердились, но в ходе дальнейшего расследования выяснилось, что девятнадцатого января мистера Макангуса прооперировали, удалили аппендикс, а потому он никак не мог совершить преступление двадцать пятого, когда была убита Маргерит Слэттерс. Если, конечно, он с самого начала говорил правду. Мистер Кадди, если, конечно, он не притворялся, напрочь лишен музыкального слуха. А один из немногих известных нам фактов об убийце заключался в том, что он прекрасно поет.

Миссис Кадди, державшая мужа за руку, заметила:

— Вот уж, действительно! Мистер Кадди никогда не строил из себя великого исполнителя! Верно, дорогой?

— Правильно, дорогая.

— У мистера Дейла, — продолжил Аллейн, — не было алиби на пятнадцатое, но затем выяснилось, что двадцать пятого января он находился в Нью-Йорке. Таким образом, и его можно было исключить из числа подозреваемых.

— Тогда какого черта вы с самого начала не сказали мне, что здесь затевается? — взвился Дейл.

— Опасался. Поскольку у меня создалось впечатление, что вы человек ненадежный. Слишком пристрастны к алкоголю, к тому же страдаете от нервного стресса. Так что довериться вам было небезопасно, вы могли все разболтать.

— Ну, знаете ли! — сердито воскликнул Дейл, однако Аллейн продолжил:

— Никто в полиции не высказывал предположения, что эти преступления могла совершить женщина, — тут он улыбнулся мисс Эббот, — но лишь у одной из наших дам оказалось надежное алиби. Двадцать пятого января она была в Париже на конференции. И по счастливому стечению обстоятельств ее же посетил и отец Джордан, что лишний раз подтвердило и его алиби. Выслушав остальных пассажиров, которые толком не смогли представить алиби, я понял, что полностью могу довериться только этим двум людям — отцу Джордану и доктору Мэйкпису. Теперь с уверенностью могу сказать, они оказали мне большую и всестороннюю помощь, и я премного благодарен им за это.

Отец Джордан сидел какой-то очень бледный и потухший и в ответ лишь приподнял руку, а затем ее опустил. Тим сказал, что в самый критический момент они все же подвели сыщика.

— Мы весьма скептически отнеслись к интерпретации мистера Аллейна о том, что Джем мельком заметила на палубе фигуру в испанском платье. Мы подумали, что то была миссис Диллингтон-Блик. А также самонадеянно решили, что нашим женщинам ничего не угрожает.

— Я видела этого человека, — вмешалась Джемайма, — и рассказала мистеру Аллейну. И уверяла его, что это миссис Диллингтон-Блик. Это мой промах.

— А я даже слышал пение, — сказал отец Джордан. — Оказался таким глупцом!

— А я отдала Денису платье и всячески это отрицала, — жалобно протянула миссис Диллингтон-Блик.

Обин Дейл почти с ужасом уставился на мистера Кадди.

— А мы с вами, Кадди, — пролепетал он, — слушали убийцу и ничего не предприняли!

Пожалуй, впервые за все время мистер Кадди не улыбался. Повернулся к жене и сказал:

— Прости меня, Эт, если сможешь. Я все осознал. Этого больше не повторится.

Все старательно делали вид, будто не понимают, что он имеет в виду, в особенности — миссис Диллингтон-Блик.

— Ладно, дорогой, — сказала миссис Кадди и вдруг сама улыбнулась.

Мистер Макангус подался вперед и заговорил пылко и убежденно:

— Теперь я, конечно, понимаю, что ничем не помог следствию. Но стоит только задуматься об этом, тут же спрашиваю самого себя: разве сам я не пострадал от того же недуга? — Он метнул полный страстного томления взгляд в сторону миссис Диллингтон-Блик. — Наверное, солнце всему виной, — пробормотал он и еле заметно кивнул ей. — В тропиках, — добавил он после секундного раздумья, — человеку бывает трудно отвечать за свои поступки, что порой приводит к непредсказуемым и весьма плачевным результатам. К примеру, когда я решил купить и подарить ей эту куклу, я вовсе не намеревался…

Тут раздался протяжный гудок, и снаружи, за стеклянной панелью возникли многочисленные суда и суденышки, и стал виден причал.

— Я не намеревался… — повторил мистер Макангус, но присутствующие уже утратили к нему всякий интерес, и предложения он так и не закончил.

Мисс Эббот в свойственной ей грубоватой манере заметила:

— Что толку теперь оплакивать свои намерения. Следует признать, все мы наделали много глупостей. И прежде всего я. Начала это путешествие в самом идиотском настроении. Устраивала дурацкие сцены. И только теперь выясняется, сколько глупостей я натворила. Отсутствие контроля, — воскликнула мисс Эббот, — и обычного здравого смысла! Это и привело к убийству.

— И еще милосердия, — печально добавил отец Джордан.

— Да, правильно. И отсутствие милосердия тоже, — с готовностью согласилась с ним мисс Эббот. — И чувства меры, и еще тысячи разных вещей, на которые нам следовало бы обратить внимание.

— Вы совершенно правы, — с горечью заметила Джемайма, и Тим в знак утешения обнял ее за плечи.

Аллейн подошел к дверям, выглянул наружу.

— Вот мы и прибыли, — констатировал он. — Не думаю, что тут есть что добавить. Надеюсь, что когда сойдете на берег, вам удастся хоть как-то сгладить впечатление от этого плавания, как-то… компенсировать неприятные его моменты.

К нему подошла миссис Диллингтон-Блик. Протянула ему руку, и когда Аллейн взял ее, наклонилась и прошептала:

— Моя репутация сильно пострадала.

— Нет, что вы!

— Скажите, а все эти ваши обходительные манеры и прочее были продиктованы чистым профессионализмом?

Аллейна так и подмывало ответить: «Ну, не до такой степени, как ваши». Но он сдержался и сказал вместо этого:

— Увы, но я не обладаю такими уж обходительными манерами. Вы слишком ко мне добры. — Он холодно пожал ей руку, отпустил и направился к Тиму и Джемайме, которые его поджидали.

— Просто хотела сказать вам, — начала Джемайма, — что, как я убедилась, не все прошло по вашему плану.

— Это вы о чем?

— Не одному вам открылась во время морского путешествия истина.

— Вот как?

— Да, именно так. Уверена в этом.

— Что ж, рад за вас, — отозвался Аллейн и обменялся рукопожатиями с молодыми людьми.

После этого к нему с прощальными речами и пожеланиями подошли супруги Кадди и мистер Макангус. Мистер Кадди сказал, что наконец-то со всей ясностью понял: у каждого свои недостатки; а миссис Кадди тут же вставила, что всегда это подозревала. Мистер Макангус, багровый от смущения, пытался начать свою речь несколько раз, но не получалось. Тогда он придвинул свою продолговатую физиономию к лицу Аллейна — они оказались в нескольких дюймах друг от друга — и торопливо зашептал: