продолжал говорить, но Хьяртан почему-то его не слышал. Это был не первый раз, когда тема женитьбы поднималась на совете, но всякий раз его величество безразлично отмахивался от очередной навязываемой ему княжны, принцессы, герцогини. Он не хотел жениться, хоть и понимал, что в будущем будет вынужден.

Сейчас же мысли о браке незаметно подтолкнули его к мыслям о бунтарке. Ко всем минутам и мгновениям, проведенным вместе.

Снадобье зельевара пока не помогло вспомнить о событиях той памятной ночи, зато он вспомнил ярмарку в Борге и то, как создавал с Бьяртмаром горки для детворы. Вспомнил девушку, простую горожанку, от которой тогда не мог отвести взгляда. От ее ярких изумрудных глаз, от нежного, оставленного зимним морозом румянца на щеках. От ярких губ, которые она неосознанно кусала, высматривая кого-то в толпе детей. Губ, которые он был не против попробовать на вкус…

– …Ее высочество могла бы приехать к празднику Весеннего цветения. А предложение можно было бы сделать…

Для Хьяртана не было ничего прекраснее, чем улыбки Ливии. Никаким цветам с ними не сравниться! В последнее время она улыбалась все чаще. Улыбалась, оставаясь с ним наедине, познавая свою силу. Когда в ее ладонях разгоралась солнечная магия, точно так же в ее глазах разгорались восторг и радость.

Самые прекрасные эмоции у самой прекрасной девушки Драэра.

Да что там Драэра… Целого мира!

– …Драэру нужен наследник, ваше величество.

А ему нужна Ливия.

Поднявшись, король на ходу бросил:

– Собрание окончено.

– Но… ваше величество! – попытался дозваться до него советник, последние несколько минут старательно нахваливавший заморскую принцессу. – А как же ее высочество? Отправить ей приглашение? Ее отец очень заинтересован в этом союзе и…

– А я в нем совершенно не заинтересован. Так и передайте ее отцу.

Больше не задерживаясь, Хьяртан покинул зал собраний и поспешил к самой прекрасной девушке Драэра.

Глава 18

Ливия Селланд

Оказавшись в спальне, я первым делом вволю наревелась. Можно было сколько угодно себя уговаривать, повторяя, что сегодня должен быть один из счастливейших дней в моей жизни, ведь нашлась моя мамочка, и мы успели ее спасти, но, увы, уговаривалось с трудом. И вовсе не потому, что я не была счастлива. Была! Из-за мамы. Но в равной степени чувствовала себя несчастной из-за того, что услышала в галерее.

Обиднее всего было то, что придворные нэри, несмотря на всю их пакостность, не сказали ни слова неправды, да и сама я прекрасно знала, что наша с Хьяртаном встреча – лишь мимолетная вспышка. Как яркое, солнечное, обжигающе-сильное проявление моей магии… увы, такое же недолговечное. Ни один маг не в состоянии постоянно поддерживать свою мощь в действии, у него просто иссякнет ресурс. Точно так же и нам не суждено быть вместе.

А то «вместе», что нам суждено, я только что увидела на примере мамы.

Нет, разумеется, мне и в голову не могло прийти, что Хьяртан стал бы удерживать меня таким образом. Просто вариант быть при нем у меня всего один: не игрушка – да, но фаворитка. Не больше. Я так не смогу. Как бы мне ни хотелось… не смогу. Ни видеть рядом с ним другую, ни стоять между ним и его невестой, а тем более женой!

От осознания этого становилось еще горше. А ведь есть же женщины, которые смиряются с таким укладом, проводят рядом с любимыми мужчинами всю жизнь, не претендуя на большее. Наверное, это и называется любовь, а я просто не умею любить.

Но если не умею, почему же сейчас так больно?

Заснуть не получалось, поэтому, когда слезы во мне кончились, я завернулась в одеяло наподобие кокона и выглядывала оттуда гусеницей. Смотрела в окно, где на небе разгорелись искры звезд, напоминавшие рассыпанную неумелой портнихой крошку драгоценных камней на темной ткани, и думала о том, как мне быть дальше.

Как теперь смотреть ему в глаза? Как быть с ним рядом? А как… целоваться?!

При мысли об этом я крепко-крепко зажмурилась, скрутившись в клубочек и завернувшись в одеяло полностью. Должно быть, поэтому и не услышала, как открылась дверь и тишину спальни нарушил звук приближающихся шагов. Когда на плечо легла рука, вздрогнула и чуть не отдала богине душу.

– Ливия, я тебя напугал? Прости, – голос Хьяртана врезался в мое сознание и заставил шарахнуться в сторону. Я чуть не свалилась с постели, потому что слишком сильно запуталась… буквально. Во всех смыслах!

Поймав себя на краю кровати, поворачиваться не стала – представляла, как сейчас выгляжу. С красными глазами и зареванным лицом. В комнате темно, но его величеству ничто не помешает зажечь свечу или просто осветить своей силой пространство.

Нашла о чем думать, Ливия! Он у тебя в комнате в темноте, ты в сорочке, а думается… о всяком странном думается.

– Зачем вы пришли? – глухо спросила.

Точнее, спросила нормально, но поскольку все еще была завернута в одеяло, прозвучало глухо.

– Не думал, что ты уже спишь, – донеслось из-за спины. – Может быть, все-таки повернешься ко мне? Говорящее одеяло – это, вне всяких сомнений, очень увлекательно, но я бы хотел видеть тебя.

А я вот вас не хочу. Ни капельки.

– Я устала.

– Я тоже. Но это не отменяет того, что я хочу тебя видеть.

– А то, что я вас не хочу, – вам все равно?!

Я все-таки выпалила ему это в лицо, не справившись с чувствами, и в следующее же мгновение об этом пожалела. Потому что свеча на прикроватной тумбочке вспыхнула, и Хьяртан нахмурился.

– Ты плакала?

– Нет, – буркнула, – вам показалось. Я правда очень хочу спать. Вы позволите…

– Нет. Не позволю. – Он перехватил мои руки раньше, чем я опять нахлобучила на голову одеяло и отползла. – По крайней мере, пока ты мне все не объяснишь. Что случилось? Почему мы снова на «вы»? Почему в день, когда нашлась твоя мама, ты вся в слезах и снова меня прогоняешь?

Я хотела что-то выдумать. Сказать что-то такое, из-за чего мы снова поссоримся, но поняла, что… не могу. Не потому, что он спас мою маму, не потому, что он спас Фабиана, учил меня магии и столько всего для меня сделал, а потому, что не хочу причинять ему боль. В конце концов, делать больно тому, кого любишь, когда больно тебе, не самая лучшая идея. Да и ложь тоже.

– Я плакала потому, что не хочу от вас уезжать, – сказала и с трудом сдержала всхлип. Сколько у него, наверное, было таких вот девиц!