– Если это не Линк, то кто? – спросил он.

Она повернулась к Линку. С того момента, как Джонас вошел в комнату, тот ни разу не пошевелился и ничего не сказал. Просто наблюдал за ними с тихим отстраненным интересом.

– Ты кто?

Линк посмотрел на Ноэми, словно спрашивая разрешения, но ей, похоже, было все равно.

– Я лес, – как-то неуверенно сказал он.

– Он убил Линка, – серьезно добавила Ноэми.

Она обхватила себя за плечи, словно ей внезапно стало холодно, хотя камин сильно нагревал комнату и внутри было даже душновато.

– Ноэми. – Лайл положила руку подруге на плечо. – Это Линк.

Лайл совершенно не сомневалась в своих словах и даже забеспокоилась, что Ноэми с ней не соглашалась. Но Джонас не был так уверен. Он не знал Линка, и с ними всеми успело случиться столько всего непонятного…

– Где Эмберлин? – спросила Лайл.

– Они с Гэтаном пошли позвать на помощь, когда ты провалилась под лед, – объяснила Ноэми.

Лайл опустила взгляд и похлопала себя по джинсам, словно проверяя, мокрые ли они. Нет, сухие.

Джонас повернулся к Линку:

– Это ты играл на скрипке?

– Да.

– Где ты научился играть на скрипке? Откуда вообще знаешь, что это такое?

Ноэми выпрямила спину и скептически изогнула бровь, словно из всего происходящего именно это казалось ей самым невероятным. Тем не менее ее ироничный тон и прямота успокоили Джонаса: это была та Ноэми, которую он хорошо знал.

– Ты не первый человек, которого я вижу. Я же говорю, что с давних пор наблюдаю за людьми. – Он улыбнулся.

Что-то его забавляло, и если он сказал какую-то шутку, то Джонас ее не понял.

– Он ведет себя как Линк? – шепотом спросил он.

Ноэми ничего не ответила, продолжая стоять к нему спиной. Вместо нее заговорила Лайл.

– Что-то немножко не то, – сказала она. – Но я и не так хорошо знала Линка.

– Я думаю, нам лучше пойти.

– Я хочу понять, что тут происходит.

– Джонас прав. – Ноэми дотронулась до его руки в том месте, где рукав футболки переставал скрывать кожу.

Она легко подтолкнула Джонаса к двери.

– А Линк тоже пойдет? – спросила Лайл и развернулась к нему. – Кто-нибудь знает, что ты здесь?

– Нет, – ответила Ноэми за него. – Мы потом об этом поговорим.

Однако, отвечая Лайл, она не сводила глаз с Линка, и между ними промелькнуло что-то, что Джонас пока не мог понять.

Линк положил руки в карманы куртки. Он сделал шаг им навстречу, и, словно единый организм, Ноэми, Лайл и Джонас побежали от него к двери. Ноэми схватилась за дверную ручку, и Джонас даже удивился тому, что дверь открылась. Он придержал ее перед Лайл, и она сказала что-то себе под нос. Джонас расслышал интонацию, но слов разобрать не смог. Он проследовал за ней. Ноэми склонилась к нему совсем близко – ее дыхание шевелило ему волосы. Она прошептала: «Иди быстро и не оглядывайся».

Джонас послушался и не отрывал взгляда от когда-то зеленых волос Лайл. Она была низенькой, и сквозь пробор на голове он различал бледную кожу – такую светлую, что она казалась серебристой. Дверь за ними с усилием захлопнулась. Наверное, уже можно оглянуться: Линк, или кто бы он ни был, их уже не достанет. Джонас повернул голову. Ноэми нигде не было.

И двери тоже не было.

И маяка. И озера на другой стороне острова. И острова тоже. Там, где раньше был остров, теперь высился лес.

Ему хотелось позвать Лайл, но он забыл, как разговаривать. Издав нечленораздельный звук, он подождал, пока Лайл повернется к нему. В ее бесчисленных вопросах он услышал собственную панику, однако даже не попытался отвечать ей. Лес был там, где раньше стоял маяк. Лес был там, где раньше плескалось озеро. Когда они выходили из комнаты, озеро еще было там, но стоило ему лишь на секунду обернуться к Ноэми – и оно исчезло. Не осталось даже следа влаги на траве. Ни следа от лодки, от каменной пристани. Сумка Эмберлин лежала на земле неподалеку. Лайл закинула ее на плечо, сложила руки рупором и принялась выкрикивать имя Ноэми.

Они искали повсюду. Кукурузные поля по одну сторону, дорога – по другую, вниз по холму – луга да пара домов. Камера Ноэми все еще висела на ветке, где она ее оставила. Джонас снял фотоаппарат и прижал к себе, словно боялся, что тот рассыпется. Словно надеялся, что рассыпется. Он подумал, а вдруг ее синее и неподвижное тело найдут где-то под деревом: полные воды легкие, загадочная кончина…

Когда Ноэми распахнула перед ними дверь, он уже догадался, что она не пойдет с ними. На ее лице не было испуга, и Джонас мог лишь надеяться, что Ноэми знает, что делает – что у нее есть причина не бояться то существо в маяке, которое она сама назвала убийцей. Наверное, она и правда знала, что делает. Обычно же она знала. Однако что-то остановило ее от того, чтобы поделиться своими планами с Джонасом. Наверное, она все-таки не до конца ему доверяла. Но он ей верил; он не сомневался, что с ней все будет в порядке. Правда же?

Ноэми всегда была уверена, что знает, как правильно, – и это была опасная уверенность. Джонас вспомнил, как ребята в школе перешептывались про Линка Миллера. Он вспомнил, как Гэтан зашел в воду и как Ноэми пришлось нырять за ним, чтобы он не утонул в поисках чего-то, чего в озере не было. Как Лайл провалилась сквозь лед и он сомкнулся над ее головой… Как Ноэми впала в транс и перестала его замечать… как то существо в маяке могло играть на ней, точно на скрипке.

Что-то внутри Джонаса разорвалось – то же, что в прошлом году сдетонировало на лицо однокласснику, – и он швырнул эту дорогущую камеру, эту школьную собственность, в которой хранилось бог весть сколько фотографий Ноэми, о дерево. Лайл подскочила.

Маленький пластиковый кусочек отскочил от фотоаппарата и приземлился где-то вдали. Джонас не увидел, где именно. Лайл подобрала камеру и прижала к красному, заплаканному лицу. Джонас уставился на траву под кроссовками.

Они вышли из леса там же, где вошли: у поля с люпинами, что пролегало между деревьями и территорией за конюшней «Лэмплайта». Безупречное одеяло из диких цветов разрезали следы шин: на траве, мигая красным и синим, красным и синим, стояли, припарковавшись, две полицейские машины и «Скорая помощь». Двое полицейских шагали от дерева к дереву, и еще два беседовали с Гэтаном и Эмберлин у кареты «Скорой помощи». Лайл пошла им навстречу. Сначала их заметили копы у деревьев. Джонас не хотел с ними разговаривать. Как они смогут им помочь? Однако офицеры позвали его, и он замер на месте.

Эмберлин подбежала к Лайл и так ее обняла, что обе повалились на спину в цветы. Бабочка взлетела с люпина, словно ставя точку в волшебной сказке с хорошим концом. И все бы прекрасно, но Джонаса тошнило от собственной беспомощности. Лайл говорила что-то Гэтану, и коп положил руку Джонасу на плечо, и Джонас сказал, да, нет, я не знаю, Ноэми Мирей Амато, потом жестом показал на лес за их спинами, и трое полицейских куда-то ушли.