только не в моей роте. Согласуйте с командованием, и вперёд. А без его приказа в моём подразделении неуставного непотребства не будет.

Судя по мрачной решимости на лице, он серьёзно. Ой дура-ак! Ну что ж, сам виноват. Я не клерк-чиновник, пробивающийся сквозь бюрократию. И не армейский командир, пытающийся запустить военную машину на выполнение приказа. Я Сверх, повелитель всего этого ареала! А значит читер, ибо все вокруг, включая военных с их порядками и уставами — всего лишь мои ресурсы. Пробиваться через бюрократию — увольте! Как и увольте что-то кому-то объяснять. Лее Филипповне потом объяснять будете.

— Парни, взять! — обернулся и отдал я приказ Сто двадцать пятому. — Сей сеньор арестован по подозрению в неблагонадёжности. Выдели пару ребят — отвезти его в «пятёрку» на проверку лояльности.

— В каком смысле арестован? Что значит на проверку?..

Лейтёха растерялся. И кто бы на его месте не растерялся, когда полтора десятка бойцов, прибывших со мной, включая нескольких ангелов, наставили на него свои гауссовки. А двое подошли и быстро скрутили, подавляя любое сопротивление. Его же бойцы, его собственная рота, под предводительством неформального лидера даже не пошевелились, лишь довольно и очень ехидно заулыбались.

— Кажется, он вам не сильно нравился, — пробил пробный я, когда что-то возмущающегося лейтинантика усадили в третью машину.

— Много на себя брал, — ответил один из бойцов. — Строил из себя…

— Манали мы таких стройщиков! — поддержал другой.

— Мы свой дом защищаем. А он — карьеру делает, — подвёл итог аргументам старший.

Разумное обоснование. А парника, похоже, сам виноват. Надо было находить диалог с личным составом, а не давить, что ты — армейский. Да, это гражданские, но они держат в руках оружие, которое взяли в руки без тебя, и даже кого-то успели убить. Но идиотов учить просто некогда.

— Ну всё тогда, он ваш, — усмехнулся я.

— Спасибо… Хуан! — произнёс старший. — Взять его! Начнём веселье, девочки! — А это он уже своим.

Я развернулся и пошёл к машине, не видя, как двое бойцов подхватили вдруг начавшую сопротивляться тушку сеньора министра, а третий с размаху зарядил ему под дых.

Завтра их сменят. Как бойцы они так себе — слишком мотивированы. В смысле, на беспредел. А армия, лейтёха прав, это в первую очередь дисциплина. Так что помурыжит его «пятёрка» и отпустит без санкций — прослежу. А их на дембель, домой — специально подобрали с перспективой тут же расформировать нафиг. Всё этот молодой правильно сделал на самом деле, и не побоялся грозного меня с впечатляющей бумажкой от главы государства. А что нервы попортят сегодня и завтра — так не надо серьёзным силам их игру портить. Думать тоже иногда полезно.

Бум! — Визг. Бум! — Хрип. Попытка что-то сказать, как-то оправдаться, что «не виновать»… Затем, кажется, сеньора уронили и начали приходовать ногами, что-то нежно-нежно выговаривая. Почти ласково, словно он котик, или младенец. Я не оборачивался — шоу, держал марку. Так и сел с равнодушным видом в «Либертадор» и закрыл люк.

— Стоп, снято! — облегчённый голос в ухе. И сразу, через десять секунд, вызов по первой линии.

— Ну как? — с улыбкой самодовольства произнёс я.

— Нормально. — Фрейя на том конце не улыбалась. — Всё согласно плана — потому особо хвалить не стану. Ты справился. Но теперь дуй бегом во дворец, разгребать проблемы.

— А их много? — Напрягают такие выпады. Ожидаемо я собрался, приготовившись к худшему, даже не представляя, что может быть «худшим» после штурма дворца и всего пережитого.

— Две. Обе без тебя не решить. Одна — финансовая, мы только что чуть бюджет не просрали. И без тебя никак, повторюсь — твой профиль. Но эта проблема на втором месте. На первом же — террористы. Снова, мать его, террористы! — в отчаянии завопила она, теряя самообладание. Испуг в голосе, страх. Отчаяние. А это серьёзно.

— Мухариб активизировался? — напрягся я, покрываясь холодным потом. — Кого убил?

— Нет. Этот упырь сидит ниже травы и не жужжит. К сожалению, и без него кровососов хватает. Два часа назад на космодроме в одном из ангаров наши люди были взяты в заложники. Тебе не сказала, чтобы ты не бросил всё и не ломанулся туда. Надо было доделать текущее шоу — сам пойми, оно слишком важное для «слива». Народу потом не объяснишь причину. СМИ пока также держим на расстоянии, РЭБ блокирует весь северо-восток города, но после нашего разговора даю отмашку на опубликование новости. И ещё, эти сукины дети желают говорить с тобой, и более ни с кем! Так что возвращайся, Хуан, без тебя никак.

— Еду!

Mierda! Porca Madonna!

* * *

Пришлось просить Папу Кондора прислать Птичку как можно поближе. Ибо и правда сорвался. Эмоционально. Хотелось всё бросить и лететь на космодром, по пути захватив Этьена и всю его банду… Но решил не форсировать события и вначале всё узнать в подробностях, тем более меня ждут — у Фрейи было время приготовиться

Хорошо, что не полетел — оказалось, пока всё не так плохо, как можно было с первого слова вообразить. Или… Скажем так, плохо, но не катастрофично. Но разбираться с проблемами придётся мне, обеими, и даже не знаю, какая из них проще, какая сложнее.

Дворцовая палуба встретила нас через час — до ближайшего причала от «нуля» надо было добраться, вокруг Сената всё же бесполётная зона, а Папа отчего-то заупрямился, сказал, есть предчувствие, что меня могут караулить. Я ж на всё страну на «нуле» в прямом эфире засветился. Эскадрилью не из двух-трёх, а тридцати двух беспилотников прислал. Но обошлось. Ещё через двадцать минут после посадки и дежурного блевания у трапа, заходил в королевский кабинет, куда пригласила Фрейя — могла организовать совещание в верхнем штабе, но решила, что кабинет лучше. Все уже были в сборе, ждали меня, и, подозреваю, они уже больше часа как здесь — подтянулись заранее, пока я заканчивал с прямым эфиром. Ибо в приёмной стоял фуршетный столик с бутербродами и закусками. Внутри было не так много народу — собственно Фрейя, её отец, глава экономического управления ИГ и два представителя Сената. И ещё несколько человек в погонах, одного узнал — аналитический отдел Сирены, который сейчас полностью в подчинении высочества и её отца, в отличие от меня и моего отдела, который ею хоть и