Там была его база, если так можно выразиться.

— Как ты думаешь, куда он сейчас направился? — спросил Кравчук.

Вопрос не праздный. Если бы знать хотя бы предположительно, то можно было бы попробовать действовать на опережение. А так — все усилия впустую!

— Не знаю. Пойдемте отсюда, — сказал Сарычев. — Что-то мне невмоготу.

Вышли на вольный воздух. Стало немного легче. Можно было и поговорить. Но впечатление такое, что выползли из подземелья, набитого нечистой силой, а ведь в действительности поднялись только на три ступеньки.

Пантелей Иванович, присев на корточки, смолил «козью ножку», сжав ее большим и указательным пальцами. Рука его слегка подрагивала. Погрузившись в думы, он смотрел прямо перед собой. Но вряд ли он видел красноармейцев, стоящих метрах в пятнадцати от него, повозку с гнедой лошадкой. Наверняка не видел и леса, что плотной стеной обступал поляну со всех сторон, создавая иллюзию одиночества. Он был где-то далеко отсюда. Совершенно в другом измерении. И вряд ли окружающее способно было пересечься с его думами.

Присев на бревно, Сарычев вытащил карту, проклеенную на затертых сгибах тонкими полосками марли, и подозвал к себе чекистов. На карте были проставлены треугольники и кружочки — районы, где Лешак оставил о себе жуткую память.

— Вот на этой территории, — ткнул он пальцем в один из треугольников, — Лешак объявился в прошлом году.

— Куда он может двинуться теперь?

— А куда угодно! — отреагировал Кравчук.

— А вот это не совсем так, — сдержанно заметил Сарычев. — Кое-какая закономерность обнаруживается. Посмотри вот сюда, — обвел он пальцем три деревушки. — Вот эти три деревни отстоят от больших дорог и довольно близко друг к другу. Взгляни теперь сюда. Вот здесь тоже три деревушки, и еще вот здесь. У него прямо страсть какая-то к треугольникам. Это надо учитывать. Вряд ли он появится в тех местах, где уже орудовал, это тоже надо брать во внимание. Наверняка пойдет в новые районы. Я тут посмотрел, где он может объявиться, так мест не так уж и много. Вот здесь на северо-востоке, вот видишь, три глухие деревни тоже образуют подобие треугольника. Так что, с его точки зрения, подходящее место вот здесь. — Он очертил мизинцем небольшой участок. — Завтра поедешь в этот район и прочешешь его как следует.

— Хорошо, — с готовностью кивнул Кравчук.

— В остальные районы мы отправим несколько человек под видом представителей кооперации. Если обнаружатся какие-то следы его пребывания, нужно будет организовать засаду. Только вряд ли вы что-то отыщете. Я думаю, что после разбоя они уезжают в Москву. Эти землянки… так, на всякий случай.

— Народу не хватает, — пожаловался Кравчук.

— Это самое больное наше место, — согласился Сарычев. — В милицию идут только из-за мандата. Каждый месяц пачками сокращаем, а все равно шваль как-то пролезает… Пантелей Иванович, — повернулся Сарычев к свидетелю.

— Да, — встрепенулся тот.

Отбросив цигарку, он поспешил к чекистам.

— Не могли бы вы описать того бродягу, которому вы отдали шинель?

— Дык, на бродягу он не очень похож, — в растерянности протянул Пантелей. — Одежонка на нем была не новая, но и не рвань. Это точно! Я еще тогда подумал: чего бы ему побираться? Но уж если просит человек, так чего же отказывать?.. А он, значит, к хозяйству присматривался, повод искал…

— А какого он был роста?

— Росточка среднего, но вот плечи у него широкие, крепкие, это я сразу заметил. Нет, на бродягу особо не похож… Бродяги вот как ходят, — ссутулил он плечи, — как будто подзатыльника ожидают. А тот спину распрямит и вперед! Как будто от прохожих в пояс поклонов ждет.

— Вы бы сумели его узнать?

— Да он и сейчас у меня перед глазами стоит, ирод!

Игнат поднялся. День только начинался, а проблемы нарастали, как снежный ком. А ведь сегодня придется встретиться с Дзержинским, и он наверняка спросит, как продвигается дело о массовых убийствах.

Неприятный получится разговор.

— Спасибо, вы нам очень помогли. Опишите подробно его приметы нашему сотруднику.

— Так я мигом… Всегда готов… Эх, такая семья!

— Пойдем, нам нужно заехать еще в ювелирный магазин.

— А там что? — спросил Марк Рубцов.

— Ограбление! Представляешь, по подземному ходу проникли в ювелирный магазин и ограбили его. Звонил Петерс, сказал, чтобы я лично взял это ограбление под свой контроль. Не знаю, как и успеть. Дел невпроворот! Поедешь со мной, будем разгребать.

— Рад буду помочь, — вздохнул Марк.

Сарычев шел быстро, увлекая за собой остальных. На поляне стоял легковой автомобиль, оставалось только удивляться, как он сумел заехать в густую чащу.

Молча сели в машину. Гнетущее чувство не угасло, говорить не хотелось. Так и поехали молча.

Сразу после того, как было совершено дерзкое нападение на Ленина, чекисты перешли в наступление. Город тряхнули так, что жиганы повылезали из малин, как кроты из нор, залитых водой. Их хватали на блатхатах, арестовывали на улицах, брали на заставах, когда они пытались уйти из Москвы. Отделения милиции были забиты под завязку, а оперативники, позабыв про сон, допрашивали нескончаемый поток задержанных. Но никто из жиганов так и не сумел сказать, где же все-таки скрывается Кирьян Курахин.

Мария была назначена руководителем группы и допрашивала маханш и марух. Как выяснялось из допросов, Кирьян для всех был как призрак — появлялся из ниоткуда и так же неожиданно исчезал. Он был всюду и одновременно нигде. Порой за ночь он мог объявиться в пяти малинах, мог расписать с кем-нибудь из приятелей пульку в преферанс или сыграть в буру, переброситься несколькими фразами с понравившейся марухой и тут же раствориться в ночи. Никто не знал, когда он может объявиться и где пожелает остановиться на ночь. Обладая врожденным чувством опасности, он всякий раз исчезал незадолго до облавы.

И все-таки у него имелось слабое место. Барышни! Жиганы, хорошо знавшие Фартового, утверждали, что он, практически не доверявший никому, мог попасть под влияние женщины, с которой сходился. И это обстоятельство следовало использовать в полной мере.

* * *

К ювелирному магазину Сарычев с Рубцовым подъехали ближе к обеду. Прежде Сарычеву уже приходилось здесь бывать. Внешне никаких изменений. Манекены, наряженные в бижутерию, выглядели совершенно невозмутимо. Собственно, как им и полагается. У входа стояли несколько человек и о чем-то негромко разговаривали, скорбно покачивая головами.

— Вот куда-нибудь сюда прижмись, — попросил Сарычев водителя, и машина тут же притерлась к бордюру.

Как только машина остановилась, от группы людей отделился невысокий плотный человек и направился навстречу.