Убрав прицел обратно в футляр и бросив его в рюкзак, башкир сделал еще несколько глотков, не без сожаления поднялся и понял, что не помнит, куда и зачем шел.

С сомнением поглядел на тачку, осмотрелся вокруг, но ничего, кроме дороги, нависавшей над ним вершины и раскинувшейся у подножия Бугульмы не увидел.

– Я ведь куда-то шел, – проговорил Азат. – И у меня была цель. И я должен был что-то сделать, чтобы кому-то помочь.

Это он помнил. Но вот ни в чем заключалась эта цель, ни в чем состояла его задача, понятия не имел. По поводу того, кому помочь – знал, что своей семье. Попытался вспомнить лица жены и детей, но не смог, вместо них перед внутренним взором представляли только уродливые лысые морды с огромными, на пол-лица глазами, черными, будто ночь.

Но одновременно с этим он понимал, что морд этих до сих пор не видел, а значит, его семьей они быть не могли.

А потом забылось и это. Появилось дикое желание наплевать на все, улечься прямо тут, в траву, и заснуть. Перехватить хотя бы полчаса отдыха – может быть, проснувшись, он вспомнит? Или внезапно окажется, что все, происходившее за последние несколько дней, было всего лишь кошмаром?

А что происходило-то?

Веки постепенно тяжелели, он, не выдержав веса своего тела, которое будто свинцом залили, улегся на землю. Заложил руки за голову: так было гораздо удобнее, посмотрел в небо.

Облака на такой высоте были совсем близко. Казалось, руку протяни, и сможешь пощупать тучу, мягкую и теплую, словно вата. Они бежали друг за другом, гонимые ветром, словно играли в догонялки. Какое-то время он наблюдал за этой игрой, но скоро ему это надоело и он закрыл глаза.

– Азат! – услышал он низкий и грубый мужской голос совсем рядом. Вспомнил, что это его имя, и открыл глаза.

Справа в шаге от него, возле тележки, на земле сидел мужчина в защитном костюме незнакомой модели, выполненном в пиксельном камуфляже, правда о цвете оставалось лишь догадываться. Противогаза на нем не было, зато имелся автомат, который с виду напоминал привычную «ксюху», только пластиковую и с нормальной газовой камерой.

Башкир удивился тому, откуда здесь взялся этот мужик, но быстро пришло понимание, что все правильно и угрозы для Азата он не представляет. К тому же никакой агрессии неизвестный не проявлял, сидел себе да ковырялся в травяной трухе найденной где-то палочкой.

– Отдыхаешь? – спросил он. – Нормально тебе?

– Нормально, – кивнул Азат. – Устал вот. Отдыхаю.

Лицо мужика казалось странно знакомым. Он был бы похож на татарина, если бы не слегка вздернутый, даже несмотря на следы множества переломов, нос, и не слишком широкое для них лицо. Цвета глаз башкир разглядеть не смог, так как зрение все еще работало в монохромном режиме, но что-то подсказывало ему, что радужка у них слишком светлая для карих.

– Ну и хорошо, что отдыхаешь. – Он рассмеялся и слегка наклонил голову.

Это зрелище заставило башкира внутренне содрогнуться. Конечно, и на лице у мужчины было несколько старых шрамов, но рубец на темени выглядел совсем свежим. Он был огромным, сантиметра три в диаметре и, казалось, слегка пульсировал, напоминая не собственные ткани, а какой-то хищный гриб, присосавшийся к черепу человека снаружи.

– А, это… – Мужчина прикоснулся пальцами к ране на голове. – Это бывает. Быстро затянулось, но уродливо вышло, знаешь. Рассосется потом, может.

– Как у мутантов, – кивнул Азат. – Я замечал, если особь старая, она всегда рубцами покрыта.

– Это плата за регенерацию, – пожал плечами тот. – Клетки быстро делятся. Иногда утерянные ткани замещаются даже не соединительной, а раковой опухолью. Знаешь, просто чтобы дефект закрыть.

– Слушай, а я тебя знаю? – решил все же уточнить башкир. – Лицо знакомым кажется.

– Может, и знаешь. Или думаешь, что знаешь. Может, меня тут вообще нет, а тебе «менталы» опять картинки показывают, но это вряд ли. Они вокруг ходили, уже наброситься собирались, я отогнал ублюдков.

«Менталы», – вспомнил вдруг Азат. – Я шел взорвать Логово. Сейчас его скрыл склон горы, но если подняться выше, снова покажется то уродливое городище».

– Отогнал? – спросил он совсем другое. – А их можно отогнать?

– Можно, если умеешь, – кивнул его собеседник. – Но у тебя вряд ли получится. Да и не понадобится. Сейчас посидим, поговорим, а потом пойдем, каждый своей дорогой. Ты мне пока расскажи лучше, что случилось с тех пор, когда вы все-таки уехали с «Домостроителей»?

– Мы… – Башкир запнулся. – Мы украли машины у «пришлых».

– Это я знаю. Если бы вы знали, какой эти ублюдки переполох устроили, когда собрались валить и обнаружили, что транспорта у них больше нет. Хотя ладно, теперь они вряд ли смогут кому-то навредить. Может, и к лучшему, что никто из них в Уркуш не вернулся, поостерегутся опять приезжать.

– Мы поехали на восток, в сторону Башкирии. Думали, что рано или поздно найдем место, где сможем устроиться. Добрались до Мензелинска. Там наткнулись на «Крепость», которую построили русские националисты.

– Местные? – на секунду в голосе собеседника Азату послышалась надежда.

– Нет, откуда-то из Башкирии приехали.

– Ну да, нечего было и надеяться, – пробормотал мужчина, будто думал, что его никто не услышал, но тут же взял себя в руки и спросил: – А что дальше?

– Нас попросили помочь. На их нефтяную вышку напали, и мы поехали на выручку. Когда вернулись, у нас отобрали оружие и заперли на сутки в подвале. В это время обрабатывали Полковника.

– Живой он?

– Живой был, когда уезжали.

– Привет передавай… Хотя не надо, я для него все равно что умер. Дальше я и так догадываюсь. Отправили вас сюда, чтобы взорвать Логово?

– Точно. – Азат кивнул. – Взяли семьи в заложники. С нами отправили группу своих. Ну и вот. Проехали мы через весь Татарстан. Мертво все, людей почти нигде нет.

– Да, это я и так знаю, я и сам там шел. Знаешь, в какой-то момент я подумал, что все, сломался, больше уже никогда и ничего не почувствую. А тут иду, и как-то жалко. Людей жалко, хоть я их и не любил никогда, природу местную еще сильнее жалко. Вот, хотя бы посмотри на город. – Мужчина кивнул на Бугульму. – Красиво тут было. Архитектура дерьмо, конечно, совок полный, зато зелени сколько. Памятники. И названия везде героические, военные. Бывал тут раньше?

– Пару раз. Я на нефтянке работал неподалеку, иногда заезжали сюда.

– Я вот не был до этого, теперь жалею, интересное местечко. А ведь здесь под землей уран, в курсе? У половины города были с щитовидкой проблемы, а по улицам постоянно машины радиационного контроля ездили.

– Не знал, – помотал башкир головой.

– Мне девушка рассказала, она отсюда родом была. Жаль, что с ней так ничего и не вышло.