— Ну почему ты мне не веришь!? — Миша преграждает ей путь. — Вета, я клянусь тебе, я не целовал ее! Я понятия не имею, зачем она это сделала!

— Как ты мог!? — снова восклицает, и, кажется, уже плачет. — Я думала, у нас все серьезно…

— У нас все серьезно! — перебивает ее. — Вета, я не изменяю тебе! Ни с кем! И почему Лиза это сделала, я не знаю. Может, она напилась.

Наблюдаемая картина больно режет по сердцу. Миша без куртки в одной тонкой рубашке стоит на пятнадцатиградусном морозе и пытается удержать Виолетту, приговаривая, что у них все серьезно.

— Ты же знаешь, как ты мне нужна, — продолжает, что заставляет мое сердце разбиваться на тысячи осколков. — Вета, девочка моя, ты так нужна мне, — снова пытается притянуть ее к себе, но она вырывается.

— Боже, как я могла тебе довериться!? — она отворачивается от него и накрывает лицо ладонями.

Миша подходит к ней сзади и обнимает, прижимая к груди.

— Вета, клянусь тебе, ничего не было. Лиза всегда была странной в нашей семье. Я понятия не имею, почему она это сделала. Слишком много выпила, наверное.

Горло уже тяжелеет от кома, который в нем образовался. Я приваливаюсь спиной к воротам и чувствую, как начинает щипать в глазах.

«Лиза всегда была странной в нашей семье», — звенит в ушах Мишин голос.

Виолетта сбрасывает с себя его руки и резко поворачивается.

— Миша, я не слепая и не дура. Я все видела. Вы целовались! — кричит в слезах. — Как это вообще возможно!? Она же твоя сестра!

— Она мне не сестра! — тут же протестует. — Но я с ней все равно не целовался! Вета, она это подстроила! Ну почему ты мне не веришь!?

— Потому что я достаточно себя уважаю, чтобы не быть с человеком, который позволяет себе такое поведение! Ты целовал ее!

Тут на девушку накатывает новая порция рыданий, и она снова отворачивается от Миши, уткнувшись в ладони.

— Вета, милая моя, пожалуйста, поверь мне, — он подходит к ней вплотную сзади, но в этот раз не трогает руками. — Клянусь, что я ее не целовал и не собирался это делать. Мне нужна ты, а не она. Переезжай ко мне жить!

Чем больше я вижу, как он перед ней оправдывается, тем сильнее мне хочется умереть. Я почему-то до последнего была уверена, что Виолетта — это какая-то очередная телка, которую он просто трахает. Даже факт того, что он познакомил ее с семьей, меня не разубедил.

Мало ли у него было таких Виолетт?

Но сейчас, когда я вижу, как он на морозе в одной рубашке, клянется Виолетте, что ему нужна только она, все, о чем я мечтала, рушится в одночасье. С чего я вообще взяла, что мы можем быть вместе? Почему я думала, что узнав о себе правду, он будет со мной?

«Но ведь он так меня целовал тогда», — шепчет внутренний голос, но я тут же его затыкаю, пристально глядя на суровую действительность.

А действительность такова, что он снова обнимает ее за плечи и прижимает к груди.

— Вета, переезжай ко мне жить, — говорит ей, и непрошенная слеза стекает по моей щеке.

Она снова сбрасывает с себя его руки.

— Посмотри на себя, Миша, — цедит ему сквозь зубы. — В кого ты превратился? Ты считаешь нормальным свое поведение в последнее время?

— Нет, не считаю. Прости меня, пожалуйста, прости!

— Я терпела все твои выходки! Но измены я терпеть не собираюсь! Я достаточно себя уважаю, чтобы не быть с мужчиной, который мне изменяет!

— Вета, пожалуйста, прости меня!

Я не знаю, за что он перед ней извиняется, да это и не важно. Главное — сам факт. Он просит, нет, он умоляет ее о прощении.

Сколько раз Миша меня обижал? Миллион. Сколько раз он просил у меня прощения? Ноль.

Миша извинялся передо мной ровно ноль раз.

А ее он умоляет простить его. Говорит, что она ему нужна. Просит переехать к нему жить.

Слезы уже вовсю бегут по лицу, когда я понимаю, что совсем не нужна Мише. Сама себе придумала замки, а они оказались песочными. Его реальное отношение ко мне именно такое, каким всегда и было: неприязнь и ненависть. А я с чего-то вдруг взяла, что за ними могут скрываться чувства.

Какая же ты наивная дура, Лиза! Думала, что можешь быть ему нужна.

А ему нужна Виолетта, а не ты. Он ее любит, а не тебя.

Мне приходится закрыть ладонью рот, чтобы подавить громкий всхлип, когда вдруг все мои карточные домики рушатся и я осознаю свою реальность.

— Оставь меня, Миша, — говорит ему, успокоившись. — Между нами все кончено.

— Вета, пожалуйста, не руби с плеча! — хватает ее за руки. — Клянусь тебе, у меня ничего с ней не было и быть никогда не может. Я хочу быть только с тобой!

— Но я больше не хочу быть с тобой, Миша. Не после того, что я увидела.

Виолетта разворачивается, чтобы уйти, но он снова ее удерживает.

— Дай хотя бы отвезти тебя домой!

— Ты выпил, во-первых. А во-вторых, я не желаю больше находиться рядом с тобой.

— Ну куда ты собралась ночью? — держит ее. — Давай утром спокойно поговорим.

— Я вызову себе такси. — В подтверждение своих слов она достает из сумки телефон и тычет по экрану.

Миша стоит рядом с ней с выражением лица будто кто-то умер. Снова и снова пытается убедить Виолетту, что ему нужна только она. Снова и снова просит ее переехать к нему жить. Снова и снова клянется, что между мной и им ничего не было и быть не может.

Снова и снова убивает меня и хоронит с моими несбывшимися мечтами…

Но приезжает такси, и Виолетта садится в машину, оставляя Мишу стоять на дороге. Все это время он даже не замечал трескучего мороза, умоляя ее о прощении в одной тонкой рубашке. Машина скрывается за поворотом, и Миша медленно направляется к дому. У ворот замечает меня и подходит вплотную.

— Ты еще и подслушивала? — зло хмыкает.

— Да, — честно отвечаю.

Он не может не видеть слез на моем лице. Но в отличие от Виолетты меня он даже не пытается успокоить и утешить.

— Довольна? Добилась своего?

Я смотрю на него, просто не веря, что ему действительно нужна эта Виолетта, что он с ней был не просто так ради секса.

— Ты любишь ее? — зачем-то спрашиваю.

Он блуждает по мне пьяными глазами. Но пьяными отнюдь не от алкоголя, Миша мало пил за столом. Это выброс адреналина опьянил его.

— Да, люблю ее, — отвечает, помедлив. — Ее, а не тебя. Поняла?

Он прожигает меня ненавидящим взглядом в ожидании ответа. А мне нечего ему ответить. Слова потеряли всякий смысл. Как и жизнь.

Я отрываюсь от ворот и ухожу в неизвестном направлении. Миша, естественно, не идет меня догонять и останавливать, не спрашивает, куда я направилась одна ночью.