Она отсутствующе кивнула.

– С вами приятно работать.

* * *

Дэвис ожидала, что у здания математического факультета Колумбийского университета будет какое-то имя. Что оно называется как-то еще, кроме как «Математический корпус». Но, наверно, математики недостаточно поэтичны для таких штук. А может, никто не отстегнул денег за право назвать факультет своим именем, а так как это было одно из самых старых строений кампуса, воздвигнутое аж в девяностых годах девятнадцатого века, то, наверно, теперь и подавно не отстегнет.

Это была величественная четырехэтажная постройка из красного кирпича с гранитной отделкой, в неоклассическом стиле. Дэвис выяснила, что математическая библиотека была специализированным собранием литературы, которое не является частью основной библиотеки кампуса. Она также входила в число нескольких библиотек кампуса, где при регистрации не нужно предъявлять документы. Это казалось логичным. Дэвис и Фолуэлла уже некоторое время интересовал вопрос, почему Грейди выбрал это место среди всех прочих, и такая причина казалась вполне вероятной.

Хотя Грейди никогда не был студентом Колумбийского университета, его коллега в лаборатории хиральности Бертран Олкот несколько десятилетий возглавлял местный физический факультет, и его офис располагался менее чем в ста ярдах к северу, в Пупин-Холл[59]. Без сомнения, Грейди проводил тут много времени, пусть и не официально – и однажды даже был арестован за незаконное проникновение, но потом все обвинения сняли, вероятно, благодаря вмешательству его друга, профессора Олкота.

Дэвис могла бы изучить вопрос более углубленно, но близнецы не желали, чтобы она думала о деле больше, чем необходимо.

Приближаясь к главному входу, Дениз глянула на часы. Семь пятьдесят четыре, на несколько минут раньше, чем надо. Несколько секунд ушло на то, чтобы прочесть позеленевшую бронзовую мемориальную доску на стене. Дэвис была удивлена, узнав, что здесь в 1776 году произошла битва за Харлем-Хайтс[60]. Доблестное поражение Джорджа Вашингтона. Интересно, подумала она, увековечивают ли в других странах память о своих поражениях?

Обогатившись новыми знаниями, Дэвис вошла в двери, поднялась по лестнице и свернула налево. Математическая библиотека оказалась скромным, утилитарным местом: длинная тесная комната, вдоль стены стоят письменные столы, перемежающиеся с высокими затененными окнами, из которых открывался хороший вид на Бродвей. Узкие стеллажи тянулись по дальней стене и сворачивали за угол, они были тускло освещены и ломились от томов, содержащих, без сомнения, понятные лишь посвященным тайные математические знания. Чуть дальше, никем не занятые, стояли компьютеры.

Эта маленькая библиотека не выглядела популярной, а уж ранним утром вторника – особенно. Дэвис увидела упомянутый Грейди стол напротив большого распределительного щита. Взгляд вправо – и Дэвис поняла, что из зданий через дорогу улицы любой может видеть то место, где она села. На противоположной стороне Бродвея были сотни окон, и наблюдать за ней могли из какого угодно.

Что теперь?

Она посмотрела на часы. Восемь ноль-ноль, тютелька в тютельку. Каким образом он вступит в контакт? Дэвис окинула взглядом помещение, но никого не увидела, хотя ей было слышно, как за углом разговаривают две немолодые женщины (наверное, из числа персонала). Это следовало препоручить близнецам; в зоне ее видимости никого не было. Она на самом деле чувствовала себя так, словно пришла одна.

Возможно, опергруппа уже взяла Грейди. Если так, то сколько времени им понадобится, чтобы ее известить? Пожалуй, учитывая отношение блондинов к подчиненным, ожидание может затянуться, поэтому она принялась глядеть в окно – чтобы убедиться, что ее лицо видно всякому, кто смотрит сюда снаружи, – и беспокойно поерзала на стуле.

А потом где-то под боком услышала голос:

– Агент Дэвис, я рад, что вы пришли.

Ее взгляд метнулся взад-вперед, но она никого не увидела.

– Ниже. Вентиляционное отверстие у пола.

Дэвис посмотрела вниз и увидела в стене за столом, у самого плинтуса, чугунную викторианскую решетку. Она нагнулась:

– Мистер Грейди?

– Да.

Это произвело на нее впечатление.

– Очевидно, вы хорошо знаете это здание. Так вот почему вы назначили встречу именно тут – вы мне не доверяете?

– Я не доверяю БТК. Вероятно, они уже знают, что я с вами связывался, и сейчас наблюдают за нами.

Она подняла брови:

– Откуда БТК знать о нашей встрече? Я никому о вас не сообщила.

– Вы делали лабораторные тесты. Вполне возможно, они наблюдают за каждым, кто имеет отношение к делу Коттона.

– Как?

– Это не имеет значения. Мне нужно, чтоб вы меня выслушали.

– Я слушаю.

– После нашей встречи в Чикаго не было ничего необычного? Кто-нибудь к вам обращался?

Сделав секундную паузу, она покачала головой:

– Нет.

– Хорошо, но нам все еще надо соблюдать осторожность.

– Ладно. – Она огляделась. – Где вы? Как мне вас найти?

– Мы должны предполагать, что за вами следят. Так что, когда пойдете, передвигайтесь быстро. Но вначале внимательно выслушайте, что я скажу. Слева от вас сразу за распределительным щитом есть выход на пожарную лестницу. Вы его видите?

В противоположной стене она увидела белую металлическую дверь с квадратным окошком за огнеупорным стеклом.

– Да.

– Вот туда и идите. Сработает сигнализация, не обращайте на нее внимания и спускайтесь в подвал. Там сверните направо. В конце коридора увидите здоровенную стальную проклепанную дверь – такой пережиток прошлых времен, на ней табличка «Посторонним вход запрещен».

– Ясно.

– Я отопру ее для вас. Заходите, и там я вас встречу. Поспешите, агент Дэвис. Уже пора идти.

Вопреки всему, Дэвис начала думать, что тет-а-тет с Грейди вдали от близнецов и их опергруппы – штука заманчивая. Каким бы безумцем ни казался беглец, он, очевидно, был чем-то ценен для вашингтонской публики, а ей самой нужно было узнать, что на самом деле связывает его с Коттоном. Может, кто-то специально подбирал психически больных людей и использовал их для своих целей. Однако оставался шанс, что все это – подстроенная веятелями ловушка.

– Прежде чем я вас послушаю, мистер Грейди, ответьте мне на один вопрос…

* * *