Повесив автомат на плечо, я подхватил забытый графиней на заднем сиденье «Фиата» «чемодан-кошелек» и, обогнув машину, направился к своей спутнице.

Ката замерла на месте (по-моему, сейчас она далеко не сразу сориентировалась в том, стоит ли ей возвращаться ко мне или продолжать движение к самолету, но в любом случае, вся эта стихийная перестрелка заняла от силы пару минут, а оружия у нее все равно не было) и, держась руками за поясницу, тяжело дышала, пристально рассматривая серый Bf-110. Интересно, прикидывалась она в тот момент или ей было реально тяжело? Потом я наконец допер, что она ищет. Ведь чего-то, похожего на стремянку, вокруг не было.

– Блин! Чего встала, ты, кофеварка! – выходя из себя, заорал я, силясь перекрыть продолжающую мерзко квакать сирену. – Сейчас набегут остальные и дадут нам звездюлей! Шевелись!

– Помогите мне! – то ли попросила, то ли приказала графиня и тут же частично разделась, скинув мне на руки свое кожаное пальто. Жарко ей стало, что ли? Хотя нет, дело было не в этом. Ей просто надо было влезть в кабину пилота. Насчет разделении ролей я, в данном случае, даже не собирался дискутировать, поскольку уже успел убедиться в ее неслабых летных способностях.

Матеря про себя ее, эту войну и моих работодателей, я, поддерживая ее за руку, локоть, а потом и за округлый зад (кстати, трусишки под ее платьем все-таки отчетливо прощупывались), подсадил Кату на крыло истребителя. Поскальзываясь и хватаясь руками за борт и многочисленные переплеты фонаря, графиня осторожно прошла вдоль фюзеляжа, после чего не без труда забралась в переднюю, пилотскую кабину, где какое-то время возилась, осматриваясь.

– Ну и что там? – вопросил я.

– Фу, кажется, самолет заправлен! И боезапас есть! Нам везет! – отозвалась Ката и тут же попыталась командовать мной в своей обычной манере: – Быстрее сюда!

– Куда?

– В заднюю кабину! Мой чемодан не потеряйте! И колодки из-под колес уберите!

Вот вечно эти бабы (и даже искусственные не исключение!) начинают руководить! Прямо-таки хлебом не корми, а дай хоть немного порулить! Услышав эти ее «установки», я первым делом скинул свою ношу прямо на бетонку, после чего убрал и отбросил в сторону колодки. Потом, подхватив автомат и прочий багаж, влез на крыло, сдвинул верхнюю крышку фонаря чуть глубже и, наконец, влез в кабину стрелка. Не без труда свернув графинино пальто, я с трудом засунул его, автомат и «чемоданный банк» под сиденье стрелка – не скажу, что там было так уж офигенно много свободного места. Да что там говорить – тесноватая была стрелковая кабина у Bf-110 – зато кругом громоздились жестяные короба с древним радиооборудованием, разобраться в назначении которого было весьма непросто еще и из-за сплошь немецкой маркировки на нем. Впрочем, на мое счастье, присоединенный длинным проводом к соответствующему штекеру на связной панели, кожаный шлем лежал рядом с сиденьем – по крайней мере теперь стало понятно, где у них тут рация. А вот парашютов в этом «воздушном судне» опять не было. Выходило, что нам снова предстояло испытывать злодейку-судьбу в стиле «гусарской рулетки». Хотя не думаю, что в тот момент это могло нас остановить.

Я натянул на голову столь удачно найденный шлем и, доверившись опыту и инстинкту, щелкнул одним из тумблеров на панели, к которой он был подключен. И, кажется, я не ошибся.

– Со связью разобрались? Не забудьте пристегнуться! – услышал я сквозь шорохи и треск в наушниках голос графини, которая, судя по всему, тоже уже успела нацепить свой пилотский шлемофон или радионаушники.

– Как меня слышно? – спросил я.

– Нормально слышно! – отозвалась из передней кабины Ката. – Пристегнитесь и закройте фонарь! Выруливаем на взлет!

– Стоп!! А парашюты?!?

– Вы снова не о том думаете, геноссе Зур-Башлык! Доверьтесь мне! – последовал не терпящий возражений ответ вполне в стиле киношного Терминатора.

Подчиняясь неизбежному и сдвигая крышку стрелковой кабины на место, я увидел, что привставшая в кабине графиня тоже закрывает сегменты своего фонаря. Пристегнув себя брезентовыми ремнями к сиденью, я осмотрелся – многочисленные переплеты фонаря за мой спиной, через которые просматривалось голубое небо с редкими облаками, невольно навевали грустные мысли о решетке, тюремном заключении, Владимирском централе и северном ветре, прозрачно намекая на то, что жизнь – дерьмо.

На всякий случай я осмотрел торчавшую передо мной спарку пулеметов. Вроде стволы были привычной системы, в полном порядке и снаряжены, прицел турели казался не слишком сложным, а изнутри на борту моей кабины висели и запасные магазины для них. Стало быть, в этот день у меня были шансы продать свою жизнь подороже. И выходило, что эти самые буксировщики постоянно летали с полным экипажем и боезапасом? Интересно. Хотя, когда кругом летают сплошные враги, да еще и внаглую, как хотят, по-другому быть не могло. Хотя, самое веселье венграм еще предстояло – когда фронт приблизится, здесь начнут летать на бреющем нескончаемые косяки Ил-2, от которых вообще не будет никакого спасения.

Между тем графиня один за другим запустила моторы «мессера». Выхлопные трубы чихнули первым сизым дымком, лопасти винтов дернулись и начали раскручиваться. И в момент, когда наш «сто десятый» наконец покатился со стоянки на взлетную полосу, я заметил, что на окружающем аэродроме начались разные, вполне ожидаемые, но нехорошие изменения.

Сначала в отдалении мелькнула пара-тройка озирающихся и явно силящихся понять происходящее темных человеческих фигур. Потом начала выть какая-то новая сирена, мерзкий звук которой даже перекрыл ставшую уже привычной пэвэошную. А в момент, когда Ката, не без труда объехав стоящие на полосе Ме-163, наконец вывела «мессер» на центр «взлетки» и начала прибавлять обороты двигателей, я увидел практически аутентичное повторение сцены из старого фильма «Александр Невский». Помните, там, где на городскую площадь вдруг выбегает огромная толпа возбудившихся новгородских пейзан? Вот и здесь произошло примерно то же – видимо, получив приказ о еще какой-то тревоге (воздушная, судя по всему, была уже не в счет), из-за ангаров вдруг один за другим повалили людишки в мундирах и шинелях люфтваффе, слегка разбавленных рабочими комбезами. И, как-то сразу, их нарисовалось явно больше сотни, а некоторые были еще и вооружены пистолетами и карабинами. Складывалась ситуация, которую у нас в России традиционно характеризуют фразой «стреляй, всех не перестреляешь». Похоже, из убежища их всех выдернула вовсе не стрельба, а чья-то команда и звук заработавших авиамоторов – такое окаянство обычно приковывает внимание даже на фоне уже объявленной воздушной тревоги.

В момент, когда дорогая графиня наконец дала по газам и Bf-110 резво покатился к точке отрыва, никто из набежавшего аэродромного персонала не успел подойти к нам ближе чем на полсотни метров, но я все же увидел над толпой редкие дымки одиночных выстрелов. Но нам опять везло – кажется, все пули ушли мимо нас. По-моему, в толпе отсутствовали снайперы, да и полной уверенности в своей правоте не было. Самолет-то для них был свой, а кому вдруг вздумалось на нем полетать – это уже другой вопрос. Похоже, им всем приказали ловить и задерживать нас, а отнюдь не уничтожать.