Укладываясь спать, я вдруг вспомнил, что утром видел Макгрегора. Я упомянул об этом, когда Мона перелезала через меня на свою сторону кровати.

— Надеюсь, ты не дал ему наш адрес, — сказала она.

— Мы не говорили. Он не заметил меня.

— Хорошо, — удовлетворенно произнесла Мона, беря в руки мой член.

— Что именно?

— То, что он не заметил тебя.

— А я думал, ты о другом.

Отправляясь на прогулку, я частенько заглядывал в магазин Сида Эссена, чтобы поболтать с хозяином. За все время я только один раз застал у него покупателя. В помещении в любое время года было сумрачно и прохладно: температура больше подходящая для передерживания трупов. Две витрины были забиты мужскими рубашками, выцветшими на солнце и засиженными мухами.

Сам хозяин обычно находился в глубине магазина, где читал при тусклом свете электрической лампочки, свисавшей с потолка на длинном шнуре рядом с лентами «липучки». Эссен соорудил себе удобное место, водрузив на два ящика автомобильное сиденье. Рядом стояла плевательница, которой он пользовался, когда жевал табак. Но обычно изо рта у него торчала старая трубка или сигара. Свою огромную кепку он снимал только перед сном. Воротник пиджака был всегда густо усыпан перхотью, а высморкавшись — это он делал довольно часто, издавая громкий, трубный звук, — он извлекал на свет Божий голубой полотняный носовой платок чуть ли не в ярд шириной.

Рядом с этим импровизированным троном, на прилавке, лежали кипы книг, журналов и газет. Эссен брал их поочередно, в зависимости от настроения. Но кроме пищи духовной, рядом с ним всегда стояла миска карамели с арахисом, которую он, когда был чем-то взволнован, жадно поглощал. По его животику было видно, что поесть он любит. Эссен не раз упоминал при мне, что его жена великолепно готовит. У меня создалось впечатление, что это ее главное достоинство, но Эссен всегда добавлял, что она у него очень начитанная.

В какое время дня ни заходил бы я к Эссену, он всегда доставал из своих запасов спиртное. «Только по глоточку», — заверял он, помахивая бутылкой шнапса или русской водки. Чтобы доставить ему удовольствие, я выпивал рюмочку. Если он видел, что я морщусь, то говорил: «Что, не правится? Тогда, может, капельку виски?»

Как-то утром, смакуя виски, Эссен вновь выразил желание научить меня водить автомобиль.

— Достаточно трех уроков. Какой смысл держать машину на приколе? Стоит попробовать, и вас от руля не оттащишь. Знаете что, давайте прокатимся вместе в субботу? А за магазином присмотрит кто-нибудь другой.

Он так искренне хотел помочь и проявлял такую настойчивость, что у меня язык не повернулся отказать.

В субботу мы встретились у гаража. Большой четырехдверный седан уже стоял на улице. Одного взгляда на эту громадину было достаточно, чтобы понять: мне с ним не управиться. Однако испытание нужно пройти. Я сел за руль, потренировался с переключением скоростей, ознакомился с педалью и тормозным устройством. Словом, получил краткий урок. Остальные наставления Эссен обещал дать, когда выберемся за город.

За рулем Реб превратился в другого человека. Обрел некую царственность. На любой местности и в любой ситуации он несся на предельной скорости. Из-за этого приходилось часто тормозить, и скоро мое тело заныло от постоянных толчков.

— Вот взгляните сами, — сказал Эссен, убирая руки с руля, — сейчас им никто не управляет. Автомобиль едет сам. — Затем убрал ногу с педали и продемонстрировал, как регулировать скорость вручную. — Все равно что управляешь локомотивом.

Мы ездили по окраине, изредка останавливаясь, чтобы получить квартплату. Эссен владел несколькими развалюхами в двух соседних районах. Места самые что ни на есть нищенские. Жильцы — все поголовно негры. «У цветных нужно собирать плату за квартиру раз в неделю, — говорил Эссен. — Деньги у них долго не держатся».

На пустыре перед одним из домишек Эссен продолжил урок вождения. Он объяснил мне, как делать поворот, как резко тормозить, как парковать автомобиль. И еще — как давать задний ход. «Это особенно важно», — настаивал он.

Силясь соответствовать, я взмок от напряжения.

— Ладно. На сегодня хватит, — сказал Эссен. — Порулим дальше. Скоро вырвемся на автостраду, и тут я покажу, на что способна моя старушенция. Понесется как ветер, — сами увидите… Да, еще один совет… Если вдруг вас охватит паника, не теряйтесь, отключайте мотор и жмите что есть силы на тормоз.

Мы выехали на автостраду, и Эссен прямо засиял от счастья. Кепку он надвинул на самые глаза.

— Ну, держитесь! — только и сказал он, и т-ррр — автомобиль рванул вперед. Мне казалось, что мы оторвались от земли и летим. Спидометр показывал 85 миль, а Эссен все увеличивал скорость. — Я спокойно выжимаю и сто. Не бойтесь, она у меня послушная.

Я ничего не ответил, только собрал все свое мужество и прикрыл глаза. Когда мы свернули с шоссе, я предложил остановиться, чтобы немного размяться.

— Чудо, правда? — воскликнул Эссен в упоении.

— Еще бы!

— Как-нибудь в субботу, — продолжил он, — объедем моих жильцов, соберем деньги и закатимся в ресторан. Я приглашаю. Есть тут один ресторанчик, где великолепно готовят утку. Или поедем на Ист-Сайд, в польский ресторан. А как вы относитесь к еврейской кухне? Словом, пойдем куда захотите. Ваше общество для меня — праздник.

Мы исколесили Лонг-Айленд, чтобы закупить все необходимое: сельдь, вяленого сига, булочек, копченую лососину, пикули, маисовый хлеб, джем, мед, грецкие орехи, «черномазиков», крупный красный лук, чеснок, русскую кашу и прочую снедь.

— Отменно поедим, — удовлетворенно произнес Эссен. — Вкусная еда, хорошая музыка и интересный разговор — что еще нужно человеку?

— Может, еще ласковая жена? — задумчиво предположил я.

— Хорошая жена у меня есть, правда, мы не сходимся характерами. Я для нее простоват. Обыкновенный работяга.

— Не сказал бы.

— Теперь я присмирел — дело идет к старости. А прежде был — огонь! Кстати, вечно влипал в разные истории. Я и на деньги играл. Если ваша жена похожа на мою, я вам не завидую. Кстати, вы играете на скачках? Я понемногу поигрываю. Миллионером вас не сделаю, но помогу удвоить то, что у вас есть. Назовите только день, деньги ваши не пропадут, поверьте мне.

Мы подъезжали к Грин-Пойнту. Один вид бензобаков вызвал у меня острый приступ ностальгии. По дороге нам попадались церквушки — словно их перенесли из России. Пошли улицы со знакомыми названиями.

— Вы можете остановиться у дома 181 по Дево-стрит? — спросил я.

— Конечно. У вас там живут знакомые?

— Раньше жили. Моя первая любовь. Захотелось взглянуть еще раз на ее дом.

Машинально он поддал газу. Красный сигнал светофора бросился нам в глаза. Но Эссен не остановился.