– Да не особо, – пожал плечами Жак.

– Стало быть, – вздохнул я, – не слышал, о чем твои люди болтают?

– Слышал, – кивнул капитан. – Пусть болтают.

– Не боишься, что слухи о нечистой силе и о каре Господней наведут панику? – спросил я.

– А то будто паники нет, – ухмыльнулся Жак. – Им скучно, Этьен, вот и сочиняют себе невесть что. Ну сам посуди! Солдаты сидели в своих городах, где с наступлением ночи начинались попойки, драки и любовные утехи, зачастую все разом. Знаю я этих пройдох, не были они в Новом Свете, в колониях. Их сорвали с такой славной службы, отправили в глушь. Вот стоят они по пояс в холодной вязкой тине, вскинув оружие над головой, да высматривают – не пробежала ли где-то бешеная дворняга. Пусть себе сражаются хоть с самим дьяволом, если им так угодно.

– А с кем тогда сражаешься ты? – спросил я.

– В основном – с пьянством. Но в этот вечер, тем более что ты решил составить мне компанию, можно проиграть одно сражение.

С этими словами он налил два деревянных стакана с резьбой по ободу терпким вином. Конечно, у меня под рукой не было термометра, но я готов держать пари, в тот вечер мой жар был спокойнее, нежели накануне. Когда мы вышли из палатки капитана, приятная прохлада обдала все мое лицо. Кожа покрылась мурашками, и я слышал замирающее дыхание ночного леса. Где-то угукали коварные совы.

Завораживающая картина глубокой влажной ночи все же отошла чуть назад. Капитан ушел дальше и прямо сейчас принимал доклад драгуна. Когда я подошел, смог уловить лишь обрывок разговора, и то он не принес мне никакой новой вести. Ловушки пустовали, лишившись наживок, но не поймав Зверя. Капитан отпустил солдата, а сам злобно сплюнул наземь.

– Лишь клок шерсти! – процедил он сквозь зубы. – Стало быть, это точно дворняга.

– Капитан? – спросил я.

– Говорю, это точно пес кого-то из здешних охотников, – сказал Дюамель. – Тварь знает, и что такое ружье, и капкан, и нападает на детей и женщин. Вот же трусливая ублюдина!

– Крупноват для пса, – вздохнул я, пожав плечами.

– Как знать. – Жак почесал щеку, вновь сплюнул на землю.

* * *

В октябре 1764 года двое охотников, случайно наткнувшись на Зверя у лесной опушки, сделали по нему выстрел с расстояния не более десяти шагов. Выстрел поверг чудовище на землю, но оно тут же вскочило на лапы; второй выстрел снова заставил его упасть, однако Зверь все же сумел подняться и побежать в лес. Охотники следовали за ним по кровавым следам, однако все, что им удалось найти, – растерзанное тело жертвы Зверя – юноши 21 года, убитого ранее в тот же день. После этого на некоторое время нападения Зверя прекратились, но ближе к зиме возобновились снова.

* * *

Наступил октябрь. Я привыкал к солдатской жизни, если так это можно было назвать, учитывая очевидное и в целом очень даже полезное расположение капитана ко мне. В облавах я участвовал скорее как зритель. Мне сложно было угнаться за стремительной погоней. Когда погода делалась совсем невыносимой, а это день ото дня становилось все чаще, я оставался в лагере.

Дни тянулись уныло, и вскоре уныние это вылилось в жестокость. Люди Дюамеля со скуки начали попросту отстреливать волков, но Жак, к моей большой радости, быстро пресек это и сильно выпорол зачинщиков самовольной охоты.

Мы с Дюамелем сидели в его палатке, укрывшись от моросящего холодного дождя, и оба пребывали в скверном расположении духа, когда доложили о прибытии двух охотников. Жак хмуро кивнул. Мы с ним переглянулись, и все же капитан велел зайти просителям.

Это были двое рыжих мужчин из деревни. Вдвоем они поведали свою историю. Раскаявшись в нарушении всяческих предостережений, братья пошли охотиться в лес. Ни у кого не было и в мыслях их бранить, но они упорно клялись в собственной безысходной бедности. Это начало порядком утомлять. Как только я ослабил свой интерес к истории, они как раз подобрались к моменту встречи со Зверем.

– Он был огромным, точно медведь! – говорил охотник. – Ковылял на нас вразвалку, так, не торопясь. Шел себе и шел, и как встанет, и пялится на нас. Мы ружья наготове, а сами думаем: да черта с два такого зараз уложим, а вот разозлить – как пить дать будет! Вот мы и стояли, пока Зверь, кажется, не почуял где-то добычу помясистее. Развернулся и ушел прочь с опушки.

Сперва я решил, что эти два бедняка попросту выклянчивают себе на выпивку. Капитан Дюамель, судя по его снисходительной ухмылке, тоже не шибко верил беднякам. Скорее всего, Жаку не терпелось от них откупиться, чтобы они уже ушли прочь со своими небылицами, но я с замиранием сердца слушал этот рассказ.

Братья невольно лукавили. Как я могу их винить, что они приняли Слепыша за кровожадного Зверя? А что им попался именно Слепыш у меня сомнений не было. Сердце мое наполнилось радостью, ведь до сего дня я не получал никакого доказательства, что мой здоровяк все еще жив, что он попросту способен выжить в дикой природе. Однако сладкая отрада быстро переменилась ядовитой горечью.

Охота, которая велась на Зверя, скорее убьет именно Слепыша. Ведь медлительный здоровяк, размеренно бредущий вразвалку, при всем своем грозном и пугающем виде, так-то легкая добыча. Медлительного и непроворного, в отличие от его ублюдочного потомка, Слепыша уже считают тем самым нашумевшим проклятьем.

От этой мысли мне стало не по себе. Как будто оказавшись под водой, я не слышал, что капитан сказал в качестве напутствия двум братьям, выпроводив их под холодный дождь.

– Во дают, – усмехнулся Жак, возвращаясь за стол.

– Ага, – кивнул я, не поднимая взгляда.

– О чем призадумался? – спросил капитан.

– Мы только приучаем Зверя не бояться ружей, – решительно произнес я, обернувшись к Дюамелю. – Мы должны остановить охоту.

Жак уставился на меня как на умалишенного. Видимо, не понимая, смеюсь я над ним или нет, на всякий случай он бросил добродушную ухмылку и громко выдохнул носом.

– Что, – заметно удивившись, переспросил капитан, – быть может, выйдем к нему, вооружившись словом Божьим, взывая к вечным благодетелям?

– Не юродствуй, – хмуро ответил я. – Ружья не помогают.

– Плохо целимся, – вздохнул Жак. – Слишком плохо, черт его дери. Скажу как есть – это самая скверная охота на моей памяти. В любой другой раз я бы послал все к дьяволу! Да вот же, это не просто трофей на стену! Тварь явно убивает просто так,