Корсет по-прежнему плохо поддавался. Я уже наполовину его расстегнула, когда завязки безнадежно и крепко запутались. Абсолютно бесперспективно. Я недовольно выдохнула, после чего сдалась, поплелась к Арезандеру и без лишних предисловий схватила его за ремень. Он был так ошеломлен, что я успела расстегнуть пряжку и верхнюю пуговицу его брюк, прежде чем он перехватил мои руки и мягко сжал их, чтобы я прекратила.

– Не так, – хрипло прошептал он.

– Да, а как тогда? Хотите, чтобы я изображала наивную глупышку, которая искренне считает, что вы добиваетесь ее расположения, похлопает кокетливо ресничками и отдастся вам целиком и полностью? – презрительно фыркнув, я оставила его в покое и снова дернула за запутавшиеся завязки корсета. – Но я избавлю нас обоих от лишних хлопот, поскольку я прагматична, Сир. Как вы верно отметили, я совершенно не против вас, хотя это и очень глупо, но при этом, похоже, взаимно. Так зачем зацикливаться на деталях, которые только снизят эффективность?

И Арезандер снова остановил меня. При этом он обхватил обеими руками мое лицо, заставляя посмотреть на него. На его лице замерло несчастное выражение, а глаза потемнели: серые, коричневые, с янтарным оттенком.

– Я задел твою гордость, – серьезно проговорил он. – Мне очень жаль.

Его искреннее извинение поразило меня, точно удар грома, и ярость моментально утихла. Только… без ярости вернулось разочарование. А разочарование означало ложную надежду. А ложная надежда означала зависимость. Ну а зависимость означала – слабость…

Арезандер благосклонно улыбнулся, и я пришла в полнейшее смятение.

– Я хочу тебя, Син. Так сильно, что до сих пор помню, какими сладкими были твои губы, и помню ощущение нежной кожи под своими пальцами, – от тона его голоса по спине у меня пробежали мурашки. – Поэтому не думай, что этот поцелуй был лишь средством для достижения цели, – со вздохом он отпустил мое лицо и начал застегивать свои брюки. – Тем больше причин… отклонить твое удивительно прагматичное предложение.

И снова удар грома. Вспышка ярости вдруг показалась мне истерикой избалованной девочки.

– Конечно… – метель пока еще была ему нужна. – Из-за мятежников.

Арезандер небрежно махнул рукой и фыркнул, а потом взялся за концы ремня.

– На мятежников мне не могло быть еще более безразлично. Б'ольшую часть дня я потратил на беседу с нашим дражайшим старостой. Он признался, что это он оставил ту надпись на месте преступления, чтобы отвлечь внимание от деятельности мятежников в Равенахе, но он всего лишь надутый хвастун, который понятия не имеет об истинных планах Круга Пепла. Ткач был единственным связным с Вальбетом. Якобы в доме ткача есть еще один тайник с важными документами, но об этом я позабочусь завтра. Так что нет… – он затянул ремень и наконец взглянул на меня, – …если бы речь шла только об этом, ты бы уже давно заключила меня в объятья и молила об освобождении.

Юн всемилостивый, Арезандер говорил это таким непринужденным и самоуверенным тоном, что у меня подкосились колени. При этом я видела, как его глаза приобрели оттенок жидкого золота. Отражение наслаждения, от которого покалывало в животе. И обещание…

Я взволнованно отвела глаза.

– Почему же?

– Во-первых… – он вздохнул и начал распутывать завязки моего корсета, – …я не человек, Син. Если мы переспим, я не смогу ограничить ни твою, ни свою дикую сторону. Ты должна это понимать. Но ты, похоже, уже встречала столько сволочей, которые не могли держать себя в руках – неважно, с помощью твоей песни или без нее. Так что при всем уважении к твоему прагматичному предложению… Если я его приму, это не сделает меня лучше их. Хотя мне ничего так сильно не хочется, как бросить тебя обнаженной на мою постель, но ты можешь быть уверена, что я в состоянии контролировать свое желание.

Ему удалось распутать узлы, в то время как мне пришлось сконцентрироваться исключительно на том, чтобы не застонать в голос. Да как кто-то может так возбуждать одними только словами?

– Во-вторых, – продолжал он, заново зашнуровывая мой корсет, – Тай связала Эхо крови при помощи проклятья. Зачаровавывание ослабило его, а значит, долго оно не проживет, потому мы и должны поскорее его допросить. Пока мне было бы комфортнее, чтобы метель его сдерживала. Чтобы оно не ускользнуло от нас.

Верно… Эхо крови… Ох, пока его руки были так близко к моей груди и я могла чувствовать силу его тела, когда он затягивал завязки, я была не в состоянии ясно мыслить.

– А в-третьих… – он завязал красивый бант и теперь довольно осматривал свою работу. – Сейчас времени очень мало. На то, что я запланировал с тобой, – определенно нужно время. Мое представление об удовольствии включает и твое, и я стараюсь наслаждаться им в полной мере.

Наконец Арезандер нежно поцеловал меня и повернулся, чтобы взять мой плащ.

Только когда я беспомощно начала хватать ртом воздух, я вдруг поняла, что все это время вообще не дышала. Я не могла ничего сказать и вся дрожала от желания. Было просто удивительно, как этому парню постоянно удавалось держать меня под контролем, несмотря на мои твердые намерения и импульсивность, превращая меня в покорного котенка, пускающего слюни. Да уж, он был горяч, но ведь этого было недостаточно. Я ведь уже встречала горячих мужчин, и Арезандер… он был другим. Хорошо это или плохо, я пока не знала.

– Готова к маленькому допросу? – поинтересовался он.

Нет. Вообще нет. Сейчас бы не помешала небольшая дистанция, чтобы несколько развеяться. Только вот дистанция была в этой занесенной снегом ночлежке непозволительной и нереальной роскошью. Поэтому я кивнула и позволила ему помочь мне накинуть на меня плащ, хотя мое тело отчаянно протестовало – Арезандер меня одевал, а мне хотелось, чтобы он меня раздел. Наконец я молча последовала за ним из комнаты. По коридору. По лестницам. В подвал, который оказался не таким тесным, как я опасалась. Это был высокий свод с винными бочками и множеством небольших комнаток в нишах. Перед одним из хранилищ стояла на вахте Заха. Она кивнула Сиру. Арезандер кивнул в ответ и молча провел меня мимо нее. Сквозь решетчатую дверь за спиной вакарки я заметила связанного старосту. Хотя Арезандер уверял, что допрашивал его весь день, выглядел он на удивление… невредимым.

Только в самом конце свода – перед массивной дубовой дверью – Арезандер остановился.

– И еще кое-что, Син, – внезапно добавил он и казался при этом очень напряженным. – У убийцы теперь есть твоя кровь. Сейчас, конечно, он скорее будет стараться сбежать отсюда. Но если ты столкнешься с ним лицом к лицу, используй свою песню. Попроси его вспомнить Клятву теней. И на этот раз не мешкай!

Это меня слегка ошеломило.

– Дайте-ка угадаю, Сир, вы