он идет мимо, они хором: «Господь да благословит нас всех. Это Кроха Тим. Ба, да он притворяется!» Так и привязалось. Годами его так называли: Кроха Тим.

Легкий смешок облетел стол. Даже у самого Фонтейна губы дернулись, и он продолжил сам:

— Но когда я перешел в другую школу в седьмом классе, то сказал всем, что меня зовут Фонтейн.

— Ты думал, что тебя станут меньше дразнить? — В голосе Деза звучало непритворное сомнение.

У Фонтейна хватило наглости, чтобы самодовольно похвалиться своим искусством надувательства.

— Я сказал своим одноклассникам, что работаю в ФБР под прикрытием, помогая вычислять банды и организованную преступность, все такое. Вы же помните, в то время как раз шел сериал «Мачо и ботан». — Фонтейн наконец улыбнулся.

— Но это все не самое интересное. Расскажи им, как ты вывихнул злополучную лодыжку. О, это самый смак! — Джаспер едва сдерживал смех.

Улыбка Фонтейна стала еще шире:

— Я упал с лестницы, пытаясь продефилировать в маминых туфлях на шпильке.

Доди ласково ему улыбнулась, пока мы покатывались со смеху.

— Мне стоило уже тогда догадаться, — сказала она.

* * *

Пока мы с Бет убирали со стола тарелки, оставшиеся после ужина, Доди и Дез вышли на террасу. Наблюдая через окно, я заметила, что разговор между ними шел вовсе не пустячный. Дез смотрел на Доди сверху вниз, и его кулаки при этом сжимались. Она тоже выглядела сердитой, стояла, уперев руки в бока и упрямо стиснув зубы. Дядя Уолтер сказал бы, что в ней явно течет ирландская кровь. Что бы Дез ей ни пытался впарить, она на это не покупалась.

— Интересно, о чем они говорят? — спросила Бет, подойдя ко мне.

— Не знаю. Он выглядит таким странным весь вечер. Придется выяснить, что происходит.

Я вышла на террасу и увидела Деза, сжимавшего виски руками.

— Ты не должна втягивать меня во все это, Доди. Нечестно так поступать, и неважно с кем.

Их беседа резко оборвалась, как только я вошла. Вид у них был виноватый, точно у моих детей, когда однажды я застала их в шкафу с пачкой печенья.

— Втянуть тебя во что? — поинтересовалась я.

Лицо Деза ничего не выражало.

— Мне не понравилось, что Доди приставала ко мне со своей вечеринкой по случаю дня рождения, — заявил он.

— Ты серьезно?

Судя по нему, это рассердило его даже больше, чем когда она спросила, обрезан ли он и сколько лет ему было, когда он потерял девственность? Но дурацкая вечеринка ни в какое сравнение со всем этим не шла.

— Да, ладно, это не мне решать. Слушай, мне очень рано вставать на работу, а я уже падаю. Я лучше пойду домой, хорошо?

— Оставлю вас вдвоем, чтобы вы попрощались. — Доди коснулась его руки. — Мне жаль, что мы так и не договорились, Дез.

— Да. Спокойной ночи, Доди.

Она ушла в дом. Тревога, тлеющая во мне весь вечер, разгоралась. Спор был явно не о ее дне рождения. И дело не в том, что он не выспится. После прошлой недели я думала, что у нас больше нет секретов друг от друга. И я отчаянно хотела поговорить с ним о Ричарде, но это могло подождать.

— Извини, что она тебя достает.

— Брось, я просто… устал, вот что. У меня полно работы, и я не могу принимать решения за нее.

— Решения за нее?

Он наскоро обнял меня и тут же отстранился:

— Не обращай внимания. Я позвоню тебе завтра, ладно?

Он чуть ли не бегом промчался сквозь дом, по дороге помахав сидящим в гостиной, и выскочил через парадную дверь.

Доди стояла у стола в гостиной и смотрела в никуда.

— Доди, что это было, черт побери? И не надо втирать мне сейчас про свой день рождения. Что здесь происходит?

Я никогда не видела, чтобы моя тетя плакала. Да и сейчас она была полна решимости не показать мне слабости. Она заморгала, чтобы сдержать слезы, и через силу улыбнулась. Мое сердце замерло.

— Бет, дорогая, отведи, пожалуйста, маленьких детей наверх и помоги им переодеться в пижамки, — произнесла Доди. — Мне надо поговорить со своими большими детьми пару минут.

Все замолчали. Казалось, воздух потрескивал от повисшего напряжения, порождая предчувствие, что дело не в очередной причуде Доди, вроде стрельбы из лука или участия в конкурсе «Мисс Восхитительная Гериатрия».

Бет кивнула, уводя детей из комнаты. Остальные расселись за обеденным столом. Доди целую минуту смотрела себе на руки, прежде чем заговорить. Когда она подняла взгляд, в ее глазах стояли слезы.

— Спасибо за прекрасный ужин, дети, — произнесла она. — Жаль, что обсуждение вечеринки закончилось небольшим скандалом. А я так пыталась этого избежать. Но, похоже, я должна кое-что вам рассказать. — Она вдохнула. Потом выдохнула. Проходящие секунды тянулись, как вечность. — Похоже, что у меня как бы рак, и я хочу устроить вечеринку до того, как начнется лечение.

В комнате вдруг стало нечем дышать. Я не ошиблась, она сказала именно то, что я услышала?

— Что это значит — «как бы рак»? — Я сжала руку Фонтейна.

— Это что-то вроде проточного фильтра… Я, разумеется, забыла название. О, погоди. Я записала его на случай, если забуду. Бумажка в сумочке.

Забыла? Она забыла?! Кто, черт подери, может забыть, какой конкретно у него рак? Время ползло точно улитка, пока мы ждали, когда она найдет бумажку у себя в сумке.

Наконец она вынула пудреницу, помаду, почему-то колокольчик и положила их на стол, а вслед за ними появилась истрепанная бумажка.

— А вот и она. Тут сказано — инфильтративная протоковая карцинома. — Она сунула ладонь под мышку и прижала. — Где-то здесь. Но доктор сказал, что, по существу, это не самый плохой рак, и есть шанс, что они меня вылечат.

— Мама, любой рак — это плохо! — охнул Джаспер.

— Ну да, конечно, но это не самый ужасный вариант. После операции и химиотерапии я буду как новенькая. — Губы ее дрожали, выдавая фальшивый оптимизм в словах.

Я не знала, что сказать. Никто не знал. Ричард пытается отнять у меня дом и детей, — это ужасные новости. Но Додины новости были еще хуже.

Доди разбила мучительную тишину своим солнечным оптимизмом:

— Ну вот, теперь вы знаете. Но я запрещаю вам относиться ко мне как к инвалиду, потому что я чувствую себя хорошо. И со мной все будет в порядке. Это просто поразительно, чего только они не могут вылечить в наши дни! Так что я не буду делать из этого проблему. И я не хочу, чтобы мой диагноз стал достоянием