— Во время дачи показаний присутствовал адвокат Грина, — продолжал Винн. — Он назвался Карлом Корунной. Не тот ли это человек, который посоветовал вам выписать чек на имя Грина? Не он ли принял у вас чек, выдал вам расписку и отправил чек в суд с курьером?

— Он самый.

— Очень хорошо.

— А что в этом хорошего? — осведомился Харлоу.

— Потому что я могу добиться его дисквалификации как советчика обвиняемого. Ну, видите ли, — пояснил он, видя, что Харлоу ничего не понял, — этот Карл Корунна — тоже свидетель, верно? Надо попробовать сходить в кабинет судьи — это просто комната, несколько поменьше зала суда, — и убедить его заставить Грина взять себе другого адвоката. Это обойдется мистеру Грину в кругленькую сумму. А я слышал, что он себе такого позволить не может. Украденные тысячи он уже потратил.

Джулз Харлоу вздохнул:

— А ведь дело казалось таким простым — всего-то навсего дать денег в счет залога!

— Не отчаивайтесь.

Когда Дэвид Винн уплетал теплые английские оладьи, щедро политые яблочным мармеладом, к ним присоединилась трепетная женщина, носившая костюм от кутюр так небрежно, словно это была обычная тряпка из магазина готового платья. И Винн увидел, как его мрачноватый клиент внезапно просиял.

— Моя жена! — гордо представил ее Харлоу. — Она думает, что я поступил ужасно глупо, поверив бедному мистеру Натбриджу, и очарована Патриком Грином.

— Это ведь для жены вы приобрели кобылку у Сэнди Натбриджа? — спросил Дэвид Винн.

Джулз Харлоу кивнул. Дэвид окинул взглядом эту пару и подумал, что пришить дело о торговле наркотиками этим людям у Патрика Грина получится вряд ли.

Судья согласился с Дэвидом Винном, что Патрику Грину следует найти себе другого адвоката. И тем не менее именно Карл Корунна от имени Грина вызвал Джулза Реджинальда Харлоу в суд для дачи показаний под присягой.

— Я буду сидеть рядом с вами, — объяснял Дэвид Винн своему клиенту, — но отвечать на вопросы мне нельзя. Это должны делать вы. Помните, что вы дали клятву говорить только правду. Думайте, прежде чем отвечать. Они будут пытаться загнать вас в ловушку. Задавать вопросы с подвохом. Если им удастся вас запутать, мы проиграем дело.

«Вот так утешил!» — подумал Джулз Харлоу. Они с Дэвидом Винном отправились в офис Карла Корунны, и там, в приемной, Харлоу впервые встретился лицом к лицу с Патриком Грином. Он ожидал увидеть плутоватого лжеца. Но успех Грина основывался во многом именно на том, что он умел с первого взгляда располагать к себе и внушать доверие.

Грин смотрел на Харлоу как на идиота, выкинувшего кучу денег коту под хвост. Он совершенно не понимал этого человека. Джулз Харлоу знал, что живет в мире, истерзанном войнами и страдающем от голода, и само по себе обладание десятью тысячами долларов было для него не так важно. Но он верил, что справедливость должна торжествовать всегда, в большом и в малом, и намерен был стоять за нее до последнего.

Помимо четырех людей, сидевших друг напротив друга на концах длинного полированного стола — с одной стороны Корунна и Грин, с другой Харлоу и Винн, — там присутствовала судебная стенографистка, которая записывала допрос слово в слово. Кроме того, допрос снимался на видеокамеру, так что при необходимости текст можно было сопоставить с видеозаписью в доказательство того, что запись не была искажена.

Джулз Харлоу поклялся говорить только правду и выполнил клятву. Карл Корунна пытался вынудить его признаться, что он действительно дал свое согласие на то, чтобы Грин оставил его деньги себе в счет гонорара.

— Нет, такого не было, — твердо отвечал Джулз Харлоу.

— Но ведь вы выписали чек на имя мистера Грина, не так ли?

— Да, потому что вы мне так сказали.

— Указали ли вы на чеке, что он предназначен для какой-то конкретной цели?

— Вы сами прекрасно знаете, что этот чек должен был пополнить сумму залога за Сэнди Натбриджа, чтобы он мог выйти на свободу и провести время со своей семьей.

— Отвечайте на вопрос! — потребовал Корунна. — Указали ли вы на чеке, для какой цели он предназначен?

— Ну… нет.

— Было ли на чеке указано, что вы рассчитываете на его возвращение?

— Нет, — ответил Харлоу. — А почему, — с горечью спросил он, — почему вы, как адвокат, не посоветовали мне выписать чек прямо на имя федерального чиновника? Рэй Уичелси поступил именно так, и его деньги вернулись к нему без проволочек. А вы сами сказали мне, что чек должен быть выписан на имя Патрика Грина. Если вы знали, что я поступаю опрометчиво, почему вы дали мне такой совет?

Карл Корунна отвечать отказался. Сказал, что вопросы здесь задает он.

Допрос длился сорок пять минут.

— Ну, этот материал в суде они использовать не захотят, — с удовлетворением сказал Дэвид Винн после окончания допроса. — Вы выглядели чересчур искренне.

— Я говорил правду!

— Увы, люди не всегда верят именно правде.

Колеса судебной машины вращались с черепашьей скоростью. Миновало более двух лет с тех пор, как Джулз Харлоу приобрел кобылку, когда Дэвид Т. Винн наконец позвонил ему и сообщил, что арбитражная комиссия Ассоциации адвокатов Южной Каролины готова рассмотреть его жалобу.

Джулз Харлоу не сразу сообразил, что к чему.

— Какую жалобу?

Его голова в тот момент целиком была занята идеей записи человеческих воспоминаний на платы, которые можно будет имплантировать в мозг для восстановления поврежденной личности. Его любящей жене, ужасно довольной своими лошадьми, приходилось на улице поддерживать супруга под локоток, чтобы он, задумавшись, не угодил под машину.

Дэвид Винн не дал ему опомниться.

— Через три недели, в четверг, в восемь вечера, в том отеле, где мы встречались за завтраком.

— А я думал, нам надо будет идти в суд.

— Если помните, я вам говорил, что у нас есть два пути, — терпеливо объяснил адвокат. — Первый — подать в суд, взять показания под присягой и начать разбирательство. А второй — подать жалобу в Ассоциацию адвокатов. И вот наконец у ассоциации дошли руки до вашей жалобы на Патрика Грина.

— Перекрестный огонь, — пробормотал Джулз Харлоу.

— Что? Да, именно так. Вы ведь придете на слушание в ассоциацию?

Сэнди Натбридж за эти два года успел еще раз побывать в тюрьме. Его бывший приятель снова донес на него и подвел под арест с искусством, достойным Иуды. Но поскольку на этот раз семейство Сэнди благополучно пребывало в Англии, он не стал собирать денег на залог, предпочтя дожидаться суда в тюремной камере.

И защищал его не Грин, а адвокат, назначенный судом. Сэнди проиграл дело и был объявлен виновным в мелких финансовых нарушениях. Более серьезное обвинение в торговле кокаином было с него снято. Срок заключения, к которому его приговорили, он уже отсидел во время следствия, а потому после суда был сразу отпущен на свободу. Рэй Уичелси с радостью предоставил ему прежнюю работу, только теперь стал выплачивать ему комиссионные чеками, а не наличными.