— И все же, Брут, вы порядочная сволочь.

— А разве вам был бы интересен румяный и добродушный Айболит? Я ведь, в сущности, как отрицательный книжный герой: читатели надеются, что к концу книги он исправится, но будут крайне разочарованы, если это все же произойдет на самом деле.

— Доброе утро, господа. — На пороге столовой возникла чем-то явно обескураженная домовладелица. — Бенедикт, там пришла какая-то странная женщина, говорит, что готова снять дом за любые деньги. Признавайтесь, это ваших рук дело?

— Соглашайтесь, Анфиса Ксаверьевна. Такого выгодного предложения у вас точно больше не будет, — ответил коварный криптозоолог, делая многозначительный упор на слове «точно».

Вы уже, наверное, догадались, что многие криптиды вовсе не такие, какими их себе представляют люди, а уж представления самих криптид о людях и упоминать не стоит.

Не будем далеко ходить за примером, возьмем знакомого нам ховалу, который благодаря славной, но небогатой на фантазию девушке Глаше получил странное имя Марусь. Доктор был, конечно, прав насчет пола животного, и Марусь никак не мог быть Марусей, но вот кое-что очень важное многомудрый криптозоолог все же недосказал. А именно то, что несчастному обитателю князьгородского зоосада вот-вот должно было стукнуть никак не менее ста тридцати лет. Если бы Глаша узнала сей интересный факт, то уж наверняка стала бы величать нового подопечного гораздо уважительнее… Марусь Бенедиктович, не иначе.

Определить возраст ховалы довольно легко — достаточно посмотреть ему в глаза. Вернее, посчитать их количество. Детеныши этих чудных зверей рождаются всего с одним глазом, а затем каждые десять лет на их черепе проклевывается по дополнительному. Дело в том, что данные криптиды, очень шустрые в молодости, по мере старения начинают сильно терять в скорости движения и реакциях, так что природная компенсация в виде увеличения обзора им весьма кстати.

Итак, сосчитав глаза Маруся, коих было двенадцать, и обнаружив зачатки тринадцатой глазницы, сэр Бенедикт сразу понял, что перед ним один из патриархов рода, ведь ни в одном литературном источнике не было свидетельства существования ховалы более чем с шестнадцатью глазами. Но даже многоопытный криптозоолог не мог прочитать мысли и историю этого зверя, а жаль — там было много любопытного.

Да, Марусь был стар, неповоротлив и на ухо туговат, а то бы ни за что не поймать его болотным охотникам. Повезло еще, что угодил в зоосад, а не на стену к какому-нибудь любителю редкостей. Счастья он своего, конечно, ведать не ведал и лишь поначалу гадал, что это за племя такое чудное вокруг. Особи человеков — и большие, и малые — все были о двух глазах, молодые, жизни не ведавшие. Неужто никто из этих крупных животных не доживает более чем до двадцати лет? Бедные одинокие дети, некому за вами посмотреть, некому поучить и направить.

И решил тогда Марусь усыновить себе человечка, одного для начала, силы-то и проворство уже совсем не те. Долго приглядывался, выбирал: то к одному на плечо сядет, то к другому — ишь вымахали, малолетки. Наконец определился. Ходил по зоосаду парнишка — худенький, нескладный, видно, что слабый в стае, за таким особый присмотр нужен.

Вот и повадился Марусь выбираться из клетки (благо решетка была широкая, а почти вся толщина старичка состояла в богатой шкуре) и забираться на плечо к еще одному нашему знакомцу, Аристарху Бредихину. Паренек звал ховалу Глазастиком, а ховала Бредихина малахольным, потому что где это видано, чтобы разумное существо по доброй воле лезло в клетки к таким опасным тварям, как лламиги-и-дор и йорогумо. Этот же не просто лез, так еще их и подкармливал.

После сего странного «усыновления» смена Бредихина проходила следующим образом: едва молодой человек заходил за ограду зоосада, как ему на плечо откуда ни возьмись валился круглый и теплый со сна ховала, вцеплялся хваткими пальцами в одежду и открывал все свои двенадцать оранжевых глаз.

Обзор у ховалы был таков, что человеку и представить невозможно. Пространство раскидывалось над ним полным куполом — в любую сторону далеко видать. Лезет, к примеру, малахольный в клетку к грифону, а тот в самый неожиданный момент клюв в его сторону разевает. Старичок-ховала лапки на плече Аристарха сожмет, на ухо заклекочет — гляди, дескать, в оба, сынок, а то эдак и своего короткого века не доживешь. В общем, хлопотный оказался подопечный, но забавный — песенки все Марусю пел да в ладушки играть учил.

Вот только однажды случилась неведомая беда, от которой ховала никак не мог уберечь: поссорился сынок с одним из своих соплеменников, да не с кем-нибудь — с вождем.

Начиналось-то все безобидно: прибежал Аристарх в зоосад во время неурочное, хорошо, Марусь бодрствовал, а то бы упустил недотепу. Ховала на плечо ему прыг, да чуть не свалился — так летел неуемный торопыга.

— Вы не представляете, что я вчера видел! Чучело настоящей арыси! Наша точно странная! — с такими словами возбужденный Аристарх ворвался в здание администрации.

— Что-что? — сонно переспросил ночной сторож.

— Где видел? — лениво поинтересовался один из смотрителей.

Ответить молодой человек не успел, из кабинета высунулась раздраженная физиономия заведующего криптозоологической частью и процедила:

— Бредихин, ко мне.

— Завтракать изволят, — тихо, в сторону, пробормотал сторож и подмигнул Аристарху из-под кустистых бровей. — Молодой кровушки с утра пораньше захотелось.

Господина Бессмертного в зоосаде не любили, оттого и сочиняли различные байки о происхождении фамилии начальника. То у него игла в сейфе хранится, то он на полную луну воет. Да чего уж там, сам Аристарх не далее третьего дня собственноручно подкинул на стол гонителю связку чеснока. Сие бесчинство было проделано с полного одобрения почтенного Маруся, ибо, как известно, едой с соплеменниками надо делиться, а уж делать подарки вожаку и подавно.

Так что в кабинет Бессмертного ховалин подопечный проскользнул с тяжелым сердцем — не иначе прознал бес про чесночное подношение — и тут же затараторил скороговоркой, чтобы сбить строгое начальство и ускользнуть от кары.

— Обманули нас, господин заведующий, с арысью-то! Кошку лесную подсунули. Я вчера у знакомых чучело настоящей видел. Так у нее шерсть зеленая, глаза во, уши во!

— Да тихо ты! — вдруг испуганно прошипел начальник. — Не ори так, не на базаре. И дверь прикрой. Где, говоришь, чучело видел?

Тут уже Аристарх стушевался.

— В клубе…

— Дорогой небось клуб-то? — спросил неожиданное заведующий.

— Не дешевый, — осторожно ответил молодой человек.

— Вы, Бредихин, вот что, про чучело помалкивайте. Не вашего ума это дело. Тут интересы таких людей замешаны, что, коли сунетесь, недолго и самому на стене оказаться вместе с той арысью. Вам ясно? — Бессмертный посмотрел на подчиненного таким немигающим взглядом, будто и впрямь в полнолуние нет-нет да попивал кровушку невинных душ.