Оглянувшись на молодцов, Ванзаров только улыбнулся.

– Господин пристав, какую игру вы затеяли на этот раз?

– Молчать! – последовал громоподобный рык. – Не сметь и рта раскрыть, когда не велено… Довожу до вашего сведения, что с данной минуты вы находитесь под арестом. Прошу добровольно проследовать в камеру. В случае сопротивления имею предписание применить силу вплоть до французских браслетов… Прошу вас… – и пристав гостеприимно показал в сторону тюремного отделения.

Ванзаров демонстративно скрестил руки.

– Второй раз путать меня с Чижом – это не глупость, а скука. Пристав, да вы…

– Не сметь! – крики распалили Врангеля не на шутку, лицо его приобрело ярко-бурый оттенок, а кулаки взлетали и сотрясали воздух. – Вам предъявляется обвинение в убийстве барышни Нольде и господина Федорова.

– Пристав, да вы пьяны, наверно, – сказал Ванзаров.

Это стало последней каплей. Врангель ощутил необычайную легкость в голове и сердце, что было верным признаком безграничного бешенства, в которое он впал. Такое частенько бывает с трусливыми людьми. В таком состоянии он себя не помнил и мог натворить все, что угодно.

– Ах, вот ты как?! Ну, погоди! Ну, ты у меня сейчас поплатишься! За все возмездие воздам! – Пристав метнулся к столу и вернулся, сотрясая папкой. – Вот здесь у меня показания, целиком и полностью тебя изобличающие, убийца! Свидетели все видели и однозначно указали на тебя!

– Какие еще свидетели?

Пристав стал выхватывать по листку и потрясать им.

– Вот! Показания господина Маркова!.. Вот показания господина Таккеля!.. Вот показания ротмистра Еговицына… Все уважаемые и заслуженные члены общества! Ты попался, убийца!

– А показаний господина Чердынцева от сегодняшнего числа у вас случайно нет?

– Не сметь тут умничать!

– Анатолий Андреевич, прошу вас! – наконец взмолился Ванзаров. – Дайте мне минуту, и я докажу вам, что невиновен. Вот сейчас, не сходя с этого места, перед всеми. Позволите?

Мягкий тон не смутил Врангеля, отступать он не собирался.

– Минуту, так и быть, дам… Но не более.

– Благодарю… Итак, убийство барышни Нольде и Федорова – дело одних рук. На это указывает способ преступления. Доказать мое алиби на те часы, когда зарезали Нольде, я сейчас не успею. Зато на смерть Федорова у меня железное алиби: я ночевал в доме господина Скабичевского, он разбудил меня утром на диване. А раз так, то я не убивал и Нольде. Все логично…

Пристав позволил себе победную улыбку.

– Нет у вас алиби! – заявил он. – Вы думаете, я дурак? А я не глупее вашего. С господина Скабичевского снят допрос в качестве свидетеля. Он показал, что за ужином выпил лишнего и спал как убитый. А когда утром пришел будить вас, вы спали в костюме, и костюм был помят. Он не может под присягой подтвердить, что ночью вы тихонько не встали и не отправились в дом Федорова, а затем таким же образом не вернулись и не притворились спящим. Ну, как вам, разбил я ваше алиби вдребезги?

Ванзаров обернулся к Скабичевскому, который тщательно рассматривал стол.

– Николай Семенович, как же так? Как вы могли такое сказать? Вы же сами меня к себе пригласили…

Чиновнику участка отвечать было нечего. Что поделать: знакомство было приятным, но терять теплое место не хотелось.

Пристав был доволен результатом: поверг наглеца в прах. Но сдаваться тот еще не собирался.

– Поймите, меня оговорили! – заявил Ванзаров. – Все эти люди замешаны в смерти Нольде и Федорова. Разве вам это не очевидно?

– Для меня очевидны показания, – ответил Врангель. – Закончим препирательства. Имейте мужество проиграть.

– Дайте мне еще один шанс! – не отступал Ванзаров. – В любом преступлении должны быть цель и смысл. Я узнал этих людей только позавчера вечером. С ними у меня нет ничего общего. Я чиновник полиции. Зачем же мне их убивать? В чем моя цель? В чем выгода?

Не говоря ни слова, пристав схватил его за отворот пиджака, засунул руку в карман и вытащил кожаный мешочек.

– Вот ваша выгода! – потряхивая находкой, заявил Врангель. – Золото ваша цель. Примитивное ограбление.

– Могу доказать, что этот песок был куплен в магазине Гольдберга…

Такие аргументы были откровенно слабы.

– В суде будете доказывать, – ответил пристав, и городовым была дана команда взять наглеца. Крепкие мужчины переглядывались и ждали, кто рискнет первым. Соваться вперед никто не желал.

– Что у вас происходит? Что за вопли, пристав?

Все так были увлечены поимкой убийцы, что не заметили, как в приемное отделение заглянул Лебедев. Перед великим криминалистом расступились, он подошел к Ванзарову.

– Только представьте, Аполлон Григорьевич, я опять под арестом…

– Пристав, вы пьяны? – поинтересовался Лебедев. – Немедленно…

Что должно было последовать «немедленно», осталось неизвестно. Весь жар, что кипел в душе, Врангель вылил на своего обидчика. Он кричал, что здесь командует он, и если кому угодно, пусть отправляется к себе в Департамент и командует там. И неча здесь свои порядки устанавливать. Мол, не велика птица, чтобы перед ним на цыпочках ходили. Ну, и тому подобное.

Лебедев ждал, пока пристав не захлебнулся от нахлынувших чувств.

– Этого я так не оставляю, – сказал он. – Вы еще очень пожалеете, что позволили себе подобную выходку… Я немедленно отправляюсь в почтово-телеграфную контору и отправлю рапорт о вашем поступке директору Департамента. Совсем от безделья с ума посходили…

– Извольте! – Пристав хоть и дышал тяжело, но запал не истратил. – Скатертью дорога! Можете не возвращаться!.. А ваш дружок вот у меня где!.. – Он потряс папкой с показаниями. – Взять его!

На этот раз городовые очнулись сразу. Накинувшись, вцепились кто за что ухватился, и держали в отчаянном напряжении, словно тот мог улететь. Впрочем, браслеты надеть забыли. Ванзаров не сопротивлялся, расслабив мышцы и словно засыпая в руках городовых, даже веки прикрыл. Костюм подвергся терзаниям, но ему было уже все равно.

– Аполлон Григорьевич! – Ванзаров вдруг очнулся, дернулся, как будто на свободу, но на нем повисло шестеро. – Я понял! Я все понял!..

Лебедев немедленно вернулся.

– Родион Георгиевич, не волнуйтесь, это глупое происшествие скоро закончится… А этот, – он кивнул в сторону пристава, – еще пожалеет.

– Это пустяки, не о том речь… – Ванзаров повис на руках городовых. – Я понял, что упустил, когда мы осматривали дом Федорова. Убийца оставил улику, изобличающую его! Вещь надо забрать… Сделайте это сами!

– Скажите мне, что за улика? – спросил Лебедев, пытаясь протиснуться ближе, но городовые стояли насмерть. Видно, боялись упустить бесценную добычу.