В результате с экзаменами все прошло гладко. Мне было разрешено сдать все в родном городе, в школе, где училась много лет. Как бы я хотела, чтобы никакого переезда вообще не было! Стереть этот год, полностью… Но увы, могла об этом лишь мечтать.

Но что бы я ни делала, как ни пыталась стереть из памяти школу, учебу, спектакль, семейство Бурмистровых… ничего не выходило. А самое главное, Артур. Он преследовал меня. Приходил во сне. Преследовал мыслях. Я не могла запретить себе анализировать то, что произошло. Думать о том, сколько же он врал мне. Как играл со мной. Теперь ясно, почему не хотел близости. Хотя к Черту, ничего не понятно! Он мог завершить этот спор давным-давно! Еще зимой, в доме деда. Если бы хоть чуточку надавил, я бы не устояла… Но видимо, зимой на байке ездить некомфортно. А может, решил «закрепить» результат, влюбив в себя так, чтоб и вздохнуть без него не могла… И у него получилось. Я постоянно чувствовала удушье, в горле появлялся комок. Самое противное — я никак не могла избавиться ни от воспоминаний, ни от мыслей об Артуре. Что бы ни делала. Куда бы ни пошла. Даже шкатулку с балериной — злосчастный новогодний подарок, который, безусловно, тоже был холодным расчетом — не смогла выкинуть. Лишь однажды в сердцах бросила об пол… Шкатулка треснула… но я ее склеила. Но я не собиралась забирать с собой в дорогу, тащить в новую жизнь болезненные воспоминания. Поэтому, и атлас с рисунками, и подарок, и другие мелочи, фотографии, памятные безделушки, счастливые билетики, куча хлама, который есть у любого романтичного подростка, собрала в большую картонную коробку и оттащила на чердак. Закопала в самом углу, под ворохом старых бабушкиных платьев. И мысленно произнесла прощальную речь.

В последний раз оглядываю комнату, которая была мне домом чуть меньше года. Рассматриваю себя в зеркале, ищу изменения. Ничего. Ни морщин, появляющихся от горя, ни выражения скорби. Обычная. Невзрачная. А ведь столько дней кряду чувствовала себя почти умирающей… Неужели, эта боль останется со мной навсегда? Снова слезы подступают к глазам. Раздается робкий стук в дверь. Наверное, такси приехало. Вытираю влагу с лица, и натянув улыбку, подхожу к двери.

За ней стоит Лиса. Лицо бледное, в глазах слезы.

— Я такая дура, всхлипывает она и бросается мне на шею. — Прости меня, пожалуйста! Ненавижу себя за тот день! Я ужасно поступила! Все из-за меня!

Отстраняюсь. Смотрю в лицо Лизы, и по телу разливается тепло. Один ледяной камень растаял, и сразу стало легче дышать.

— Ты права, — всхлипывает Лиса, неверно поняв мое молчание. — Нет мне прощения…

— Да о чем ты, Лиз, — вздыхаю. — Я давно не сержусь. Сама во всем виновата.

— Нет! Виноват тот, кто дружбу разрушил, — запальчиво возражает Лиса. — Я не должна была так резко…

— Да уж…

— Я давно хотела подойти… Но ты была так занята… Так счастлива. Мне казалось, тебе не до меня. Было так обидно. Я ревновала… смешно конечно.

— Я рада, что ты пришла! Правда! Не хотелось уезжать, оставляя между нами непонимание. Спасибо. — Обнимаю подругу.

— Не уезжай, — умоляет Лиза. — Останься, мы все разрулим. Осталось только экзамены сдать. Город не такой уж маленький, ты можешь не пересекаться с Соболевой. А вот Бурмистров… тебе нужно поговорить с ним.

— О чем, Лиз? — всхлипываю. — Мы все сказали друг другу.

— Он неделю меня преследовал. Требовал встречи, разговора. Я не выдержала, выслушала его. В кафе встретились… Он мне все рассказал! О споре, о Нике. Не зря Ведьмой ее зовут, вот ведь сука! Наверняка специально все подстроила. Сдыхала от ревности и злобы. Ненавидела тебя. Только напрямую боялась пакостить.

— Да при чем тут Соболева? Артур сам признался, что был спор!

— Давно! Он говорит, что потом все изменилось. Стало серьезно.

— Замолчи! Даже слушать не хочу! — закрываю уши ладонями и мотаю головой. — Предполагать, гадать! Разбираться где был искренен, а где насмехался.

— Он говорит, собирался признаться. Боялся.

— Оказывается, он еще и трус, — горько усмехаюсь. — Нет, Лиз, как ты все это себе представляешь? Остаюсь, спокойно встречаю их в школе, как ни в чем не бывало. Может и на выпускной пойти?

— А почему нет? Ты не преступница, чтобы бежать, прятаться. Никто тебе ничего не скажет, не сделает! Артур так Соболеву припугнул, она теперь по школе тенью крадется. Не знаю, что там у них произошло… Знаю только, что был разговор. Да и Бурмистров сейчас — жалкое зрелище. Хочешь верь, хочешь нет — но парень страшно переживает. Хочет помириться, вернуть тебя. Не лезет и не приходит каждый день к твоему дому, только потому что боится спровоцировать на побег. Это он сам мне все рассказал! Он с ума сходит от мысли, что ты можешь уехать!

— Уже неважно. Прошу, пожалуйста, не говори мне о нем. Это слишком больно…

— Пройдет! Каждый рано или поздно спотыкается, ошибается в любви, теряет отношения. Я вот с Матвеем снова в ссоре. Между прочим, из-за тебя. Он, оказывается, тоже знал про спор… Этого я ему не прощу.

— Да ладно, — горько усмехаюсь. — Похоже, про спор не знали только глухие, да я… Дура набитая. А ведь ты меня предупреждала.

— Кто я такая, чтобы предупреждать! Тоже не большого ума… Я конечно ужасно боялась, что так получится. Артур — ужасный бабник. Я знала, что Соболева его долго не удержит… Но ты… мне кажется, ты его по-настоящему зацепила!

— Все. Не могу больше! Лиз, пожалуйста…

— Хорошо, прости!

— Скажи, а это ты мой рюкзак в тот день домой принесла? — приходит мне неожиданно в голову.

— Ага. Я как увидела… Он в зале танцевальном валялся… Все шушукались, что ты сбежала с репетиции. А во дворе Артур с Якобом дрались. Страшно смотреть было! По серьезке друг дружку мутузили…

— Спасибо, — стараюсь не заострять внимания на рассказе про драку. — Мы будем переписываться, Лиз. Мы ведь теперь сестры! И на свадьбу приеду. Только не уговаривай, пожалуйста, больше. Я все решила. Да и документы отправлены.

— Это ужасно. Получается, Артур разрушил тебе жизнь! У тебя были планы…

— Все у меня нормально будет. В моем городе тоже универы есть. Не такие крутые… но и неважно! Главное, там не будет Бурмистрова.

POV Артур

«Бездна»

— И все-таки, дерзкая крошка, — голос Якоба вырывает меня из грез. — Кто такая?

Поцелуй, после которого я едва устоял на ногах, прерывается, Василина сбегает, а я стою как дурак, смотрю ей вслед, ожидая, чуть ли не мечтая, чтобы обронила туфельку. Борюсь с желанием броситься вслед за девушкой… Но фраза, брошенная другом детства, отвлекает меня. Заставляет снова нацепить маску эгоистичного ублюдка.

— Со мной в школе учится. Новенькая. Слишком много из себя строит… рога еще не обломаны.

— Не видел ее раньше с тобой. Красивая. Мне понравилась.