— Почему? Оно несправедливо. С какой стати я должендействовать во вред своей же дочке? — Он говорил со всей откровенностью,даже не задумываясь о своих словах. Но Билл Гроссман покачал головой.

— Она дочка Скотта, а не ваша, в этом-то все и дело.

— Все дело в том, что этому ублюдку ничего, кромеденег, не нужно. Но теперь он требует сумму, которой у меня нет.

— Вам в любом случае не удалось бы откупиться от него.Аппетиты у людей такого рода от раза к разу только разгораются. Лучше решитьэтот вопрос в суде. Слушание назначено на четырнадцатое декабря. В течениемесяца вам придется мириться с его посещениями, а потом суд приметокончательное решение. Как вы полагаете, он долго станет донимать вас своимприсутствием?

— С него станется. — Но Берни надеялся, что Скоттахватит ненадолго. — А вдруг он похитит Джейн? — Эта мысль тревожилаего с тех пор, как Скотт впервые позвонил ему. Какой-то параноидальный страх.Но Гроссман сразу же постарался убедить Берни, что для беспокойства нетоснований.

— Не говорите глупостей. Он жаден, но вполне в своемуме. Похитить ребенка во время разрешенной судом встречи может толькосумасшедший.

— А если это все же случится? — Он настаивал насвоем, желая досконально все выяснить, как будто пытался найти выход.

— Такое бывает только в кино.

— Будем надеяться, что вы не ошибаетесь на этотсчет. — Берни поглядел на него, прищурив глаза. — Хочу предупредитьвас заранее: если по его вине с девочкой случится что-нибудь подобное, я егоубью.

Судья назначил день посещений на субботу, и времени у Берниоставалось совсем мало. В тот же день, когда состоялся суд, он позвал Джейнпообедать в ресторане и долго не мог решиться рассказать ей о случившемся. Онповел ее в «Хиппо», ей всегда нравилось там больше всего, но в тот вечер онавела себя до непривычности тихо, подозревая, что стряслось что-то неладное,хотя никак не могла догадаться, что именно. Может, пришла пора переезжать вНью-Йорк, а может, их ждет еще какая-нибудь катастрофа. В конце концов она вопросительнопосмотрела на Берни, и когда он, горестно глядя на нее, подался вперед, чтобывзять ее за руку, Джейн подумала, что вот-вот подтвердятся худшие из еестрахов.

— Детка, я должен кое-что тебе сказать. — У нееотчаянно забилось сердце, и ей захотелось убежать от него. При виде ееиспуганного личика у Берни сжалось сердце. Неужели же ей никогда не удастсявернуться к прежней безмятежности? Впрочем, благодаря миссис Пиппин онапонемногу начала приходить в себя; плакала она теперь гораздо реже, а порой емуслучалось слышать, как она смеется. — Солнышко, не надо так тревожиться,это далеко не самое страшное в жизни.

Джейн смотрела на него расширенными от ужаса глазами.

— Я думала, ты скажешь… — Ей не хватило духу договоритьдо конца, и он спросил, по-прежнему держа ее за руку и не сводя с нее взгляда:

— Что скажу, солнышко?

— Что у тебя рак. — Она говорила таким тихимгрустным голоском, что он чуть было не заплакал. Берни покачал головой. И длянее, и для него это самые ужасные слова на свете.

— Нет-нет, ничего подобного. Речь совсем о другом.Скажи… ты помнишь, что до меня у мамы был другой муж? — Как-то странноговорить с ней об этом, но надо же объяснить ей все от начала и до конца.

— Да. Мама рассказывала, что была замужем за оченькрасивым актером, который умер, когда я была совсем маленькой.

— Ну да, примерно так. — Ему еще ни разу недоводилось слышать этой версии.

— Она сказала, что любила его от всей души. — Ни очем не подозревая, Джейн подняла глаза на Берни, и он почувствовал, как внутриу него что-то перевернулось.

— Правда?

— Так она мне сказала.

— Хорошо. Она рассказывала мне обо всем немного иначе,но это неважно. — Внезапно он испугался: может, ему предстоит очернить вее глазах человека, которого Лиз искренне любила? Что, если она на самом делеиспытывала к нему глубокую любовь, но не решилась признаться в этом Берни? Нотут на память ему пришел тот день, когда Лиз потребовала, чтобы он торжественнопообещал ей кое-что. — Мама говорила, что тот человек, твой настоящийотец, куда-то пропал вскоре после твоего рождения, успев доставить ей массуогорчений. Кажется, он натворил тогда глупостей: не то обокрал кого-то, не точто-то в этом роде и в результате угодил в тюрьму.

Это известие ошарашило Джейн.

— Мой отец?

— М-м-м… да… Ну, во всяком случае, на некоторое времяон исчез и появился только, когда тебе исполнилось девять месяцев. Тебе былгодик, когда он опять скрылся, и больше твоя мама его не видела. Вот и все.

— И тогда он умер? — Эта история привела Джейн в замешательство,но когда официант убрал тарелки, а девочка принялась в задумчивости за свойлимонад, Берни покачал головой:

— Нет, солнышко, он не умер, в том-то все и дело. Онпросто пропал без следа, и через некоторое время твоя мама развелась с ним. Аспустя еще несколько лет вы повстречались мне, и я на вас женился. — Онулыбнулся и легонько сжал ее руку в своей, и Джейн ответила ему улыбкой.

— Нам ужасно тогда повезло… мама часто об этомговорила. — Она явно ничуть не сомневалась в правоте маминых слов как наэтот, так и на любой другой счет. Она и при жизни Лиз прислушивалась к еемнению, а после смерти мама стала для девочки драгоценным идеалом. Но ееошеломил рассказ Берни о том, что отец ее до сих пор жив.

— На самом деле повезло мне. Как бы там ни было, мистерЧендлер Скотт куда-то пропал и объявился лишь пару недель назад… он здесь, вСан-Франциско…

— А почему он ни разу меня не навестил?

— Не знаю. — Берни решил выложить ей всюправду. — Примерно год назад он все же позвонил твоей маме, чтобы взять унее денег. А когда она их ему дала, он опять уехал. Теперь он вернулся, но ясчитаю, что мы ничего ему не должны давать, поэтому я ему отказал. —Несколько упрощенная, но вполне правдивая версия. Он не упомянул о том, что Лизвозненавидела Скотта, что им пришлось от него откупаться, лишь бы не подпускатьего близко к Джейн. Пусть девочка сама сделает выводы, когда встретится с ним.Хотя мысль о том, что он может ей понравиться, несколько тревожила Берни.

— А он не хотел повидаться со мной? — Ее воображениеявно занимал тот самый красивый актер.

— Теперь хочет.

— А он не сможет прийти к нам пообедать? — Ейказалось, что все очень просто, и она удивилась, когда Берни в ответ покачалголовой.

— Все обстоит несколько сложнее. Сегодня мы с нимвстречались в суде.

— Зачем? — Похоже, это удивило ее еще сильней ивдобавок немного напугало. Слово «суд» показалось ей зловещим.